Вера Хенриксен - Серебряный молот

• Название: Серебряный молот
• Автор: Вера Хенриксен
• Издательство: Терра-Книжный клуб
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00630-0

Почти всегда, когда речь заходит о викингах, мы вспоминаем о мужчинах. И почти никогда — о женщинах.

Тем не менее женщины играли в обществе средневекового Севера далеко не последнюю роль.

Когда муж отправлялся в викингский поход, хозяйкой усадьбы оставалась женщина. К женщинам относились с неизменным уважением, к их мнению прислушивались. И часто в мужских спорах последнее слово говорила женщина.

Часто женщины были даже больше мужчин одержимы необходимостью — по кодексу чести норманнов — исполнить «обряд мести».

В сборник вошли два романа, в центре внимания которых — судьба и роль женщины в обществе скандинавского средневековья. Один из романов принадлежит перу лауреата Нобелевской премии норвежки Сигрид Унсет (1882 — 1949), а второй — продолжательнице традиций знаменитой соотечественницы, Вере Хенриксен. Очерк «Тигры моря» поможет читателям составлять полное представление о мире материальной культуры норманнов.

Счастливого плавания на викингских драккарах!

---

Он думал о том, что она заслуживает, что бы он женился на ней. В ней было гораздо больше достоинств, чем считал ее отец, да и он сам. Конечно, она была ниже его по происхождению, и он мечтал не о таком скаредном тесте, как ее отец; но все же она не принадлежала к числу простолюдинов. Ее отец Харальд тоже был чем-то вроде хёвдинга, попавшего в лапы Олава Трюгвассона.

Он давно бы уже придал делу серьезный оборот, если бы не то обстоятельство, что она уже второй год была его любовницей и не беременела. А он вряд ли женился бы на женщине, не способной продолжить его род. У Сигурда был только один сын, Асбьёрн, и второго пока не предвиделось.

Он пытался обдумать все это летом, находясь в Ирландии. И в конце концов пришел к мысли о том, что если он и женится на Раннвейг, ей придется смириться с тем, что у него будут сыновья на стороне.

Он постоянно думал о ней, и это для нее он брал украшения и другие вещицы, которые так нравятся женщинам. Он почти уже решил переговорить с Харальдом после возвращения домой. Но сначала он намеревался погостить в Эгга у Сигрид и Эльвира — и он заранее радовался, что увидит Сигрид. Зимой в Бьяркее было так одиноко. Не раз он думал о том, как много значили ее радостный смех и веселье для обитателей дома; он понял это только после ее отъезда.

А она сама не очень-то была опечалена отъездом! Казалось, она была просто зачарована Эльвиром после свадьбы. Турир не был уверен в том, что это его только радует; он считал, что всему есть предел. И ей вовсе не требовалось говорить напрямую, как мало он для нее значит.

Отправляясь весной на юг, он сначала хотел взять курс на Эгга. Но потом передумал, решив с досады, что наверняка будет там лишним.

Солнце стояло высоко, когда они пересекли фьорд Бейтстад и подошли к Эгга. Турир заметил дозорных на вершине горы — теперь о его прибытии узнали в усадьбе.

Он переоделся в красивую одежду, которая хранилась у него в походном сундуке, остальные тоже привели себя в порядок. Даже Хьяртан Торкельссон, у которого не было, во что переодеться, получил на время плащ погибшего в Ирландии гребца. Он охотно выслушивал пояснения тех, кто бывал раньше в Эгга. И вытаращил глаза, узнав, что сестра Турира замужем за хозяином усадьбы, расположенной на вершине горы.

На борту зароптали, когда Турир отказался откупоривать в этот день бочонок с пивом. Но он сказал, что не хочет появляться в Эгга с пьяными викингами.

Когда они подошли к берегу, Турир послал за Сигрид. Но когда он увидел Эльвира, спускающегося к причалу, Сигрид с ним не было. Турир напугался, решив, что что-то случилось. Ведь женщины нередко умирали при родах. И как только они вышли на берег, он сразу спросил о ней. Но Эльвир только рассмеялся.

— Сигрид? — засмеялся он. — Ты ждешь, что она сломя голову побежит сюда, как нетерпеливая девчонка?

Турир остановился и посмотрел на него.

— Разве она не… — начал он.

— Нет, она родила, — засмеялся Эльвир. — У меня теперь есть сын. Ему уже больше четырех месяцев.

— Быстро это у вас получилось, — коротко заметил Турир.

Ему показалось, что Эльвир слишком уж высмеивает его заботу о Сигрид. Ему стало не по себе, когда он подумал о Раннвейг.

Сигрид встретила их во дворе, когда они поднялись в усадьбу.

Турир никогда бы не подумал, что ему захочется важничать перед сестрой, но вдруг почувствовал себя мальчишкой.

Длинная юбка, платок на голове, связка ключей и, более того… Она была такой спокойной и уверенной в себе, она сливалась в единое целое с усадьбой, фьордом, горами. Ему трудно было понять причину этой уверенности в себе, хотя черты ее лица были те же, что и у взбалмошной девчонки из Бьяркея.

Но после обеда, когда Сигрид показывала Туриру усадьбу, между ними установились прежние отношения. И когда они на миг остались наедине в одном из строений, она обняла его за шею, как это делала девчонкой. Отстранив ее от себя, он улыбнулся и посмотрел на нее.

— Ну, что, Сигрид, — спросил он, — ты довольна своим браком?

