Поль Феваль - Башня преступления

• Название: Башня преступления
• Автор: Поль Феваль
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-214-8

Франция, тридцатые годы прошлого века, правление Луи-Филиппа; бурлят политические страсти; то и дело вспыхивают скандалы; кое-кто не прочь половить рыбку в мутной воде. Появляются многочисленные претенденты на престол – дети казненного короля Людовика XVI. Внимание одного из самозванцев привлекает баснословное состояние деревенской нищенки Матюрин и возможное наследство старшей из красавиц дочерей графа де Шанма.

Смогут ли благородный Поль Лабр и веселый бродяга Пистолет предотвратить жуткое злодеяние и покарать негодяев?

Несравненный мастер интриги Поль Феваль погружает читателя в атмосферу тайн, загадок, страстей, любовных коллизий и… жестоких преступлений.

---

Последний раз преступный клан подавал признаки жизни в 1842 году, и Обитель Спасения служила по-прежнему убежищем для французских и английских Черных Мантий.

Каким же образом эти безжалостные головорезы с Апеннин смогли трансформироваться у нас в хитроумных злоумышленников, изобретательных мошенников, ловко приспособивших даже сам Уголовный кодекс для осуществления своих преступных целей и сокрытия своих преступлений?

Люди приспосабливаются к тем местам, где живут. Этот закон неопровержим. На горных тропах процветает откровенная жестокость, а в городской толчее – хитрость и изворотливость.

Нужно также сказать, что секрет этой трансформации кроется и в самом принципе преступного клана. Уже тогда, когда VesteNere были просто жестокими бандитами, их уставные догмы отличались некоторой утонченностью. Платить по закону – этот принцип был для них основной заповедью.

Платить по закону означало для них искать защиту в хитросплетениях римского права, которое по-прежнему имеет силу на Апеннинском полуострове и во Франции по Кодексу Наполеона.

Платить по закону означало для них превратить в прочный щит известную аксиому «Nonbisinidem». Не может быть двух осужденных за одно и то же преступление.

Закон провозглашает необходимость наказания за каждое преступление. Преступник наказан и дело завершено, закон не предусматривает его повторного рассмотрения.

Платить по закону означало для Черных Мантий то, что по каждому совершенному преступлению они обязательно должны были передать правосудию виновного.

Правосудие получало искомое, а Черным Мантиям ничего не стоило совершить еще одно преступление. И все были довольны, за исключением бездыханных жертв.

Однако вернемся к нашей истории.

Старика, восседавшего в председательском кресле, звали полковник Боццо. Он и был Крестным Отцом Черных Мантий. Он же и был повешен в Неаполе много лет тому назад.

Мужчина, сидевший на диване, был бывшим секретарем Крестного Отца. Этого законченного негодяя и закоренелого преступника звали Приятель-Тулонец. Он имел завидное положение в Париже, где был известен, как маклер Лекок де ля Перьер.

Красивый молодой господин с несколько болезненным видом, которому Крестный Отец напомнил о «малышке Фаншетте», был графом Боццо-Корона, внучатым зятем полковника. Супруга графа, несчастная красавица графиня Корона, была единственным существом, которое могло еще тронуть каменное сердце старика.

В комнате находились также аббат X… – богоотступник; доктор Самюэль, предавший истинную науку и погрязший в пороке; и Хуан, ростовщик, которому явно не грозило разорение.

Элегантная красавица, сидевшая на диване рядом с месье Лекоком, была героиней нашей второй книги («Карнавальная ночь»). Чисто внешне в теперешней горделивой графине де Клар не осталось ничего от прежней Маргариты Бургундской, мечты всех Буриданов студенческого квартала.

Стоит сказать читателю, что все эти персонажи были самыми опасными бандитами, которых когда-либо знал Париж.

Старик снова взял свою тетрадь, но тут в разговор вступил месье Лекок:

Хочу напомнить, что графиня де Клар пришла сюда, чтобы сделать очень важное сообщение.

– Дети мои, – ответил Крестный Отец, – сначала я представлю вам свой доклад. Прошу вас обратить внимание на его стиль. Я особо над ним поработал. Я уже очень стар и это будет мой последний доклад. После него мы перейдем к очень важному сообщению нашей прекрасной Маргариты. Итак, мои милые, я начинаю. Прошу тишины.

– Генерал, граф де Шанма, – тихим голосом принялся читать старик, – бесстрашный военный муж, стал по совету нашего восхитительного коллеги Николя объектом нашего пристального внимания. Он очень богат. Семья его состоит из двух дочерей: старшей – незаконнорожденной, мать которой неизвестна; младшей – рожденной в законном браке. Супруга генерала, графиня де Шанма, умерла.

