Мария Грипе - Навозный жук летает в сумерках…

• Название: Навозный жук летает в сумерках…
• Автор: Мария Грипе
• Жанр: Детские остросюжетные
• Год: 2004
• ISBN: 5-94282-149-6

В этой «детективной» повести сами дети расследуют «дело» о пропавшей когда-то древнеегипетской статуе. Каждого из героев в этом расследовании интересует свое: кого-то статуя, кого-то философия, кого-то человеческие отношения.

Из увлекательного детектива дети смогут почерпнуть не только исторические сведения, но и, к примеру, сведения по ботанике и даже философии.

Для среднего и старшего школьного возраста.

---

— Как хорошо… очень приятно это слышать…

В трубке замолчали, Давид не знал, что еще сказать. Может, Юлия хочет закончить разговор? Он ждал…

Но его собеседница снова заговорила:

— Скажи, Давид…

— Да?

— Ты играешь в шахматы?

— Ну да… играю.

— Как хорошо… А не хочешь сыграть со мной партию?

— Конечно, с удовольствием, но…

— Слева от тебя, у кресла, стоит небольшой столик… Видишь?

— Да, рядом с креслом?

— Да-да… оно еще обтянуто зеленой кожей.

— Точно.

— Если убрать лампу и поднять крышку стола, то найдешь старые шахматы…

— Секундочку!

Давид сделал так, как она сказала. Ему даже не надо было отходить от телефона — столик стоял совсем рядом. И под крышкой действительно лежали шахматы. На доске уже были расставлены фигуры — большие и очень красивые, похожие на скульптуры.

— Нашел?

— Да.

— Хорошо… это очень красивые шахматы… на редкость красивые, правда?

— Да.

— Тогда начнем?

— Конечно!

— Я бы хотела играть белыми, если ты не против.

— Нет, пожалуйста.

— Я начинаю… так, посмотрим… я хожу конем gl и ставлю его на f3.

— Так… gl на f3… Интересное начало!

В трубке раздался смешок.

— Ты считаешь? Что ж… Ходи. Или хочешь подумать?

— Я хотел бы немного подумать.

— Это разумно. Я позвоню позже. Тогда до скорого, Давид!

— До свидания.

Юлия повесила трубку. Разговор казался каким-то нереальным, но при этом очень важным. Давид медленно опустил трубку.

Он увидел Аннику и Юнаса, которые спускались по лестнице.

— Где ты так долго был? — Юнас нервно жевал «салмиак» и готов был лопнуть от нетерпения.

— Звонила Юлия, — ответил Давид.

— Что она хотела на этот раз?

— Играть в шахматы.

— Что?

Давид повторил: да, Юлия хотела сыграть с ним в шахматы.

— В шахматы? С тобой? По телефону?

— Да, а что тут такого? Думаешь, я не умею играть в шахматы?

— Нет, но это же бред какой-то, — Юнас пожал плечами. — Ладно, теперь мы идем наверх открывать шкатулку! — сказал он и побежал вверх по лестнице.

И вдруг на первом этаже начали бить часы, старые напольные часы. Они бесперебойно ходили с тех пор, как их растряс поезд, но бить еще не били.

Во всяком случае, дети этого не слышали. Часы пробили восемь раз. Восемь легких, почти боязливых ударов.

— Странно, — сказал Давид. — Что это может означать?

— Пошли! — нетерпеливо закричал Юнас с чердака.

— Как красиво бьют, — сказала Анника. — Как живые…

Анника постепенно привыкала к этому дому. Страх перед неизвестным прошел. Ей казалось, что шкатулку наверняка можно открыть. Ведь должен же быть во всем этом какой-то смысл. Поднявшись в летнюю комнату, ребята сразу подняли половицу и вытащили шкатулку. Они поставили ее на стол у окна. Под липами уже сгущались сумерки.

Ребята напряженно смотрели на ключ в замке. Давид повернул ключ, замок легко поддался.

Дети переглянулись, их глаза блестели. Кто откроет шкатулку?

— Я! — сказала Анника и положила руку на крышку.

— И не страшно тебе? — зловеще произнес Юнас. — Кто знает, что таится в этой…

Но Анника уже подняла крышку!

— Ну-у… всего лишь стопка писем! — разочарованно произнес Юнас. Он явно ожидал увидеть сокровища: золото, серебро, драгоценные камни…

— Ничего себе — «всего лишь»! — ответил Давид.

— Смотрите! Зеркало! — Анника встретилась взглядом с Давидом в тусклом зеркале на внутренней стороне крышки.

Юнас снова оживился. Ему вдруг пришло в голову, что в письмах могут содержаться тайные карты, документы и указания, как найти тайник с сокровищами.

На самом верху стопки лежал небольшой свиток. Дети развернули его и увидели, что он весь исписан старинным изящным почерком, довольно неразборчивым. Но Анника сказала, что попробует прочитать.

— Читай вслух! — сказал Давид. И Анника начала:

«Сегодня 30 июня 1763 года.

Часы внизу только что пробили восемь…».

Анника замолчала и посмотрела на Давида.

