Джудит Гулд - Рожденная в Техасе

• Название: Рожденная в Техасе
• Автор: Джудит Гулд
• Издательство: АСТ, Новости
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-01057-1

Ее называли «техасской золушкой» гораздо чаще, чем настоящим именем — Элизабет-Энн. Она, рожденная в глухой провинциальной глубинке, стала основательницей могущественной гостиничной империи. На пути к осуществлению своей мечты ей довелось пережить многое — трагедии и утраты, боль потерянной любви и борьбу с безжалостными конкурентами. Но она знала, чего хочет, и не останавливалась ни перед чем…

---

— Быстрее! — крикнула она. — Чего вы ждете?

Они послушно выбрались из постелей, и Элизабет-Энн увлекла их по коридору мимо пылающего костра, в который превратилась ее спальня, мимо стонавшей на полу Дженни. Их шаги дробью отдались по лестнице.

Сверху долетели мощный треск и грохот, от которых содрогнулся весь дом. На них дождем посыпалась штукатурка. Ребекка с ужасом посмотрела наверх.

— Скорее! — крикнула Элизабет-Энн.

Наконец они оказались на веранде. Свежий прохладный ночной воздух словно добавил им сил. Кашляя и глубоко дыша, они вышли на середину Мейн-стрит, обогнув ярко-красный, сверкающий лаком «кадиллак» Дженни. Все они тяжело дышали.

Никогда еще обычный воздух не казался таким божественно приятным и свежим.

Элизабет-Энн обхватила девочек и прижала их к себе. Они стояли, прильнув друг к другу, и смотрели на верхний этаж. Капельки пота на их лицах блестели в отблесках огня.

— Мама, почему не приезжает пожарная машина? — тихо плакала Ребекка.

— Она приедет, детка, но боюсь, что слишком поздно, — прошептала Элизабет-Энн, тряхнув головой и чувствуя невыразимую печаль.

Объятый пламенем верхний этаж напоминал огромный погребальный костер, языки пламени, вздымаясь, трепетали на ветру. Охваченная огнем балка неожиданно сорвалась вниз и ударилась о землю, разбросав вокруг желтые искры. Огонь понемногу перебрасывался на первый этаж, с жадностью пожирая старые сухие бревна; ослепительное, режущее глаза пламя заливало все вокруг. Стало светло как днем. Отовсюду бежали люди, толпа быстро росла. Словно завороженные они смотрели на яростное пламя. Перекрывая свирепый рев огня, вдалеке послышалась сирена пожарной машины.

Элизабет-Энн устало покачала головой. Там, в огненной пучине, гибло все ее имущество. Ценные вещи и милые, дорогие сердцу мелочи, фотографии и безделушки, любовные письма Заккеса… Огонь не щадил ничего, уничтожая все на своем пути. Щемящее чувство утраты коснулось ее сердца, по щеке медленно поползла одинокая слеза, и ее соленая прохлада вызвала жгучую боль на обожженном лице. Элизабет-Энн принюхалась и поморщилась: от волос пахло паленым.

Она тут же опомнилась и сжала губы, внезапно рассердившись на себя. Волосы — они отрастут. Мебель и другие вещи можно приобрести снова. То, что забрал огонь, не погибло безвозвратно: самое дорогое навсегда сохранилось в сердце и останется жить в воспоминаниях. Самое главное — она и девочки спасены. И только это было важно. Остальное можно будет восстановить.

Внезапный ропот прокатился по толпе. Элизабет-Энн быстро оглянулась. Длинный сверкающий белый «паккард» затормозил на противоположной стороне улицы. Как и все остальные, она сразу узнала машину Текса Секстона.

Дверь автомобиля рывком распахнулась, Текс бросил взгляд на огненный ад и у входа в пылающее кафе увидел «кадиллак» своей жены. Он завертел головой, высматривая кого-то, затем бросился в толпу и, расталкивая людей, стал заглядывать в лица женщин. Элизабет-Энн слышала, как он все громче и громче звал:

— Дженни! Дженни! Вы не видели мою жену? Где моя жена?

Элизабет-Энн закрыла глаза.

Вдруг толпа охнула. Кто-то закричал, кто-то стал показывать на крышу кафе. За первым криком последовал другой, потом еще один, затем наступила мертвая тишина. На крыше, в отблесках пламени, с истерическим хохотом металась чья-то фигура.

— Господи! — с мукой в голосе прошептала Элизабет-Энн. Губы ее дрожали. — Господи, это Дженни! — Она закрыла лицо руками. — Нет, нет, почему мне снова суждено видеть ужасную смерть от огня!

— Дженни! — громко и отчетливо прозвучал голос Текса Секстона. — Дженни! Спускайся оттуда!

Дженни резко остановилась, раскинув руки, растопырив пальцы, словно хотела отгородиться от полыхающего жара.

— Хочешь, чтобы я сошла вниз, поднимайся за мной, — пропела она.

Секстон в отчаянии оглянулся.

— Пойдите туда кто-нибудь! — кричал он. — Спасите ее, даю тысячу долларов тому, кто войдет в дом и спасет ее.

Все вдруг отвернулись от него.

