Кэтрин Харт - Пламя любви [Ночное пламя]

• Название: Пламя любви [Ночное пламя]
• Автор: Кэтрин Харт
• Жанр: Исторические любовные романы

Она была ошеломляюще красива — огненно-рыжие волосы, лучистые голубые глаза, — и сердце Ночного Ястреба зажглось страстью. Но захочет ли избалованная дочь генерала связать свою жизнь с индейцем? Окажется ли любовь сильнее гордости?..

---

Бой был коротким. В создавшейся неразберихе для воинов-шайенов, находившихся в укрытии, было проще ориентироваться в ситуации. Один за другим синие мундиры валились на землю с вонзившимися в их белые тела стрелами. Лишь два солдата успели достаточно быстро убраться, избежав смерти. Индейцы позволили им уйти. Не стоило тратить время на их преследование. Когда они вернутся сюда с подкреплением, шайены уже покинут это место. А там, куда они направляются, солдаты уже не смогут их преследовать. Пусть белые придут и заберут своих убитых. Пусть увидят смерть, которая ждет каждого, кто посягнет на индейские земли. И пусть она послужит предостережением всем, кто осмелится сделать это.

Ночной Ястреб наклонился и срезал ремни с рук и коленей Пламени. Он вздрогнул, увидев, как повредила она свою нежную кожу, пытаясь освободиться от пут. Свежие красные полосы остались на ее теле, в некоторых местах даже кровоточащие. Глупая женщина! Зачем она сделала такое с собой? Если бы она лежала тихонько, то не причинила бы себе такой боли. Неужели она не понимала, что он непременно вернется за ней?

Ночной Ястреб был слишком раздосадован видом ее израненного тела и потому поднял ее на ноги несколько грубее, чем намеревался. Из ее заткнутого тряпкой рта вырвался крик отчаяния. Ноги отказались удерживать ее, и она в поисках опоры повалилась на своего похитителя. Ни минуты не раздумывая, тот прижал ее к себе, поближе к сердцу, и долго не отпускал. Затем, вспомнив, что товарищи ждут его на дорожке, он отстранился от нее и вытащил тряпку, горчащую между трясущимися губами пленницы.

Слезы градом катились по лицу Сары. Она презирала себя за слабость, но ничего не могла поделать. Руки и ноги ее так долго были связаны, что теперь онемели и отказывались слушаться.

Правда, испуг ее уже прошел, зато с новой силой взыграл темперамент. Едва лишь воин освободил ее рот от кляпа, она завопила:

— Ты — гнусное животное!

Она хотела накричать на него, но не смогла, поскольку сорвала себе голос, пытаясь докричаться до солдат. Однако это ее не остановило. Ей не терпелось высказать все, что в ней накопилось.

— Ты — паршивый язычник! Как ты посмел сделать со мной такое! Как ты посмел!

Индеец схватил ее слабые кулачки прежде, чем те успели добраться до его лица.

Боль, причиненная его сильными пальцами, еще больше ожесточила девушку.

— Меня могли сожрать какие-нибудь дикие звери, да будет тебе известно! — продолжала она с не меньшей яростью. — Зачем ты оставил меня здесь одну? Неужели у тебя совсем нет сердца?

Ночной Ястреб понял, что девушка перепугана и поэтому так зла на него. Его собственный гнев тут же смягчился. Теперь Ночной Ястреб терпеливо ждал, когда иссякнет и ее гнев. Он стоял тихо, держа ее за руки и ожидая, когда она успокоится. Если бы Пламя не была так решительно настроена ударить его, он бы не держал ее за руки. Ему не хотелось больше наказывать ее за неповиновение. Ей и без того еще достанется в ближайшие дни.

Ее бунт вскоре сам собой вылился в рыдания. Ночной Ястреб взял ее на руки и отнес к лошади. Они снова сели верхом. Затем, как и прежде, индеец обвязал ее руки вокруг своего пояса. И вдруг Сара увидела болтающиеся на поясе у Кривой Стрелы свежие скальпы. У нее и безного было сухо во рту, а тут пересохло еще больше. Глаза ее расширились до предела при виде этого зрелища, Ее остекленевший взгляд останавливался то на одном, то на другом воине, пока наконец не упал на Ночного Ястреба. У каждого из индейцев на поясе болталось по нескольку окровавленных скальпов.

Сара в ужасе отпрянула. На поясе у Ночного Ястреба, буквально в нескольких дюймах от ее рук, висели три свежих скальпа! Она сглотнула подступившую к горлу горечь, насчитав всего десять скальпов. Один, болтавшийся у самых ее ног, принадлежал светлому блондину.

Солдаты! Они убили солдат! Ее охватило чувство отвращения. Ей вспомнилось, как совсем недавно она сама пожелала им смерти, и чувство вины когтями вонзилось ей в сердце. Неужели это она каким-то образом накликала на них беду? Как и ее странные сны, которые в свое время предсказали ее будущее? Может ли она считать себя виноватой? Неужели кровь этих ничего не подозревавших людей — на ее руках?

