Сергей Голицын - Страшный Крокозавр и его дети

• Название: Страшный Крокозавр и его дети
• Автор: Сергей Голицын
• Жанр: Сказка

---

Петр Владимирович, сидя за столом, видел одни только наклоненные головы – темные и светлые, вихрастые и аккуратно причесанные, с двумя косами, с одной косой, с челочкой и с бантиком…

Один за другим закрывались учебники, спешно убирались в парты книжки и тетради… Все! Кончились уроки. – Теперь рассказывайте, рассказывайте!..

ЕСЛИ ПРИЖАТЬ ПАЛЬЦЫ К ВИСКАМ…

Они пересели поближе, теснясь за партами втроем, даже вчетвером.

– Дежурным пора убирать и мыть класс, – нерешительно заметила Нина Вьюшина.

Но никто не обратил внимания на благоразумные слова старосты класса.

– Рассказывайте, рассказывайте!

Петр Владимирович встал, вобрал побольше воздуха в легкие, заговорил:

– Я боюсь, что разочарую вас. Вы ждете какой-нибудь занятной истории, а я буду говорить совсем о другом. Поднимите обе руки и прижмите кончики своих пальцев к вискам. Вот так.

Все, подражая Петру Владимировичу, с удивлением глядя на него, взяли себя за виски.

– Чувствуете, как у вас под пальцами словно два шарика прыгают – один на правом виске, другой на левом?

И правда, вскоре все нащупали у себя под кожей два невидимых живых шарика.

– Это вы поймали изыскательскую жилку. Ну а теперь слушайте. Когда я еще мальчиком был, к нам в школу пришел один доктор. Он вовсе не собирался нас лечить, а позвал весь класс с собой в туристский поход. Некоторые наши ребята отказались, предпочли на курорты поехать, к бабушке на дачу, в пионерский лагерь. А половина класса пошла. И знаете зачем? Искать красоту нашей Родины. Интересный был доктор, уже пожилой, а такой неугомонный, такой непоседа, все что-то выдумывал, изобретал, разные занятные истории рассказывал… Вот как-то сидим у костра, погода холодная, дождик, обувь промокла… Мы совсем замерзли и, признаться, приуныли. Доктор тут и научил нас, как эти изыскательские жилки у себя на висках отыскивать. Он так сказал: «Кому скучно, кто к маме домой захотел, кому надоело по дорогам бродяжить, тот эту самую жилку у себя никогда не найдет. Такой турист-нюня тюфяком называется. И те, которые побоялись с нами в поход пойти, те тоже тюфяки».

– А мы уже давно свои жилки нашли, – сразу прервало Петра Владимировича несколько голосов.

– Нашли? Ну и прекрасно.

Он стал ходить по классу и говорить:

– Если хотите называться изыскателями, всегда стремитесь вперед, ищите беспрестанно и всюду, даже у себя дома, даже у себя в классе…

Галя Крышечкина вдруг торопливо задвигалась за партой. Она наклонялась то туда, то сюда, перебирала книжки, шарила в парте…

– Что ты ерзаешь? – досадливо повернулся Петр Владимирович.

– Тетрадка куда-то пропала. Никак не найду.

– Вот! Она тоже ищет. Но разве ее можно назвать изыскательницей? – с улыбкой спросил Петр Владимирович.

– Растеряха! – пробежало по классу.

– Да уж нашла. – Раскрасневшаяся Галя сердито раскладывала по парте учебники и тетради.

Петр Владимирович продолжал:

– И с тех пор всегда перед тем, как предпринять что-нибудь важное, я беру себя за виски и спрашиваю: кто я – изыскатель или тюфяк? Смелый или трус? Вот вам еще пример. Вы идете, вдруг попалась вам канава широченная. Тюфяки ее стороной обойдут. А изыскатели?.. Нет! Сразу берите себя за оба виска. А хотите – за один висок. Поймали изыскательскую жилку? Теперь – разбегайтесь! Раз, два, три – и уже на другой стороне канавы!..

Петр Владимирович оглядел ряды парт.

Вот огромные глаза Гали Крышечкиной. Вот недоверчиво прищурилась близорукая Галя Крайнова. Равнодушный белоголовый Вова Драчев застыл за партой. А рыженький рысенок – Наташа Ситова от волнения покраснела так, что веснушки на ее носике стали белые, как рисовые зерна. Даже Миша Ключарев, кажется, слушал с интересом.

Галя Крышечкина подняла руку.

– Да, говори, – кивнул ей Петр Владимирович.

Она встала, насмешливо посмотрела на Мишу и спросила:

– Значит, Ключик тюфяк? Он ведь побоялся вам признаться, что мяукнул.

Петр Владимирович повернул голову к Мише, которого Галя только что назвала Ключиком. Ребята захохотали. Миша сжался, покраснел.