— Вы! Даю две тысячи! — тряс Секстон стоявшего рядом мужчину, но тот молча отвел глаза. — Спасите ее! — обращался он к кому-то еще, но с тем же успехом.

— Неужели не найдется здесь человек, желающий заработать десять тысяч долларов!

В ответ снова молчание. И тут Текс глубоко вздохнул и ринулся в огонь. Раздался его крик, и он исчез в огне.

В этот момент взорвалась канистра с керосином, и дом рухнул. Во все стороны полетели шипящие, пылающие балки, рассыпая вокруг тысячи сверкающих искр, и толпа отхлынула.

Дженни так и стояла, раскинув руки, в этот момент крыша ушла у нее из-под ног, и она исчезла в пламени.

Но еще несколько секунд сквозь треск огня слышался пронзительный безумный хохот.

Потом остался только рев пламени.

Тиски, которыми Секстоны сжимали всю округу, разжались.

Эпилог 1928

Квебек, штат Техас

Элизабет-Энн шла вдоль недавно посаженных плантаций лимонов, чувствуя на лице кружевную тень листвы, которую лениво шевелил слабый утренний ветерок. За руку она вела маленького мальчика.

В воздухе жужжали насекомые, а на проводах линий электропередачи, тянувшихся по другую сторону шоссе, расселись черные дрозды. За асфальтовым полотном дороги до самого горизонта раскинулись пустые бурые поля, за ними неожиданно начиналось чистое зеленовато-голубое небо, по которому плыли дождевые облака.

Элизабет-Энн шла медленно, чтобы успевал сын. На ней была бежевая юбка и элегантная, с высоким воротом кружевная блузка — такую любила носить тетя. Мальчик был одет в небесно-голубой костюм с белой отделкой. Время от времени мимо них по шоссе проносились машины, обдавая их теплым потоком воздуха. Несмотря на ранний час, становилось жарко.

В нескольких ярдах от них стоял большой черный автомобиль, на заднем его сиденье, обмахиваясь газетами, сидели три девушки. Верх машины был опущен, за рулем сидел Карлос Кортес, и вез он их на вокзал. Багажник автомобиля был крепко привязан, чтобы не раскрылся, так как его доверху забили коробками и чемоданами.

Элизабет-Энн опустилась на одно колено, так что лицо ее оказалось на одном уровне с лицом сына. Она обняла его за плечи и жестом указала на видневшиеся строения.

— Посмотри хорошенько, сынок, — тихо сказала она. — Придет день, и все это станет твоим, это и многое другое.

Заккес Хейл-младший посмотрел на комплекс зданий у дороги, потом перевел взгляд на мать.

— Это гостиница для туристов, — сказал он своим чистым, звонким голоском.

— Гостиница для туристов, — тихо повторила она. Потом глубоко вздохнула, тряхнула головой и ласково сжала его плечи.

— Заккес, Заккес! Это не просто гостиница для туристов. Это «Гостиница для туристов Хейл». В ней наша жизнь!

— Посмотри на эти сверкающие машины, мама! — восхитился мальчик. — Ты раньше видела столько?

Она улыбнулась. Острый взгляд Элизабет-Энн уже отметил восемнадцать машин, и непроизвольно в уме она прикинула доход от этой ночи.

— Это еще что, дорогой. Подожди немного и ты увидишь здесь десять туристических гостиниц. Тогда машин уже будет сто восемьдесят! Потом тысяча гостиниц… — Тут она рассмеялась тому, куда завели ее честолюбивые планы. Элизабет-Энн поднялась, взяла ребенка на руки, высоко подняв его над головой, и шутливо заохала, как делала всякий раз, поднимая малыша. — Ну и ну, вы становитесь все тяжелее, молодой человек!

Заккес довольно захихикал и обнял ее за шею. Она начала кружиться, вначале медленно, потом все быстрее и быстрее. Они вертелись, как волчок. Мальчик взвизгивал от радости, она счастливо смеялась. Постепенно она стала тормозить, с трудом дыша, чувствуя легкое головокружение.

Вдруг мальчик сдвинул брови, и лицо его стало серьезным.

— Почему мы уезжаем, мама?

Она долго смотрела ему в глаза.

— Потому что твоей маме предстоит еще многое сделать, — сказала она медленно. — Она хочет построить много гостиниц для туристов, таких, как эта.

— А зачем так много? Разве одной мало?

— Потому что это моя мечта, дорогой. Это то, что я могу и люблю делать. Понимаешь, мечты нужны для того, чтобы их осуществлять.

— Что это, мама? — Руки мальчика коснулись ее шеи. — Ты всегда это носишь.

Элизабет-Энн опустила глаза. Сын держал в руках медальон, подаренный Заккесом много-много лет назад. Ярко блеснул на солнце стеклянный футляр, и анютина глазка в нем казалась нежной и свежей, словно ее только туда положили. Элизабет-Энн с улыбкой наблюдала, как мальчик гладил медальон.

— Какой красивый, мама. Я хочу, чтобы он был моим.

— Конечно, — весело рассмеялась она, — но боюсь, что твоей маме тоже хочется его носить.

— А что это?

— Цветок!

— Какой цветок?

На секунду ее лицо стало грустным и задумчивым.

— Его называют цветком любви, — светло улыбнулась она.