Младшая дочь больна и долго не проживет. Моим первым намерением, что также одобрил Николя, было натолкнуть генерала на мысль распродать свое имущество по политическим соображениям. После продажи и оплаты его имущества нам представилась бы возможность убрать генерала.

Дочка не в счет. У Приятеля-Тулонца есть на примете молодой человек для оплаты по закону, некий Поль Лабр, которого он использовал прежде для других целей.

– Это не вариант, – заметил Лекок. – Я отдам этого юнца кому угодно. Он уже на подозрении.

– Между тем, – продолжал старик, – генерал, граф де Шанма, пригласил к себе в дом свою старшую дочь и тогда нам пришла в голову менее грубая комбинация.

Я имею честь доложить совету ход выполнения этого плана, осуществляемого при поддержке организации.

X «ГОТРОН, ПОМЕЧЕННЫЙ ЖЕЛТЫМ МЕЛОМ»

Уполковника Боццо была также и другая сторона жизни, которую он не скрывал и даже демонстрировал, правда, скромно, без пышности. Весь Париж знал его особняк на улице Терезы, настоящий салон благотворительности. Он не потрясал своей шикарностью, а скорее восхищал холодным величием. Особняк часто посещали многие высокопоставленные персоны.

Как во Франции, так и по всей Европе у полковника Боццо в друзьях было немало знаменитостей.

Во время правления Луи-Филиппа, газетчики не щадили своих сил, чтобы дискредитировать филантропические устремления полковника. Действительно, мы живем с вами в эпоху, полную удивительных примеров наглого, непростительного лицемерия. Слово «филантроп» стало теперь почти ругательным.

Но полковник был выше этих злопыхательств. Никто не осмеливался заподозрить его в неискренности: зачем ему нужно было спекулировать на бедняках, коли он сам довольствовался самым малым?

Правда, состояние его считалось огромным. Ему принадлежала целая область на Корсике.

Сам полковник прекрасно понимал, что высокая идея филантропии давно деградировала. Его образ жизни являл собой благородный пример для современной ему эпохи. А любители полустиший замечали, говоря о его смиренной старости: «Блаженный закат чудесного дня».

На деле лжеапостолы были всегда ниспровергателями добра.

Мне даже трудно сказать, какое наказание может соответствовать тяжести свершенного ими преступления.

Они на долгое время вызывают отвращение ко всему вульгарному, и когда появляются истинные благодетели, вульгарность вырывается из своего заточения и мстит им. И от благодетелей начинают недоверчиво отворачиваться. А вульгарность продолжает сеять сомнения, изрыгать насмешки, клеветать.

И в наши дни мы с вами знаем о красоте, возвышенности и благородстве устремлений одного филантропа, так что не стоит бояться употреблять это слово, несмотря на все попытки близорукого сарказма обесчестить его. Полезные и благотворные деяния филантропа, сеящего добро, очевидны. Того, что он сделал для тех, кто работает резцом, кистью, долотом, пером, хватит с лихвой, чтобы воздать должное памяти десяти меценатов.

Сам Меценат жил в роскоши. Источники же благотворительности того, кого я имею в виду, происходят от его глубочайшей образованности, от его безграничной любви к добру.

Я не решаюсь начертать имя этого человека. Он бы мне это никогда не позволил. Но я считаю, что имя этого человека придаст нам силы и благородства на пути, в который нас зовет это мрачное повествование.

Да простит меня барон Тейлор за то, что я с двоякой целью посвятил ему эту страницу; я хотел воздать ему должное и придать больше контраста излагаемым событиям.

Надеюсь, что никто другой не осудит меня за то, что я посвятил эти несколько строк своего произведения моему искренне уважаемому другу.

Однако давайте вернемся к нашим героям, собравшимся в доме на набережной Орфевр.

– Дети мои, – продолжил полковник Боццо своим приятным, несколько прерывающимся, старческим голосом, – в семье де Шанма нас заинтересовала старшая сестра, потому что младшая сестра долго не протянет.

Идея впутать в это дело политику была в принципе неплохой. И именно политика стала отправной точкой нашей операции.

Тулонец в этом смысле был очень полезен. А бравый генерал, тосковавший о прошлом, позволил втянуть себя в кое-какие маленькие интриги, из которых мы сплели карлистско-республиканский заговор. Все прошло успешно, и генерал предстал перед Верховным судом.

Наш друг и коллега Николя, сын Людовика XVI, наследник французского престола, оказался без единого су в кармане. Я предоставил ему возможность поправить свои дела.

Как я люблю устраивать свадьбы, дети мои. Мадемуазель Изоль де Шанма очень привлекательна, но нас интересуют не ее милые глазки. Мы ведь пустяками не занимаемся.

Прежде, чем втянуть генерала в политический заговор, в результате чего он должен был лишиться гражданских прав, следовало досконально изучить истинное положение красавицы Изоль в семье генерала.