Поль Феваль - Королевские бастарды

• Название: Королевские бастарды
• Автор: Поль Феваль
• Издательство: Эксмо, «Барбара»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-298-9

Париж, 50-е годы прошлого столетия. Здесь живут последние представители рода королевских бастардов Фиц-Роев. Одна из самых богатых семей вынуждена скрывать своих наследников от жестоких и атчных убийц и мошенников, пытающихся завладеть огромным состоянием Фиц-Роев. Совершаются жесточайшие убийства, составляются хитроумные планы. Кто законный наследник несметных богатств? Принц Жорж де Сузей? А может, его секретарь Альберт? И кто такие Клотильда де Клар и Лиретта, маленькая нищенка, проживающая в цирковом фургоне?

Нежная любовь Лиретты к Клеману, брачный контракт Клотильды и принца Жоржа, роковая любовь Альберта к мадемуазель де Клар находят кровавую развязку в особняке де Сузеев.

---

Моран протянул вперед правую руку и произнес:

– Клянусь, что передам эти документы из рук в руки полковнику Боццо-Корона.

VI МУМИЯ

Огонь, который ярко вспыхнул, пожирая бумаги, теперь опал и еле тлел под кучей бледно-серого пепла. Моран уже ничего не бормотал себе под нос, погрузившись в мрачное молчание. Мертвую тишину изредка нарушал лишь далекий шум проезжавших по улице Сент-Антуан экипажей.

С больным случилось то же, что и с огнем в камине: короткая вспышка сменилась быстрым угасанием всех сил; но в теле герцога все-таки еще теплилась жизнь. Ледяной холод, который потребовал вмешательства врача, теперь не сковывал де Клара.

– Спасибо вам, Моран, – сказал герцог кузену, – я знаю, что могу рассчитывать на вас. Полковнику Боццо известна моя последняя воля, он исполнит все, что я ему поручил. Сделает кое-что и для вас, я хочу, чтобы вы с вашей дочерью жили отныне в покое и довольстве… Вина, пожалуйста!.. Хочу пить…

Но прежде, чем Моран успел наполнить стакан, больной передумал.

– Впрочем, не стоит, – тихо проговорил он. – На что мне теперь силы?

Герцог вздохнул и взял с ночного столика шкатулку.

– Кузен Стюарт! – вдруг очень резко окликнул де Клар Морана. – Посмотрите на меня внимательно и ответьте: похож я на умирающего?

Моран пришел на миг в замешательство, а потом ответил:

– До появления врача мне казались, что вы умерли. Его питье совершило чудо. Если вы последуете совету доктора и будете пить каждые четверть часа по ложечке этого лекарства, то кто знает, как повернется дело…

– Замолчи, безумец! – вскричал герцог. – Мне помогло не его лекарство, а вино!

И продолжал с гневом:

– Она ничего не скрыла от меня! Она сказала все! И я не знаю, прямота это или бесстыдство! Я ненавижу ее всеми силами своей души и люблю любовью, которой не удостаивалась ни одна женщина! Я должен был забрать у нее моего сына. Я обезумел, слышишь? О, если бы я только сразу понял! Она презирает тех, кто коленопреклоненно обожает ее. Я был слишком добр, мне нужно было повелевать, она хотела иметь господина!

Два уцелевших листка герцог положил в шкатулку, запер ее и заговорил снова:

– Господин! Сын этого человека для нее – господин! Она послушно исполняет все его прихоти, он стал для нее тираном и идолом, и она его любит! Любит до безумия… Тебе ясно, да?

– Нет, – ответил Моран, – но вам вредно много говорить.

– Я был слишком добр! – в ярости вскричал герцог. – Вина! Подай мне вина! Мне нужны силы, хотя бы еще на час! Пусть она придет сюда! Я стану ее господином! Она почувствует всю тяжесть моей власти и полюбит меня!

Конвульсивно дергавшаяся рука герцога указала на откупоренную бутылку на столике. На бледном лице больного проступили красные пятна.

Перепуганный Моран постарался образумить де Клара, но тот, едва владея языком, прохрипел:

– Жизни, я прошу у тебя час жизни, ничтожество! Неужели ты хочешь меня убить?

Моран подбежал к столику, и наливая вино, дрожал, как осиновый лист, а герцог де Клар все повторял:

– Полнее стакан! Полнее! Я жажду сил! Жажду ненависти! Разве ты не догадался? Она привезет вместо моего сына своего! Кто видел обоих детей? Кто сможет обнаружить подмену? И мой сын останется обездоленным! А сын того, другого, станет герцогом де Кларом. Но к черту! Не хочу! Полнее стакан, кузен! Полнее!

Моран, боясь расплескать вино, обеими руками подал герцогу полный до краев стакан.

Обеими руками принял стакан и герцог де Клар.

И он вновь судорожно стиснул зубы, впившись в край стеклянного сосуда.

Герцог де Клар осушил стакан до дна и с широко распахнутыми глазами, с полуоткрытым ртом погрузился в какое-то сонное оцепенение.

Длилось оно, как и в прошлый раз, несколько секунд.

Потом восковые щеки де Клара вспыхнули, расширившиеся зрачки загорелись.

– Вот она, моя сила! – воскликнул он. – Я стану ее господином! А ты убирайся! Вон отсюда!

Герцог откинул одеяло и спрятал под него шкатулку.