Сара буквально обезумела. Она дергалась изо всех сил, да так, что чуть было не сбросила себя и своего похитителя с лошади. Дикие безумные крики вырывались из ее охрипшего горла, отдаваясь эхом в спокойном лесном воздухе. Не имея другой возможности оказать сопротивление, она снова и снова билась головой о спину Ночного Ястреба. Когда же он, наконец, развязал ей руки, чтобы встряхнуть ее и заставить прийти в себя, она испустила вздох и потеряла сознание.

Их путешествие продолжалось еще два бесконечно долгих дня. Они находились в дороге от рассвета до заката. И Сара невольно восхищалась жизнестойкостью этих индейцев. Сама же она чувствовала себя куклой, из которой вытряхнули все содержимое. Правда, отчасти в этом была виновата она сама, поскольку наотрез отказалась от еды с того момента, как увидела эти ужасные скальпы. Теперь она только пила воду, чтоб утолить жажду, и теряла последние жизненные силы.

Индеец не заставлял ее есть, хотя она знала, что он хотел бы это сделать. Она отдавала себе отчет в том, что терпению его скоро наступит конец, поэтому только удивлялась, почему он до сих пор не начал заставлять ее есть. Сара не сомневалась, что если будет нужно, индеец найдет способ, как это сделать. Она видела, каким демоническим огнем сверкали в гневе его глаза, когда она отворачивалась от бурдюка с водой, который он подносил к ее губам. Пока каждое утро и каждый вечер он предлагал ей поесть, но, когда она отказывалась, спокойно отходил, оставляя ее дуться и страдать в одиночестве.

Со дня убийства солдат Сара не произнесла ни единого слова. Ее выразительные синие глаза как кинжалом пронзали всех четырех воинов, но она не считала нужным утруждать себя объяснениями с ними. Чему это может помочь? Они поймут ее не больше, чем она их, так что незачем понапрасну тратить силы, в особенности тогда, когда ее руки остаются связанными почти постоянно. Единственная возможность сопротивления похитителям, которая у нее еще осталась, — это полное их игнорирование, что она и делала с нескрываемым ожесточением. Когда ее похититель говорил с ней или приказывал что-либо сделать, она просто глядела на него глазами, полными ненависти, повинуясь его приказам ровно настолько, насколько это было необходимо, чтобы избежать наказания. И при этом всякий раз с молчаливым отвращением. Один раз, когда ей уже почти удалось избавиться от пут, чтобы иметь возможность общаться посредством жестов, похититель ужасно на нее разозлился. Сара испугалась, что он ее ударит, — таким гневом сверкали его темные глаза, — но он не ударил, а лишь отчитал на своем незнакомом языке и снова связал ей руки, только намного крепче, чем раньше, — почти полностью пережав вены.

Сара больше не лила слез — ни из-за себя, ни из-за убитых солдат. Чувство вины по-прежнему тяжелым камнем лежало у нее на сердце, но она уже не могла изменить того, что было сделано. Сара не могла вернуть к жизни этих людей. После того как она по тысяче раз в день желала смерти своим похитителям, ей в голову пришла мысль, что смерть солдат не является ее виной. Если бы в ее власти было решать вопросы жизни и смерти, то эти четыре дикаря давно бы уже лежали на земле бездыханными и терзаемыми лесным зверьем.

Нет, Сара больше не плакала. Хотя у нее частенько перехватывало горло от желания зарыдать, но она не плакала, ей казалось, что она уже выплакала все слезы. Ее сердце надрывалось, душа стонала, но слез больше не было. Ее глаза горели ненавистью и глубокой печалью, но оставались сухими.

Сару удивляло то, что ее похититель до сих пор не предпринимал в отношении ее никаких поползновений. Даже пальцем не тронул. Она могла только надеяться, что тот единственный поцелуй первой ночи показался индейцу таким же безвкусным, как и ей самой. Хотя похититель по-прежнему настаивал на том, чтобы каждую ночь она ложилась под одеяло вместе с ним, Сара была уверена, что делает он это лишь для того, чтобы быть уверенным, что ночью его пленница не сбежит.

Теперь они ехали уже по территории Блэк Хиллз, которая была расположена за много-много миль от форта Ларами. С каждым днем Сара становилась все мрачней и мрачней. Где сейчас ее отец? По идее, он уже давным-давно должен был схватить этих индейцев. Неужели он не может напасть на их след? Или индейцы так тщательно скрывают свои следы, что кавалерия не может их обнаружить? Были ли солдаты, убитые ее похитителями, людьми, посланными на поиски ее отцом? Удалось ли кому-нибудь из них спастись, чтобы доложить отцу о произошедшем?

Эти и без того нелегкие мысли сменились еще более тяжкими. Если даже кому-то из них удалось вернуться в форт, они все равно ничего не смогут сообщить отцу о ее местонахождении, поскольку никто из солдат не увидел ее тогда. Они смогут доложить только о нападении индейцев — и ни о чем больше.