Иори Фудзивара - Тьма на ладони

• Название: Тьма на ладони
• Автор: Иори Фудзивара
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-352-01522-Х

Переводчик Дмитрий Коваленин — человек, познакомивший Россию с фантасмагориями Харуки Мураками, — продолжает открывать для нас яркие имена сегодняшней Японии.

…Рекламный ролик, снятый 20 лет назад, в одночасье переворачивает жизнь главного героя. Маленький клерк, рекламщик — последний бойскаут тонущей экономической империи, пытается разгадать тайну смерти своего босса и вступает в неравную битву с токийской мафией. Мир гигантских корпораций с якудзой на подхвате готов раздавить его как букашку. Однако с каждой новой главой оказывается, что герой совсем не тот, за кого мы его принимали. Чтобы понять, кто он на самом деле, мы заглядываем его глазами на тот свет и путешествуем по ту сторону Смерти…

Дотошность Хейли, грустная ирония Чандлера, мистицизм Мураками и персонажи в духе фильмов Такэси Китано принесли автору бешеную популярности среди японских читателей.

---

Она выдержала паузу, словно собираясь послать меня к черту. Да так и сделала:

— Идите к черту, шеф! Вы и правда не понимаете, что происходит, или вам как маленькому объяснить?

— Объяснить, — вздохнул я.

И она объяснила. Даже в компании «Тайкэй», загибающейся от инфляции менеджеров среднего звена, никогда не было такой странной должности, как «старший клерк».

Чтобы мне позвонить, Охара явно куда-то вышла. Обычного конторского галдежа я в трубке не слышал. Шагая по улице, я слушал ее объяснения. Секцию дизайна, которой до сих пор заведовал я, переделают в группу. У группы останутся те же функции, что у секции, но работать там будет заметно меньше народу. Иначе говоря, сократят управленческие звенья, сохраняя систему в целом. А вот секцию по работе с филиалами упразднят совсем. Двоих сотрудников, работавших под Томидзавой, перебросят в другие секции, а самого Томидзаву уволят в конце апреля. Кроме него из отдела уволят еще парочку старых сотрудников.

Теперь я понял, почему у Какисимы не нашлось сегодня времени для разговора. И почему у Санады была такая угрюмая физиономия. Объяви сразу нескольким сотрудникам, что их выкидывают на улицу, — самому жить расхочется. Представляю, как сейчас трясет всю компанию. В других отделах наверняка такая же чехарда. Телефоны внутренней связи небось от таких новостей раскалены до предела. Слава богу, я сбежал из конторы до того, как все началось. Как там сказал Какисима? «Кадровая перетасовка и поименное увольнение»? Хитришь, брат. Бери выше. Полная перестройка системы, вот что это такое.

И хотя уже совсем скоро я расставался с конторой навсегда, у меня вдруг защемило сердце. Двадцать лет. Ровно столько я прожил в их суетливом мирке. Конечно, успехи и неудачи сменяют друг друга, как волны в море, везде, где бы ни жил человек. И эта компания — не исключение. Все понятно. И все же одному чувству я никак не мог подобрать названия. Тому, что охватило меня при виде фигурки Томидзавы, ссутулившегося в лучах весеннего солнца.

Стайка домохозяек, оживленно щебеча, пробежала мимо. Прижимая к уху мобильник, я наконец сказал:

— Ну, по крайней мере в твоем случае все очень неплохо. Будешь заведовать дизайном, я так понимаю? Значит, старик Санада все-таки разбирается в людях!

— Да в чем он там разбирается?! Какую девчонку за бумажками лучше гонять?

— Не скажи. Он тоже по-своему профи. И вообще — перестань ворчать! Можешь хоть чему-нибудь обрадоваться по-человечески? Вот и зарплату повысят, так ведь?

— Повысят, тоже мне! Кошкины слезы… Скорей всего, в общем даже меньше получать буду. Старшим клеркам сверхурочные не оплачиваются.

— Ах да… Но зато теперь ты на целый шаг ближе к цели.

— Какой еще цели?

— Стать первой женщиной — президентом компании.

В трубке вздохнули:

— Послушайте, шеф…

— У телефона.

— Сегодня вечером я зайду вас проведать. Мы ведь не закончили разговор. А уж он-то поважнее, чем кадровые перестановки.

— Даже не думай! По температуре я сейчас близок к летальному исходу. Оставь меня в покое. Все разговоры — завтра.

Я отключил телефон. Продолжая шагать, я задумался. Все-таки что ни говори, а Санада тоже был профи. Конечно, элементарной человечности ему всегда не хватало, но нюх на людей у него есть, тут уж не поспоришь. Фактически он назначил заведовать всем нашим дизайном самую талантливую из оставшихся. Да и с упразднением нашей секции я в общем согласен. В конце концов, сегодня не встретишь ни одной фирмы, где дизайном занималась бы целая секция. Хотя, конечно, теперь Охаре придется несладко: в ее подчинении окажется сразу несколько мужчин гораздо старше ее. Впрочем, я уверен: кто-кто, а эта девочка не растеряется.

Все эти мысли окончательно растопили мои мозги. Но, слава богу, я уже прибыл к цели. Свернув с тротуара, я направился к дверям новенького трехэтажного здания. Асфальтовая площадка у стены была исполосована иероглифами: «Стоянка запрещена». И для пущей надежности окантована заградительным тросом. Под каждым столбиком иероглифов — подписи: «Юридический департамент» и «Полицейское управление». У самого входа, наплевав на предупреждение, кто-то припарковал здоровенный мотоцикл.

