Густав Эмар - Вождь окасов

• Название: Вождь окасов
• Автор: Густав Эмар
• Издательство: Терра
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-300-00159-7

---

– Разве вы имеете такое дурное мнение о нашем предприятии? – спросил Луи.

– Брат мой молод, – возразил ульмен, – кровь его очень горяча; Курумилла же стар и благоразумен.

– Благодарю, вождь, – заметил молодой человек веселым тоном, – невозможно более вежливым образом назвать своего друга сумасшедшим.

Разговаривая таким образом между собой, трое друзей продолжали подвигаться вперед, ведя своих лошадей; дорога представляла немало затруднений, потому что путники принуждены были идти по узкой тропинке; лошади их спотыкались на каждом шагу, фыркали и стригли ушами.

Наконец с величайшим трудом достигли они входа в устроенный самой природой грот, в который успели ввести благородных животных. Оставив им достаточное количество корма, друзья заложили вход в грот каменьями, между которыми оставили только небольшое отверстие для воздуха и света. Исполнив это, Курумилла обратился к своим товарищам и сказал:

– Пойдем!

Путники набросили ружья на плечи и мужественно отправились в путь. У грота проложенная тропинка оканчивалась, и потому они принуждены были карабкаться по скользкой покатости, цепляясь за корни и ветви деревьев или за траву.

Ходьба подобного рода была не только чрезвычайно утомительна, но еще и очень опасна. Малейшего неверного положения, дурно рассчитанного движения было достаточно, чтобы повергнуть путников в пропасть неизмеримой глубины, потому что они карабкались почти отвесно по утесистым склонам горы.

Курумилла однако ж всходил с легкостью, которая приводила его товарищей в восторг и которой они не могли не завидовать в глубине сердца. Тогда он оборачивался, чтобы ободрить их или помочь им. После часа с четвертью этого трудного восхождения, ульмен остановился.

– Здесь, – сказал он.

Трое товарищей достигли вершины высокого пика, откуда глазам их открылась великолепная панорама.

ГЛАВА LIV Перед битвой

Ступив на площадку, которой оканчивалась гора, дон Тадео и граф упали от усталости. Курумилла дал им перевести дух, потом, рассудив, что они несколько оправились от утомления, пригласил их осмотреться кругом. Они обернулись.

Зрелище, представившееся их взорам, вызвало у них изумление и восторг. У ног их расстилалось целое ущелье со своими величественными гранитными массами и густой чащей зелени.

Ничто не показывало в ущелье присутствия человека: повсюду, казалось, царствовало спокойное и величественное уединение пустыни. Несколько налево два вихря пыли, из которой иногда показывались черные и оживленные массы, обозначали два отряда, которые на значительном расстоянии один от другого продолжали путь; а в синеватой дали горизонта блистала широкая желтоватая полоса, смешивающаяся с окраинами неба: это было море.

– О! Как это прекрасно! – вскричал Луи.

Дон Тадео, пресытившийся с детства видами подобных чудес природы, бросал рассеянные и равнодушные взоры на великолепную перспективу; лицо его оставалось задумчиво, в глазах светилась печаль. Король Мрака думал о своей дочери, о своей возлюбленной дочери, которую надеялся скоро освободить. Он считал с тоской минуты, которые должны были пройти прежде, чем ему удастся сжать в своих объятьях ту, которая для него составляла все.

О! Что бы ни говорили хулители семейной жизни, родительская любовь истинно божественное чувство, которого зародыш Высшее Существо вложило в сердце человека затем, чтобы составить цель его жизни. Господь даровал ему необходимое мужество к беспрерывной и ежедневной борьбе, борьбе, предпринятой единственно для счастья детей, без которых, впрочем, жизнь была бы только жалкой погоней за физическими наслаждениями, без интереса и без важности. Родительская любовь облагораживает борьбу, а поцелуй невинного существа, для которого ее ведут упорно, вознаграждает за нее с лихвой, заставляет забывать все неудачи.

– Разве мы остаемся здесь? – спросил дон Тадео.

– Да, на несколько минут, – отвечал Курумилла.

– Как вы называете это место? – спросил граф с любопытством.

– Этот пик бледнолицые называют Корковадо, – отвечал ульмен.

– Это, конечно, тот самый пик, на котором вы условились подать сигнал?

– Да, но поспешим все приготовить...

Трое товарищей тотчас набрали сухих ветвей и на самом высоком месте горы приготовили огромный костер.

– Теперь отдохните немножко, – сказал Курумилла, – и не трогайтесь с места до моего возвращения.

– Куда вы идете, вождь? – спросил граф.

– Окончить план атаки.

