Сьюзен Джонсон - Греховный соблазн

• Название: Греховный соблазн
• Автор: Сьюзен Джонсон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014356-7

Кто мог подумать, что гордая княгиня Кристина, подлинное украшение европейского высшего света, на самом деле — разочаровавшаяся в любви женщина, смирившаяся с печальным одиночеством?

Только — бесшабашно-смелый американец Макс Фокнер. Единственный мужчина, способный дерзко бросить вызов светским условностям — и воплотить в явь свою заветную мечту о пылкой, неистовой, безумной страсти…

---

Кристина смущенно замолчала.

— Понимаю, — кивнул он, пытаясь скрыть удивление. Либо князь не желал дарить жене наслаждение, либо считал секс средством самоудовлетворения и не обращал внимания на партнершу. Хотя, зная Джину… весьма сомнительно, что она способна простить любовнику подобный эгоизм.

— Поэтому, если ты не слишком… э-э… устал и не хочешь уйти или что-то в этом роде, я хотела бы сделать это еще раз. При условии, что ты не против, — быстро добавила она с видом ребенка, просящего второе пирожное.

— Почему же мне быть против?

Ее глаза широко распахнулись. После секса Ганс немедленно покидал ее спальню.

— Правда? Ты — олицетворение соблазна.

— И ты тоже, — шепнул он, глядя на нее. Ее щеки пламенели от страсти, светлые волосы лежали непокорными завитками на висках. Она выглядела свежей, как утренняя роса, уязвимой, словно молоденькая девушка, и в нем снова возникло безрассудное желание защитить ее.

— Я так рада, что ты пригласил меня на прогулку.

Макс ответил не сразу, потому что, кроме природной сдержанности, предвидел многие трудности, связанные с совсем иными, чем секс, проблемами. И главные из них — безоговорочная симпатия… или того хуже — привязанность.

— Не волнуйся, — заверила она, поняв, о чем он думает, — я не стану навязываться.

— Дело не в этом. Просто я…

— Просто на тебя большой спрос. Я понимаю.

— Нет. Просто ты притягиваешь меня сильнее, чем хотелось бы, — выпалил Макс, спрашивая себя, в уме ли он.

Недаром искренность всегда считалась страшным недостатком в амурных делах.

— И ты терпеть не можешь эмоциональных проявлений. Ясно. Я не буду ничего требовать, хотя, если не слишком рассердишься, я все еще горю и пульсирую этой восхитительной ноющей болью и хочу тебя очень сильно и очень скоро, — призналась она, наморщив носик. — Прости. И это после того, как я пообещала не быть требовательной!

Макс рассмеялся.

— Не стоит извиняться. Я более чем счастлив угодить даме.

Еще будет время анализировать причину непонятных чувств после того, как он ею насытится.

— Я была бы крайне благодарна, — улыбнулась она. — Не очень разозлишься, если я поцелую тебя? Я испытываю поистине всепобеждающее желание целовать тебя, касаться, держать в объятиях и остаться с тобой в этой кровати навсегда, и…

Он заставил ее замолчать поцелуем, желая того же, что и она, хотя на этот раз секс был не просто сексом, хотя после придется докапываться до источника столь нежных чувств, хотя слово «навсегда» должно было бы напугать его до чертиков…

И когда он спустя долгое время отстранился, Кристина прошептала:

— Как ты можешь вызывать во мне такие ощущения всего лишь поцелуем?

Он не знал. И совершенно не понимал, отчего нельзя отнестись к этому свиданию как к одной из многих постельных битв.

— Сейчас вернусь, — пробормотал он и поднялся, думая, что следовало бы немедленно уйти — от нее, из этой комнаты, из дома Шейлы.

Неужели она сказала что-то отпугнувшее его?

Он уезжает?

Охваченная паникой, Кристина пыталась разгадать смысл его короткой реплики хотя бы по тону, которым она была сказана. Но он всего лишь шагнул к умывальнику, вымылся, поправил свои бриджи для верховой езды, смочил еще одно полотенце, схватил с вешалки сухое, вернулся к кровати и молча вытер сперму с ее живота. Значит, они уезжают. Она так быстро ему надоела? Он передумал и хочет поскорее от нее отделаться? И больше она не испытает такого острого наслаждения?

Не знакомая с негласными правилами поведения в подобных ситуациях, никогда до этого не имевшая любовника, с ужасом ожидающая скорого конца своего приключения, Кристина с надеждой смотрела на него, пытаясь разгадать его намерения.

— Кстати, — неожиданно заметил Макс, прерывая неловкое молчание, — на тебе тоже чересчур много одежды.

Он швырнул полотенца на пол и сбросил куртку.

— Подними ногу, — мягко приказал он, потянувшись к ее сапожку.

Кристина немедленно сделала, как он велел.

— Я подумала, что ты хочешь уйти. Но я не могу и помыслить о возвращении.

— Никогда?

Мало того, что он не совсем понимает намерения своей новоявленной любовницы, но еще и сам не знает, с чего вдруг вздумал допрашивать ее. Бросив изящный сапожок на пол, Макс вновь напомнил себе об опасности слишком тесного сближения.

