Джейн Фэйзер - Коршун и горлица (Орел и голубка)

• Название: Коршун и горлица (Орел и голубка)
• Автор: Джейн Фэйзер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-15-000994-6

Пугливая, как серна, с каштановыми волосами, водопадом струящимся по плечам, она стыдливо отвела взгляд, увидев загадочного незнакомца. Ее нежные щеки цвета слоновой кости залились предательским румянцем…

Но он, стремительно мчащийся во главе роскошной кавалькады всадников, одетых в мавританскую одежду, расшитую драгоценными каменьями, задел самые чувствительные струны ее души. Сарита поняла, что эта неожиданная встреча не будет последней…

Но даже в самом страшном сне не могло привидеться девушке, что вскоре она окажется в плену за неприступными стенами высокомерной Альгамбры, станет бесправной рабой надменного властителя… а заточение пробудит неукротимую страсть, которая подвергнет чудовищной опасности саму ее жизнь.

---

Он вошел в башню без стука и тем самым смутил трех, охваченных неудержимым хохотом женщин.

При его появлении Кадига и Зулема вскочили, мгновенно посерьезнев, хотя веселье все еще играло в их глазах.

У Абула возникло безошибочное ощущение, что он помешал им — это не было для него необычным.

Когда он приходил в гарем, то всегда чувствовал, что нарушил какой-то очень частный мирок, но это не волновало его. Эти женщины, привыкшие к господству мужчин, не имели ничего — это было написано у них на роду.

Сарита же так и осталась сидеть на оттоманке, как будто бы вовсе не обратила внимания на его появление. Она взяла еще один абрикос из вазы и медленно надкусила его.

Он восхитился дерзкой чувственности этого жеста.

— Уйдите, — приказал он служанкам. Он тихо закрыл за ними дверь.

— Похоже, ты не рискуешь выйти за пределы этой башни при свете дня, — заметил он, подойдя к ней.

Он прищурился, глядя на пол, усыпанный абрикосовыми косточками.

— Ты, вероятно, очень любишь абрикосы, не так ли?

Сарита уже не была так в этом уверена. Она поглотила огромное их количество и теперь держала в руках абрикос только для эффекта.

— Я хочу сейчас же покинуть это место, — ей казалось, что будет лучше всего, если она сразу перейдет к делу.

Абул поджал губы:

— Тебе идет этот цвет.

Сарита посмотрела на свое платье, сшитое из шелка яблочно-зеленого цвета. Цвет действительно шел ей — зеркало сказало ей об этом столь же красноречиво, как Кадига и Зулема. Он оттенял ее волосы и очень шел к ее глазам. Что бы она не думала о покрое своего наряда, он не мог не льстить ей.

Однако она не собиралась показывать этого.

— Наряд очень смешной, — заявила она.

— Да? В каком смысле? — он выглядел вежливо-заинтересованным.

— Ну, в нем ничего невозможно делать — только лежать, да поплевывать абрикосовыми косточками, — сказала Сарита.

— А зачем тебе делать что-нибудь еще?

Сарита возмущенно подпрыгнула.

— Я не люблю валяться, — она была уже по горло сыта этим. — Возможно, вы не слышали меня, но я сказала, что желаю покинуть это место.

— Отлично, — невозмутимо ответил Абул, — я верну тебя под защиту твоего народа. Они все еще в оливковой роще. Через час ты будешь с ними.

Он, прищурившись, наблюдал за ней. Конечно, говоря так, Абул рисковал, но он рассчитывал на отчаяние, вследствие которого она решилась на то, чтобы убежать из лагеря.

Кровь отлила от ее щек.

— Нет, я не могу. Вы не понимаете.

— Я понимаю, что ты сбежала вчера из своего племени. Но если ты не хочешь остаться здесь, значит, я делаю вывод, что ты хочешь вернуться в него.

— Нет, я этого не хочу.

Он слышал дрожь в ее голосе.

— Но тебе больше ничего не остается, Сарита.

Я знаю, какие опасности могут подстерегать тебя на моей земле. Первая же попавшаяся банда разбойников, схватит тебя и продаст в рабство… конечно, после того, как досыта насладится тобой, — добавил он.

— Я попытаю счастья, — решительно сказала она. — Вчера я знала, на что шла. С тех пор ничего не изменилось.

Он покачал головой.

— Именно, что изменилось. Ты теперь под моей защитой — нет, дай мне кончить, — сказал он, увидев, что она открыла в негодовании рот, чтобы возразить ему, — я калиф этой земли. Все, кто путешествуют по ней, делают это с моего благословения. Только так я могу сохранить порядок. Если я отпущу тебя одну путешествовать по моим дорогам, а потом тебя кто-то обидит, то, поскольку ты находишься под моей защитой, обида будет нанесена и лично мне. И мне придется наказать преступника. Вот в этом и состоит трудность.

В его рассуждениях явно присутствовала определенная логика, но Сарита не имела желания ее замечать.

— Ваши доводы — не что иное как благовидный предлог задержать меня, — заявила Сарита, — мне уже была нанесена обида… вами.

— Как же я обидел тебя?

— Вы похитили меня. Этого вы не можете отрицать.