Ведь сегодня тоже тридцатое июня, и они только что слышали, как часы пробили восемь…

Юнас вытаращил глаза. Вот это да! Он включил магнитофон. Письмо надо было зачитать для репортажа.

Листок в руке Анники дрожал. Собравшись с духом, она продолжила:

«Я сижу у окна. Цветут липы, и мне так хочется открыть окно и вдохнуть их аромат, но сейчас у меня нет сил. Я знаю, что мне недолго осталось. Но я спокойна.

На столе передо мной шкатулка, которую смастерил Андреас на мой четырнадцатый день рождения. Когда в зеркале на крышке я встречаю свой собственный взгляд и вижу свое отражение, я думаю об Андреасе и мечтаю, чтобы зеркало запечатлело мое лицо и чтобы в один прекрасный день мои глаза встретили бы взгляд того, кто найдет и откроет эту шкатулку. Как бы я хотела увидеть глаза этого человека, узнать его сердце и характер, ибо то, что я оставляю в этом тайнике, бесконечно мне дорого.

В шкатулке лежат письма, в которых Андреас изложил свои мысли, и это очень важные мысли. Но их время еще не пришло. Посему я надеюсь, что нашедший письма будет жить в иную эпоху, которая сможет по достоинству оценить его идеи.

Но если случится вдруг так, что письма увидят свет в эпоху столь же неразумную и нещадную, как моя, то пусть нашедший, не раздумывая, положит их обратно в шкатулку и спрячет куда-нибудь.

Здесь не все письма принадлежат перу Андреаса — некоторые написаны его сестрой, моей дражайшей подругой, Магдаленой Ульстадиус. Не зная, как лучше сохранить ее письма, я положила их в шкатулку вместе с письмами Андреаса.

И, наконец, хочу привести здесь слова, которые часто повторял Андреас: «Все живое взаимосвязано». Он просил меня как следует их обдумать и никогда не забывать. Он не знал, что и мертвые тоже живут.

Дни мои сочтены. Но наш цветок будет жить, хотя скоро меня, так же, как Андреаса, не будет в живых.

Вот последние слова, которые выведет моя рука и которые произнесут мои губы: я всегда, всегда любила Андреаса».

Анника закончила читать, и в маленькой комнате стало тихо. Последние слова дались ей нелегко, она была растрогана и чуть не плакала.

— Возьми «салмиак», Анника, — сказал Юнас, чтобы ее утешить, и, как ни странно, Анника взяла одну конфетку и положила в рот.

— Анника, а письмо не подписано? — спросил Давид. — Там не сказано, кто его написал?

— Сказано… — Анника кивнула и вытерла слезы. — Там написано… что ее зовут Эмилия, — едва слышно прошептала она.

Даже Юнас был потрясен.

— Не может быть! Жуть какая! Ведь это имя, которое Давид услышал на пленке! Похоже, мы впутались в какую-то историю!

Анника слегка улыбнулась и снова вытерла глаза.

— Я это предчувствовала и немного боялась. Но назад пути нет. Остается только двигаться дальше.

— Да, назад пути нет, — медленно повторил Давид.

— Может, посмотрим остальные письма? — предложил Юнас.

Они переставили шкатулку на пол и зажгли свечку, чтобы всем было видно.

Давид посмотрел на Аннику и Юнаса и неуверенно улыбнулся.

— Выходит, мы втроем — ты, Анника, я и Юнас — должны решить, пришло ли время для идей Андреаса.

— Но это невозможно, — серьезно сказала Анника.

— Еще как возможно, давайте скорее начнем! — ответил Юнас и, быстро нагнувшись к шкатулке, вынул второе письмо и протянул его Аннике.

Анника взяла письмо, но читать начала не сразу. Она оглядела комнату. Юнас и Давид следили за ее взглядом, который остановился сначала на столе, а потом на кровати. Все трое думали об одном и том же: однажды вечером, больше двухсот лет назад, Эмилия сидела за столом у окна и писала свое последнее письмо, а потом вернулась в постель. И, возможно, спустя несколько часов… в точно такой же июньский вечер, она умерла. Как, наверное, ей было одиноко. Ведь она писала свое письмо в будущее — кому-то, кого она не знала. И даже не знала, прочтет ли его кто-нибудь.

Но сегодня вечером письмо нашло своего адресата. Выходит, Эмилия написала свое последнее письмо им — Давиду, Юнасу и Аннике. Именно им она доверила мысли Андреаса.

Анника развернула письмо, которое дал ей Юнас, и начала читать:

«Лиаред, 16 июня 1763 года.

Моя верная, моя дорогая подруга, моя Эмилия.

Тороплюсь поскорее написать это, ибо очень обеспокоена твоим последним письмом. Дорогая моя Эмилия, не следует считать свою болезнь смертельной. Твое здоровье ослаблено, что неудивительно после всего, что тебе пришлось испытать и пережить. Но ты, которая всегда веселила нас, твоих друзей, любящих тебя и твою светлую душу, ты не должна позволить чахотке победить себя! Знай, что мы с Ульстадиусом, моим дорогим супругом, каждый день молимся за тебя. И твердо убеждены, что с Божьей помощью ты скоро поправишься.