Ей не нужно было отвечать, потому что она вся светилась от счастья.

— Тебе нужно найти себе жену, — сказала она.

— Я как раз думал об этом, — серьезно ответил он. — Почему ты не хочешь видеть женой брата Раннвейг дочь Харальда?

— Я ничего не имею против, — ответила она. — Но мне кажется, ты и Сигурд разделили то, что лично для меня неделимо…

Он удивленно взглянул на нее, и она продолжала:

— Сигурд женился ради богатства и родственных связей, ты же намереваешься жениться по любви. Я же получила и то, и другое!

Вспомнив вдруг что-то, она засмеялась.

— Помнишь, Турир, как однажды я назвала Эльвира пожилым бондом?

Когда они вышли из большого зала, чтобы идти спать, был уже поздний вечер. И когда Сигрид вместе с Эльвиром и Туриром шла по двору, они увидели шатающуюся фигуру, идущую им навстречу. В этом не было ничего особенного, потому что в этот вечер многие не держались на ногах. Но это был Финн Харальдссон. Турир был так занят с Сигрид и Эльвиром, что совсем забыл о нем, и тот выпил слишком много пива.

— Ты! — хмуро произнес он, увидев Турира; он остановился прямо напротив него, пытаясь твердо держаться на ногах. — Ты, свинья, опозорил мою сестру!

Турир положил ему руку на плечо.

— Ты пьян, Финн, — сказал он. — Иди и ложись, а когда проспишься, мы с тобой поговорим.

— Нет! — повысил голос Финн. — Я не стану молчать о том, что отец такой негодяй, что продал свою дочь!

— Придержи язык, Финн, иди и ложись спать!

Голос Турира звучал теперь сердито, но Финн не унимался.

— Известно ли тебе, сколько выстрадала Раннвейг из-за тебя? — заорал он. — Ты заслуживаешь того, чтобы я убил тебя, и я сделаю это, если мой отец не мужчина!

Он выхватил меч и хотел нанести удар. Но Турир схватил его за запястье и вывернул руку так, что меч со звоном упал на камни. Он отобрал у него также и нож, прежде чем он оказался у него в руке, и бросил его на скамью возле дома.

После этого Финн сел на землю и закрыл руками лицо. Плечи его вздрагивали от сдавленных рыданий.

— Только ты один заступился за Раннвейг, — тихо сказал Турир.

Они были одни, Сигрид и Эльвир ушли.

— Если тебе хоть немного жаль ее, — с горечью произнес Финн, — ты не должен причинять ей такие страдания и…

Он снова зарыдал. Туриру хотелось уйти куда-нибудь, где они были бы одни; проходящие по двору люди бросали на них, освещенных лунным светом, удивленные взгляды.

— Пойдем, Финн, — сказал он и помог ему пройти через двор и через проулок между двумя домами, где они чуть не наткнулись на пьяного, спящего посреди дороги.

Они спустились по западному склону и сели на кучу хвороста.

— Я плохо отплатил тебе за все, что ты сделал для меня этим летом, — сказал Финн уже спокойнее. — Но Раннвейг моя сестра, она всегда хорошо ко мне относилась и… и… — Лицо его искривилось, и он ударил кулаком по земле. — Черт бы побрал отца! Она ждет от тебя ребенка, — сказал он, с трудом превозмогая плач.

Турир чуть не подскочил.

— Ты понимаешь, о чем говоришь? — спросил он.

— Ты думаешь, я совсем уж дурак? — сказал Финн. — Я сам слышал, как она говорила об этом с матерью весной. А ты что думаешь по этому поводу?

— Почему же она не сказала мне об этом до моего отъезда? — растерянно произнес Турир. — Если бы я знал об этом, я бы никуда не поехал.

— Насколько я понял, она собиралась рассказать тебе об этом в последнюю очередь.

Турир покачал головой, подумав о том, что плохо разбирается в женщинах.

— Финн, — немного погодя произнес он. — Почему ты не хочешь быть моим шурином?

— Твоим шурином? — лицо Финна застыло в лунном свете.

— Я думал о том, чтобы жениться на Раннвейг, — сказал Турир. — и теперь я сделаю это, если ты не против. Твоего отца я не беру в расчет, но твое согласие для меня немаловажно.

Финн протрезвел от этих слов. Он не знал, шутит ли с ним Турир или действительно считает его взрослым, в особенности после этого вечера. Но взгляд Турира был серьезным. Помедлив, он протянул ему руку — и Турир пожал ее.

— А теперь тебе лучше всего завалиться на соломенный тюфяк, шурин, — сказал Турир. Он встал и помог Финну подняться. — Знаешь, где ты будешь спать?

Финн покачал головой.

— Тогда пойдем со мной, — улыбнулся Турир, — мне поставили широкую кровать, места там хватит.

И по пути к старому дому, где Туриру выделили место, он вернул Финну нож и меч.

Финн почти уже заснул, когда Турир потряс его за плечи:

— Ты знаешь, когда у Раннвейг родится ребенок?

Но ему пришлось потрясти его еще раз, чтобы получить ответ. Финн сонно пробормотал:

— Они начали говорить об этом незадолго до дня весеннего равноденствия.

Больше Турир его не тревожил.

Если Сигрид и была удивлена, как мало заинтересовал Турира ее сын, то на следующее утро она удивилась еще больше, увидев, как он вдруг привязался к мальчику. Он просто не мог отойти от него, стоял и смотрел, как она возится с ним.