Он покачал головой, — я увез тебя… одинокую и беззащитную женщину, от опасностей большой дороги.

Сарита почувствовала себя пробирающейся сквозь зыбучие пески. Основания для жалоб ускользали от нее, как почва из-под ног, хотя она и понимала их справедливость.

— Вы держите меня здесь против моей воли, — наконец сказала она.

По крайней мере, это он не мог оспорить.

Но Абул снова покачал головой.

— Нет, я готов вернуть тебя твоему народу. Я просто сказал, что не позволю тебе уйти отсюда без защиты.

Сарита отвернулась от него. Положив локти на мраморную раковину фонтана, она уставилась на прохладную и чистую поверхность воды, покрытую рябью от брызг падающей струи. Она вспомнила женщину из их племени, которая сбежала от своего мужа с мужчиной из другого клана. Муж поймал ее и убил любовника, как Тарик убил Сандро. Крики женщины и треск его плети часами доносились из леса, окружающего их лагерь. Сарита вспомнила, как ужасно себя чувствовала, слыша все это, вспомнила, что лагерь пребывал в полнейшем молчании, как будто все его обитатели участвовали в этом акте мести. Потом он привязал щиколотку женщины к колесу фургона так, чтобы она могла выполнять свои домашние обязанности. Сарита как сейчас помнила ее, мечущуюся между фургоном и очагом, и поднимающую веревку, чтобы она не очень натирала ей кожу, когда ей нужно было отойти дальше. И никто не проявлял никакого сочувствия к ней. Таков был суд племени. Прошло много недель, прежде чему муж отпустил ее, но к тому времени она уже совершенно сломалась, все время молчала, ходила с опущенными плечами и то и дело вздрагивала.

— Я не могу вернуться, — сказала Сарита.

Абул встал и положил ей на спину между лопаток руку.

— Ты убежала от человека, убившего твоего любовника?

Она удивленно повернулась к нему.

— Откуда вы это знаете?

— Юсуф видел убийство, — сказал он. — Я послал его, чтобы он узнал, что может, после того, как увидел тебя в тот день на дороге.

— Тарик запретил нам пожениться. И мы не знали почему.

Сарита чувствовала, как близко к ней он стоит, чувствовала теплоту его тела и внезапно ей захотелось, чтобы он схватил ее, но она заставила себя продолжать говорить так, как будто этого желания не существовало.

— Это было связано с тем, — что он сам пожелал жениться на мне. Когда я отказала ему…

Она замолчала — остальное он знал.

Абул обнял ее и прижал к груди.

— Ты глубоко любила этого человека? — ее слезы намочили ему тунику. Он погладил ее по волосам. Находясь в плену представлений и моральных норм ее народа, она еще не понимала многообразия типов отношений между мужчиной и женщиной, не понимала, что наслаждение, добытое вместе с одним мужчиной, необязательно является предательством по отношению к другому.

Но по тому, как Сарита плакала в его объятиях, Абул чувствовал, что она доверяет ему. До тех пор, пока это так, он сможет учить ее видеть вещи своими глазами, чтобы она поддалась искушению, владеющему ею, и они смогли бы вкусить райское наслаждение, так отчаянно отвергнутое ею прошлой ночью, но делать это ему следует постепенно и так, чтобы она не почувствовала угрозу своему достоинству, которое она обратила против себя самой. Это, безусловно, потребует от него большого самоконтроля, но это возможно, и тем слаще будет для него последующая, в конце концов, ее капитуляция.

— Больше не надо слез, — сказал он, отрываясь от нее.

Он наклонил ее голову над фонтаном, брызнув ей в лицо холодной водой.

— Я собираюсь научить тебя пользоваться банями, ты научишься расслабляться и воспринимать горе и радость, как часть себя.

Сарита вытерла ладонью мокрое лицо.

— Топить меня нет никакой нужды.

Он с удовлетворением отметил, что слезы и горе не сломили ее. Да, она еще так молода.

— Может, твои женщины принесут тебе полотенце? Ты промочила все платье.

Сарита вытерла лицо о льняное полотенце, пахнущее солнцем. Это были первые слезы, которые она пролила по Сандро. С ними к ней как бы вернулись силы. Мули Абул Хассан так легко не отпустит ее из Альгамбры. Он ясно дал ей это понять, и у нее не осталось никаких иллюзий относительно того, что она сможет повлиять на его решение. Значит, она должна сама ухитриться сбежать от него. А для этого ей необходимо убедить его в том, что примирилась с его приговором; с тем, что если она не хочет вернуться в племя, то должна остаться здесь. Он обещал ей, что не будет принуждать ее к чему-либо, кроме своей компании, значит, она должна выжидать, пока не представится возможность бежать.

По правде говоря, она ничуть не возражала против его компании, совсем даже наоборот. Но от этого не меняется суть того, что она является его пленницей.

— Но ведь я уже мылась вчера вечером, — сказала она.

Абул рассмеялся.

— Баню посещают не только из соображений чистоты, но ты это еще поймешь. Она нужна для того, чтобы освежить дух в той же степени, что и тело. Пойдем. — Он подошел к двери, и Сарита, после секундного колебания последовала за ним. В конце концов, что она могла потерять?