Сергей Голицын - За березовыми книгами

• Название: За березовыми книгами
• Автор: Сергей Голицын
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1989
• ISBN: 5-08-000613-7

---

Все пришли, кроме Гали.

Вдоль стены валялись распотрошенные рюкзаки; в углу громоздились горы консервных банок, мешочки с крупами, сахаром, макаронами, батоны лежали на скамейках, как штабели дров; темно-зеленые эмалированные ведра выстроились в ряд, на столе стояла огромная кастрюля.

В дальнем углу сидел Николай Викторович, всклокоченный, потный, даже не красный, а лилово-багровый, словно он только что выскочил из бани.

Один за другим подходили к нему мальчики и девочки со своими рюкзаками, и он выдавал каждому по нескольку банок консервов и какие-то мешочки. Возле него стоял, поставив ногу на табуретку, завхоз – длинноногий горбоносый Вася, нахохлившийся, важный, похожий на аиста. Он держал на колене кожаную, набитую до отказа полевую сумку и время от времени что-то записывал.

– До поезда два часа! Я в четвертый раз спрашиваю, кто взял четвертый топор? – Зычный баритон Николая Викторовича перекричал остальные голоса.

Вася бросился трясти подряд все рюкзаки и обнаружил четвертый топор вместе с третьим – у Танечки.

– Ни капельки не тяжело! Донесу, мама, донесу! – уверяла раскрасневшаяся Танечка. Танина мама с негодованием подняла дочкин рюкзак.

– Чтобы моя детка тащила такую несусветную тяжесть! Николай Викторович тут же переложил из Танечкиного рюкзака в свой часть вещей. И мама успокоилась.

Со мной торопливо поздоровалась Вера Ильинична. Она заметно нервничала, подходила то к одному, то к другому, гладила по голове, говорила не то ободряющие, не то сердитые слова…

– До поезда один час! – загремел Николай Викторович.

Пора было ехать на вокзал. Миша обладал исключительной способностью дудеть в кулак, подражая пионерскому горну. Трель переливалась, звенела, раскатывалась весело и призывно.

Ребята отцепились от своих мамаш, надели рюкзаки и, толкаясь, вышли во двор; взрослые поспешили вслед за ними.

Будущие изыскатели березовых книг выстроились по росту в один ряд, все в одинаковых синих куртках и шароварах, все в белых кедах. Они отрывисто кидали один другому:

– Двадцатый… Двадцать первый… Двадцать второй… Очевидно, Гриша несколько дней специально репетировал.

До чего же здорово он подскочил к Николаю Викторовичу!

– Товарищ начальник похода, отряд в количестве двадцати девяти человек выстроен! – звонко отрапортовал он, отчеканивая каждое слово. – Разрешите начать поход?

– Снять рюкзаки! – скомандовал Николай Викторович. Вперед вышла Вера Ильинична. Она говорила совсем не по-директорски, а как любящая мать, отпускающая своих дорогих деток в далекое странствие.

– Ну, ребятки, счастливого вам пути! Набирайтесь сил, возвращайтесь домой такие же бодрые и веселые, какими я вижу вас сегодня. И старших слушайтесь… – Она замолкла, вдруг спохватилась и помахала рукой. – Да, и эти самые книжки непременно найдите.

Меня очень обидела последняя фраза – «книжки», да еще «эти самые».

– Отряд, рюкзаки за плечи! В поход за березовыми книгами шагом марш! – скомандовал Николай Викторович.

Эти слова мне очень понравились.

Николай Викторович пошел направляющим, Миша – замыкающим, я – сзади всех. Гурьбой торопились мамы. Меня догнала Вера Ильинична.

– Я вас очень прошу, – взволнованно заговорила она, – вы видите, какой Николай Викторович? Я его люблю и ценю, но иногда он еще сам как маленький ребенок. Пожалуйста, очень вас прошу…

– Да, да, – ответил я, не совсем понимая, что от меня требуется.

Мы приехали на Курский вокзал, вышли на перрон, с шумом забрались в вагон и заняли несколько скамеек. Николай Викторович и мальчики закинули рюкзаки на багажные сетки.

Ребятам не сиделось на месте. Они то выскакивали на платформу к родителям, то снова вбегали в вагон.

Наконец до отправления поезда осталось пять минут. Путешественники в последний раз обнялись с родителями, вскочили в вагон и тотчас же высунулись в открытые окна…

– Ура-а-а! Поехали!

Родители замахали руками и платочками, побежали вдоль поезда, но скоро отстали.

– Все! Уф! – Николай Викторович в полном изнеможении сел на скамью. – Теперь можно отдохнуть. Вася, дай полевую сумку.

Он взял у Васи сумку и показал мне большой разноцветный бланк с печатями. Это был наш путевой лист. Я прочел: «Цель похода – поиски старинных рукописей. Руководитель похода – Николай Викторович… Научный консультант…» Ого! Это я – научный консультант. Ниже был список всех ребят; фамилию бедной Гали кто-то зачеркнул жирной синей чертой.