Приглядевшись, я узнал своего старого знакомца — итальянский «дукати» на девятьсот кубов.

14

Как гласила табличка у лифта, отдел «Недвижимость» находился на «минус первом» этаже, под землей. Но не успел я выйти на лестницу, как тут же с кем-то столкнулся, потерял равновесие и упал.

— Кого я вижу! — услыхал я над собой знакомый голос. — Папаша? Какого лешего ты тут делаешь?

Я поднял голову. Взгляд уперся в куртку из черной кожи. Нами-тян? Я ухватился за протянутую руку и кое-как поднялся. Надо думать, видок у меня был будь здоров…

Поблагодарив ее, я ответил:

— Я тоже не прочь узнать, что ты здесь забыла. Она вытаращилась на меня, потом покачала головой:

— Вон как… Похоже, мы притащились сюда за одним и тем же! Тебя же вот эти бумажки интересуют, не так ли?

Она достала из кармана куртки два листа плотной бумаги, сложенные пополам, и протянула мне.

— Это — выписка из домовой книги о здании, в котором мы арендуем подвал. А это — копия «паспорта» фирмы «Ёсинага».

Удивившись, я снова оглянулся на таблички у лифта. И только теперь заметил: «2-й этаж — Регистрация юридических лиц». Выходит, и фирмы регистрируют здесь же…

На обеих бумагах стоял штамп с иероглифом: «Заверено». Сначала я пробежал глазами ту, что касалась недвижимости. Задержал взгляд всего на одной строчке — и занялся «Ёсинагой». Здесь меня также интересовало лишь то, чего я не нашел в интернете. А конкретно — поименный список всех семи акционеров фирмы. И тут я сразу же наткнулся на одно любытное имя: Хидэки Кацунума.

Быстро переписав все имена в блокнот, я вернул Нами-тян бумаги.

— Ты ужасно догадлива, — сказал я ей. — Именно за этим я сюда и пришел. Но, скажи на милость, тебе-то они зачем?

— Да Майк только сегодня о чем-то вспомнил… Ты же вчера отрубился, он тебя домой отвез. А когда вернулся, все себе места не находил. Дескать, давно надо было в этих бумажках что-то проверить, а он все забывал. Пока, мол, ты не пришел и ему не напомнил… Вот и попросил меня копии снять.

— А сам куда делся?

— Часа два назад звонил — сказал, что завтракает. Он у нас к мотоциклам не приученный. Когда срочно надо — я за него всегда съезжу, какие проблемы!

— А я думал, на вашем здоровенном мотоцикле все больше он рассекает…

— Да нет. Наш малыш не любит мотоциклы. Говорит, в Токио главное в метро разобраться — и больше никакой транспорт не нужен.

— Здесь мы, пожалуй, с ним совпадаем.

— Это как вам обоим угодно… Но ты, дядя, что-то совсем плохой. По-моему, тебя сейчас одного оставлять опасно. Может, заглянешь к нам, отдохнешь чуток? Мы же здесь недалеко, пять минут езды. А открываемся только в шесть, вот и поспал бы в уголочке.

Я задумался. И правда, отсюда до Иигуры совсем недалеко. Сейчас три. Санада меня отпустил, торопиться некуда. Неплохо бы и прилечь ненадолго, пока совсем не свалился. А потом и обсудить с умными людьми кое-какие вопросы о недвижимости.

— Ну что ж… Попробуем послушать твоего совета, — сказал я. — Тогда я сейчас поймаю такси.

— Да я тебя на мотоцикле довезу!

— Но у тебя же второго шлема нет.

— Ничего, за пять минут нас поймать не успеют. А заметим полицию — соскочишь по-быстрому, и все дела…

Я невольно рассмеялся. Вспомнил, как она делала разворот у перекрестка Роппонги. И, решившись, кивнул. Почему бы опять не окунуться в молодость? Лет тридцать назад я и сам неплохо рассекал на мотоцикле. Полицейские у посольства вряд ли обратят на нас внимание. Их дело — следить за безопасностью вверенного объекта.

Она спрятала лицо под шлемом, оседлала свою махину и стиснула коленками бензобак. Каждое движение явно шлифовалось годами. Взревел мотор. Я пристроился на заднем сиденье, собрал остаток сил и ухватился за ее тонкую талию. Когда ездишь на мотоцикле вдвоем, самое главное — слиться с водителем в единое целое. Прижимаясь к ее худенькой спине, я чувствовал себя так, будто обнимаю ребенка.

Ну и картинка, подумал я. Оторванная девица в шлеме и кожаной куртке везет куда-то лохматого потрепанного старикашку… Но она лишь обернулась и невозмутимо спросила:

— Ты хоть раз на мотоцикле катался? Ну, тогда нет проблем!

У нее-то и правда никаких проблем не было. А о том, что проблемы могут быть у меня, я сказать постеснялся. Мы рванули с места и за какие-то несколько секунд разогнались до восьмидесяти. Забитый машинами перекресток срезали наискосок, не сбрасывая скорости, под наклоном градусов в шестьдесят. Уж не знаю, как выражаются сейчас, но в мои годы это называлось «целоваться с асфальтом». Разметку на дороге она видала в гробу, и клаксоны машин злобно выли нам вслед после каждого поворота. Уже через полминуты я был весь в холодном поту. Если я не вылетел из седла, то лишь по одной причине — когда-то я ездил так сам.