— По крайней мере не сейчас. По чисто эгоистическим причинам, — добавила Кристина, поднимая вторую ногу.

— Можно отправиться куда-нибудь еще.

Макс стянул ее второй сапог, на этот раз уже всерьез опасаясь, что сошел с ума. Да что это, черт возьми, на него нашло?

— Правда?

Она так и светилась надеждой, и он, сам себе не веря, услышал собственный голос:

— Я мог бы послать записку Шейле… изобрести какой-нибудь предлог…

Господи, у него такое чувство, будто какой-то незнакомец захватил его тело и разум и теперь высказывается с полным пренебрежением к стремлению всячески избегать слишком тесного сближения. Но в процессе стягивания белой кружевной подвязки и чулка он вдруг решил, что, какой бы сумасбродной ни казалась идея, сознание того, что эти длинные стройные ноги обвивают его талию, само по себе уже является достаточно веским мотивом. И сумасбродство неожиданно приняло форму вполне осуществимого плана.

— Впрочем, Дитрих знает, что мы здесь.

Макс стащил вторую подвязку и чулок.

— Мы пробудем здесь недолго.

— Ты часто это делаешь? Ах, не знаю даже, почему спрашиваю, разве что чувствую себя так, словно бросаюсь с края земли, и…

— И я бросаюсь вместе с тобой, — мягко перебил он. — Только не спрашивай почему, ибо я понятия не имею. Разве что хочу любить тебя, пока не лишусь сил и никого уже не смогу любить, пока окончательно не потеряю голову и не смогу пошевелиться.

Лицо его на мгновение помрачнело.

— И поверь, я не слишком счастлив при мысли об этом.

— Мне очень жаль.

— Не стоит.

Открытая мальчишеская улыбка вознаградила Кристину за все сомнения.

— Говоря по правде, я не могу этого дождаться.

Она села и порывисто обняла его.

— Ты просто поразителен: идеальный, чудесный любовник, и я, кажется, вновь стала пятнадцатилетней девчонкой.

Кристина осеклась, потому что в пятнадцать лет не посмела бы сделать то, что сделала полчаса назад. Но ведь тогда ее и не предавали каждый час, каждый день, каждую ночь.

Сознательно отрешившись от мучительных дум, Кристина улыбнулась человеку, сумевшему хоть ненадолго освободить ее. Тому, кто окунул ее в море несказанного наслаждения.

— Итак, скажи мне, сколько еще времени нам позволено провести в этой чудесной розовой постели и как часто ты будешь любить меня. А главное, подтверди, подтверди, что это не сон.

Откинувшись назад, чтобы лучше видеть ее лицо, Макс даже улыбнулся такой горячности.

— Если это и сон, прошу, не буди меня, — с необычной нежностью прошептал он. — И мы без опаски можем пробыть здесь целый час. Никто не хватится нас до обеда. И поскольку время ограничено, мне остается взять тебя всего лишь тысячу миллионов раз.

Глаза ее радостно просияли.

— Ты слишком добр ко мне.

— В моих намерениях нет ничего великодушного, дорогая. Ничуточки. А теперь подними голову, и я расстегну эти бесчисленные пуговки на блузке.

— Лучше я. Так будет скорее. — Она поспешно принялась за длинный ряд пуговиц. — Если у нас всего только час…

Он сжал ее руки и, погладив, заверил:

— На этот раз мы не спешим. Дитер вернется домой не раньше чем через полчаса, и если даже кто-то вздумает пуститься на поиски…

Она попыталась что-то ответить, но Макс заглушил протесты быстрым легким поцелуем.

— На этот раз, — пробормотал он, снова прижимаясь к ее губам своими, теплыми и твердыми, — я заставлю тебя кончить… медленно… очень медленно.

Кристина улыбнулась и глубоко вздохнула:

— Попытаюсь расслабиться. И не знаю, как благодарить тебя за это… это невероятное чудо. Мне тридцать лет, из которых я замужем двенадцать, и все это время не подозревала, чего лишена.

— Рад услужить, мэм, — шутливо отрапортовал он, наклонив голову.

— Далеко не так, как я, — промурлыкала она.

— Подожди до следующего раза.

— Неужели будет еще лучше? Невозможно!

Макс рассмеялся.

— И лучше и… дольше, — вкрадчиво начал он, — и глубже и медленнее, и я надеюсь, что на твои крики не примчится хозяин.

Кристина потрясенно моргнула.

— Я не кричала.

Макс молча кивнул.

— О Боже…

Глаза его весело заискрились.

— Ничего страшного, пока дверь остается запертой.

— И ты не возражаешь?

— Почему это вдруг?

Кристина залилась багровым румянцем.

— Это кажется таким…

— Страстным и чувственным?

— Чувственным? — нерешительно промямлила Кристина, словно впервые выговаривала подобное слово.

— В этом нет ничего плохого, дорогая. Наоборот, это огромное преимущество. И у тебя большой природный талант.