И не входя в дальнейшие подробности, Курумилла бросился вниз с крутого склона и тотчас исчез между деревьями. Дон Тадео и Луи сели около костра и, мечтая, ждали возвращения ульмена.

Между тем отряд чилийцев под командой Жоана приближался к ущелью, старательно подражая во всем индейским всадникам. Скоро этот отряд подошел к ущелью на расстояние ружейного выстрела. Антинагюэль приметил его. Давно уже он наблюдал за его движениями; но несмотря на свою проницательность, не подозревал засады. Он был уверен, что испанцы не знали о его намерении. Кто мог уведомить их?

Присутствие в отряде Жоана, которого токи тотчас узнал, окончательно успокоило его и внушил ему полное доверие. Он предположил, что эти индейцы запоздали по причине отдаленности их лагеря; что посланные вице-токи не предупредили их вовремя, и потому они теперь спешили присоединиться к своим товарищам.

Со своей стороны, Черный Олень полагал, что Антинагюэль, отправившись к ущелью после их свидания, велел предупредить этих индейцев. Итак, все соединилось, чтобы ввести в обман обоих вождей.

Жоан подвигался вперед с удивительной самоуверенностью, по мере приближения к ущелью вдруг начал так сильно погонять свою лошадь, что при въезде в него опередил свой отряд шагов на шестьдесят.

Он въехал в ущелье без малейшего колебания. Едва сделал он десять шагов, как из густой чащи вышел индеец и стал прямо перед ним. Этот индеец был сам Антинагюэль. Жоан внутренне задрожал при виде грозного вождя, но лицо его однако ж осталось бесстрастно.

– Сын мой приехал очень поздно, – сказал токи, бросая на Жоана косой взгляд.

– Отец мой простит меня, – почтительно отвечал Жоан, – я узнал о его приказании только ночью, а моя деревня далеко.

– Хорошо, – возразил вождь, – я знаю, что сын мой благоразумен; сколько копий привел он с собой?

– Тысячу!

Жоан смело увеличил число своих воинов, но он следовал в этом случае приказаниям Курумиллы.

– О! О! – сказал токи с радостью. – Простительно прийти поздно, когда приводишь такой многочисленный отряд.

– Отец мой знает, что я ему предан, – лицемерно отвечал индеец.

– Знаю... сын мой храбрый воин; видел он инков?..

– Видел...

– Далеко они?

– Нет, едут; через час они будут здесь.

– Стало быть, нам нельзя терять ни минуты; пусть сын мой расположит своих воинов по обеим сторонам ущелья возле сожженного кактуса.

– Хорошо, это будет сделано; пусть отец мой положится на меня.

В эту минуту отряд мнимых индейцев показался при входе в ущелье и по примеру своего вождя въехал в него с совершенной самоуверенностью. Обстоятельства были критические. Малейшая оплошность со стороны испанцев могла, открыв обман, погубить всех.

– Пусть сын мой торопится, – сказал Антинагюэль.

И он вернулся на свое место. Жоан и испанцы поскакали галопом: за ними наблюдали тогда тысячи невидимых шпионов, которые при первом подозрительном движении с их стороны изрубили бы их без пощады. Нужна была чрезвычайная осторожность.

Приказав своим людям сойти с лошадей и спрятать их в углублении, образуемым ложем реки, Жоан расставил их с величайшим спокойствием, которое могло изгнать навсегда все подозрения из головы вождя, если бы он возымел их.

Через десять минут в ущелье воцарилось такое же безмолвие, как и прежде. Едва Жоан сделал несколько шагов в кустах, чтобы рассмотреть окрестности занимаемого им поста, он вдруг почувствовал, что кто-то положил ему руку на плечо. Он вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял Курумилла.

– Хорошо, – прошептал ульмен голосом тихим как дыхание, – сын мой благороден; пусть он идет за мной со своими людьми.

Жоан сделал знак согласия. Тогда с чрезвычайными предосторожностями и в величайшем безмолвии триста человек начали взбираться на скалы вслед за ульменом. Курумилла расставил их в различных местах, так что они составили двойную линию, которая широким кругом облегала пост, выбранный Антинагюэлем для бивуака своих лучших воинов.

Этот маневр было тем легче исполнить, что, повторяем, токи не мог иметь никакого подозрения и вместо того, чтобы наблюдать за тем, что происходило вокруг него, он внимательно следовал глазами за отрядом дона Грегорио, который уже был виден вдали.

Триста солдат Жоана, взобравшиеся на стену с противоположной стороны ущелья, разделились на два отряда. Первый занял позицию над Черным Оленем, а второй из ста человек сгруппировался в арьергарде, готовый в случае надобности напасть на неприятеля с тыла.