– Видишь, я обо всем подумал, – с самодовольной улыбкой заявил больной. – Она ее не найдет. Я обману ее. А ты – вон! Вон отсюда! Она уже в саду, она бежит ко мне, своему повелителю! Убирайся немедленно!

Герцог схватил стакан и запустил им в Морана, тот метнулся к двери и захлопнул ее за собой, а стакан разбился о стену.

В ту же секунду распахнулась противоположная дверь. Прекрасная Анжела с искаженным от горя лицом, забыв опустить вуаль и застегнуть накидку, едва дыша и с трудом держась на ногах, вбежала в гостиную.

Взглянув на женщину, герцог торжествующе вскрикнул.

– Подойди! – властно проговорил он. – Я разучился умолять, я понял, что мое дело – приказывать, а твое – с обожанием взирать на меня.

Неверными шагами Анжела пересекла гостиную. Женщина не поняла слов герцога, она их не слышала. Рухнув у изножья кровати, голосом, полным страдания, невольно трогающим сердце, красавица произнесла:

– Они похитили моего сына! Вашего сына, Вильям! Виной всему – чудовище-маркиз!

Но и герцог не услышал, не понял слов Анжелы. Все с тем же выражением лица он бормотал:

– Как же ты хороша, ты стала еще прекраснее, распустив волосы, подойди же, поцелуй меня, ты должна это сделать, ты моя жена…

– Мой сын! Мой сын похищен! – рыдала герцогиня, протягивая руки к де Клару. – Наш ребенок – поистине золотой мальчик, сказал этот негодяй. Я прятала свое дитя.. Вы упрекали меня за то, что я не люблю его… Но посмотрите на меня, вы видите, как невыносимо я страдаю!

– Красавица! – шептал больной. – Ты никогда не была столь ослепительна! Я хочу умереть в твоих объятиях!

Продолжая бормотать, герцог попытался подняться с постели.

Анжела кинулась к нему, желая его поддержать, и он вцепился в нее. Руки его дрожали. Это была агония…

– Вам нельзя умирать, – в отчаянии вскричала женщина, пытаясь отстраниться от зловещего поцелуя, – а губы больного жадно искали в это время ее губ. – Вы должны жить, и я буду вас любить, Вильям. Вы богаты, вы могущественны! Вы можете поднять на ноги весь Париж, всех, кто способен кинуться на поиски – и найти нашего сына! О, Вильям, услышьте же меня! Верните мне мое дитя!

Эта страстная мольба, казалось, дошла до сознания герцога. Что-то забрезжило в хмельном мозгу умирающего.

Ибо герцог де Клар и в самом деле умирал. Искусственное оживление, которое пока поддерживало его силы, должно было вот-вот исчезнуть – и уже навсегда.

– Твой сын, – шептал больной, прижимая холодеющие губы к перекошенному рту Анжелы, – наш сын, маленький принц де Сузей, герцог де Клар! Он навеки связал нас. Ты видишь, я уже не прошу, я приказываю, я – твой господин! Люби же меня!

– Ты найдешь его? – спрашивала Анжела. Материнское горе было сильнее ужаса, который внушал ей этот живой труп.

Губы умирающего впились в уста красавицы.

Она приглушенно вскрикнула и отшатнулась, почувствовав леденящий холод. Тело мужа повисло тяжело и неподвижно, навалившись ей на плечи.

Анжела не могла удержать его, и оно упало поперек кровати, голова запрокинулась… Герцог был мертв.

Обезумевшая от страха женщина хотела было позвать на помощь, но тут оказалось, что дверь, в которую Анжела вошла, открыта, и возле кровати стоит маркиз де Тюпинье, умевший двигаться совершенно бесшумно.

– Вот все и кончилось, – заметил он и повторил: – Кончилось! И славно кончилось, ей-Богу! Милый мальчик испустил дух, целуя красавицу. Ну чем не Анакреонт[6]?

Герцогиня побежала к двери, которая выходила на парадную лестницу, но тут маркиз весь напружинился и одним махом преодолел расстояние, отделявшее его от крестницы. Это был прыжок тигра, прыжок акробата – и в следующий миг Тюпинье уже замер рядом с Анжелой, крепко держа ее за руки.

– К чему это, душенька? – протянул маркиз. – Парнишка, конечно, – золотой мальчик, но доказать это могут лишь два листка бумаги, за которыми вы и явились сюда. Я тоже не прочь заполучить их, раз уж ваш сынок у меня.

– И вы этого даже не скрываете? – с негодованием вскричала Анжела.

– А зачем мне что-то скрывать, милая моя крестница? «Чудовище», – произнес де Тюпинье, подражая той интонации, с которой Анжела сказала недавно это слово герцогу де Клару. – Крестный тебя обставил, козочка. В трудные минуты жизни и твой крестный делает надгробия, так что и ему может понадобиться подмастерье. А малыш Клеман такая лапочка! Что ж, душенька, герцог умер – да здравствует герцог! Если будешь умницей, я и тебе дам сладкий кусочек!

Анжела резко рванулась и почти высвободилась из рук маркиза, громко крикнув:

– Тарденуа! Ко мне!

Но позвать слугу во второй раз ей не удалось. Маркиз вцепился в нее с такой силой, словно имел дело не со слабой женщиной, а с крепким мужчиной; не разжимая рук, Тюпинье не дал красавице закричать, придавив ей губы собственным лбом, да так больно, что Анжела застонала.