Петр Владимирович понял, что мальчик и так наказан, поэтому не стал отвечать на вопрос Гали Крышечкиной и сразу перешел на другое:

– А вот Вова Драчев. За двойки его, наверное, можно было бы тюфяком считать. Но если он будет очень, очень стараться, очень, очень хотеть лучше учиться, значит, он настоящий, подлинный изыскатель.

Широкое Вовино лицо просияло.

Встала Галя Крайнова и спросила Петра Владимировича:

– Значит, изыскатели учатся на пятерки?

– Как правило, учатся лучше тюфяков. Но попадаются среди хороших учеников и зубрилы… Зубрилы – это типичные тюфяки. А бывает, что изыскатель двойку поймает. Если ему, скажем, вздумается во время урока ракету изобретать. Конечно, через неделю он отметку исправит. Ну а если мальчик на уроке ворон за окном считал или его лень одолела?.. Как такого двоечника назвать?

Вдруг дверь класса распахнулась. На пороге стояли Валерия Михайловна и рослая девочка в очках.

На один только миг вспыхнули темные глаза Валерии Михайловны, и тут же ее лицо расплылось в любезнейшей улыбке.

– Ах, вы все еще тут! А класс не убран! – Она обратилась ко всем сидевшим за партами: – Вы должны были предупредить своего нового воспитателя, что уборка класса заканчивается к семи часам.

К доске подскочила Галя Крышечкина.

– Мы уберем, уберем быстренько! – порывисто воскликнула она.

– Сколько же баллов поставить им за чистоту? – деловито спросила Валерию Михайловну девочка в очках и быстро положила на парту объемистую тетрадь.

– На первый раз давайте простим, – снисходительно улыбнулась Валерия Михайловна. – А Вера Александровна вам бы не простила.

– Да я, собственно говоря, кончил, – сказал Петр Владимирович, когда Валерия Михайловна и девочка в очках вышли. – Мне только хочется еще раз подчеркнуть: пусть у нас теперь будет свой тайный знак… – И опять дотронулся до своего виска.

Галя Крышечкина не утерпела, выскочила в проход между партами, растопырила руки, чтобы никого не пускать, и отчаянно закричала:

– Дайте честное пионерское, чтобы никто об этих изыскательских жилках не знал и не догадывался!

И все согласились:

– Ну конечно! Молчок! Ни гугу! Никогда! Никому!

– Ребята, не уходите! Будем все вместе убирать класс! – предупредила староста Нина Вьюшина.

Несколько мальчиков и девочек умчались в коридор. Они тут же вернулись с ведрами воды, с мокрыми швабрами и тряпками. Оживленно перекликаясь, ребята начали лить воду на пол, с остервенением двигать парты, водить швабрами по полу, протирать мебель. Очень скоро везде стало чисто, парты водворились на свои места, можно было идти ужинать.

Окруженный толпой девочек, Петр Владимирович начал спускаться вниз по лестнице. Его забросали вопросами:

– А вы всегда изыскатель?

– Нет, иногда бываю самым настоящим тюфяком, – признался он.

– А как хорошо вы говорили, точно на пятерку урок отвечали. Вы, наверное, всякие происшествия рассказываете очень интересно?

– Мои друзья студенты, случалось, всю ночь слушали.

– Какие ваши самые лучшие рассказы? О чем? О ваших путешествиях? О космосе? О шпионах?

Вопросы девочек так и сыпались. Петр Владимирович пытался отвечать, но не успевал.

– После ужина приходите к нам в спальню рассказывать.

– Придете? Придете? Варвара Ивановна всегда такие интересные истории придумывала. Один вечер – нам, другой вечер – мальчишкам.

– А у вас же кружки! – не без лукавства напомнил он.

– Ах да, эти кружки! Я и забыла, – вздохнула Галя Крышечкина.

– И я после ужина буду занят с Вовой Драчевым.

– Тогда на ночь, на ночь! – подхватила рыженькая Наташа Ситова. – Мы ляжем на полчаса раньше, а вы придете к нам в спальню. Варвара Ивановна нам на ночь очень часто рассказывала.

Девочка глядела приветливо; никак не верилось, что это та самая забияка-рысенок. Она и Галя Крышечкина подхватили Петра Владимировича под руки.

– Знаете, о чем нам расскажите? Про шпионов, – выпалила Наташа.

– Нет, про любовь! – едва дыша, прошептала Галя Крышечкина. – Расскажите о своей самой, самой первой любви.

Петр Владимирович удивленно покосился на девочек.

– Да, да, расскажите, – подхватили Нина Вьюшина и Наташа Ситова.

– Нам Варвара Ивановна не так давно о своей подробно-преподробно рассказывала, – настаивала Галя.

Эта просьба озадачила Петра Владимировича.

Вообще, конечно, было у него в тринадцать лет нечто такое, что называлось, пожалуй, первой любовью. Неужели рассказать об этом давно забытом? А впрочем, почему же не рассказать? Он понял, что неожиданно сможет завоевать дружбу хотя бы пока одних девочек.

– Хорошо, за полчаса до отбоя приду, и чтобы всем быть в постелях, – сказал он.