Против меня села Лариса Примерная и вынула тетрадку. Оказывается, ей поручено было вести дневник похода с самого начала и до самого конца. Штаб ее освободил от всех дежурств.

– А почему ты одна будешь вести дневник, а не все по очереди?

Лариса молча пожала плечами, и я догадался – это пожатие означало: «Неужели вы не понимаете, что лучше меня никто не сможет выполнить такую ответственную задачу?»

Подошла Танечка:

– Я хочу посоветоваться с доктором.

Лариса поморщилась, но уступила место. Танечка мягко, по-кошачьему, подсела ко мне, открыла санитарную сумку и начала вынимать по очереди все, что ей надавал школьный врач. Тут были: жгут для остановки кровотечения, грелка для живота, индивидуальные пакеты, бинты двойной и тройной ширины, скальпель, пинцет, шприц, множество пузырьков и пакетов с лекарствами… Танечка увлеченно показывала, объясняла, поминутно вскидывая на меня свои большие черные глаза.

Поезд начал тормозить.

– Первая остановка! Сейчас будет первая остановка! – загремел Миша и побежал через весь вагон.

Все тотчас же вскочили и побежали в тамбур. Только один самый маленький и щупленький мальчик Ленечка остался сидеть, аккуратно держа ладошки на коленях. Он читал «Капитан Сорвиголова».

Сразу наступила тишина.

– Слава те господи! Угомонились! – облегченно вздохнула в углу старушка в пестрой шали.

Николай Викторович сел против меня.

– Смотрите, они просто кипят весельем. И ведь ни один не вспомнит о Гале. Я думал, она провожать нас придет. Не пришла – видно, с утра уткнулась в подушку…

Поезд остановился.

– Ура-а-а! Ура-а-а! – заорали ребята, столпившись в тамбуре.

– Безобразники, право слово! – рассердилась какая-то женщина.

Она вошла в вагон только сейчас и с трудом пробралась с двумя чемоданами сквозь толпу ребят.

– Пойти навести порядок, что ли? – Николай Викторович было привстал, но раздумал, махнул рукой и остался сидеть. – Ладно, пусть лучше в тамбуре беснуются, чем в вагоне.

Мы с ним потихоньку задремали…

Нас разбудили бесцеремонные мальчишки. Они притащили какой-то большой коричневый рюкзак, вспрыгнули на скамейку, скинули несколько рюкзаков, а этот, коричневый, сунули под самый низ на сетку, заложили его сверху остальными вещами и вновь с хохотом выбежали в тамбур. Оттуда опять послышались приглушенные крики и смех.

– Кто тут старший над этими туристами? – Грозное предупреждение железнодорожника снова заставило нас открыть глаза.

– Я старший, – поднялся Николай Викторович. – А что такое?

– А то, что пассажиры жалуются!

Николай Викторович вскочил, выбежал в тамбур…

И вдруг воцарилась полная тишина, такая, как в лесу перед грозой…

Николай Викторович быстро вернулся в вагон; он вел за собой…

– Не может быть! – невольно вырвалось у меня. Николай Викторович тащил за руку… Галю.

Ленечка, сидевший против меня, выронил книжку, снял очки и разинул рот. Кажется, я тоже открыл рот почти так же широко, как Ленечка.

Николай Викторович с силой взял Галю за плечи и поставил ее в проходе между скамейками. Сам он встал напротив нее, скрестив руки на груди. Он глядел на Галю в упор, и Галя глядела на него также в упор. Эта кудрявая тринадцатилетняя девчонка, не моргая, выдержала взгляд своего пионервожатого.

В полном молчании ребята столпились вокруг и ждали, что будет. Все пассажиры, не понимая, что происходит, с любопытством глядели на Николая Викторовича и на Галю.

Николай Викторович молчал.

Галя была одета в такие же, как и мы, синие шаровары и куртку, обута в такие же белые кеды. Она первой начала говорить, слова произносила медленно, с расстановкой, но без запинки. Одновременно она протянула Николаю Викторовичу конверт и деньги:

– Вот вам от мамы письмо, а вот вам десять рублей семьдесят копеек. Десять – это мама передает, а семьдесят копеек я сама накопила.

Николай Викторович по-прежнему стоял, скрестив руки на груди, и по-прежнему молчал.

– Я с мамой до первой остановки на электричке проехала, а потом меня мама к вам в вагон посадила. А в моем рюкзаке килограмм колбасы ветчинно-рубленой, очень хорошей… А где мой рюкзак? – Галя вдруг спохватилась, беспокойно оглядела ребят.

– Цел, цел твой рюкзак, – шепнул Миша. Невыносимое молчание Николая Викторовича длилось уже несколько минут.