Иоанна Хмелевская - За семью печатями [Миллион в портфеле]

• Название: За семью печатями [Миллион в портфеле]
• Автор: Иоанна Хмелевская
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-86471-309-0, 5-86471-231-0

Часть 1.

Ну что за напасть свалилась на бедного Хенрика. Раз в жизни удалось ему зашибить хорошую деньгу — и вот на тебе, сокровище тотчас испарилось. Нет-нет, не бесследно, и не похитили его, просто забыл он, где спрятал заветный портфельчик, набитый золотом и шелестящими зелёными банкнотами. До чего же коварная штука амнезия, стоит один раз хорошенько удариться головой, и все важное оттуда мигом улетучится, одни глупости останутся. Словом, совсем как в сказке: поди туда, не знаю куда; найди то, не знаю что. Есть у Хенрика подозрение, что сокровище покоится в старом портфеле, а портфель тот сокрыт в недрах старого дома, оснащённого множеством закоулков и укромных уголков, шкафов и шкафчиков, каморок и чуланчиков. В таком лабиринте и за год ничего не найдёшь, такнет, мало того, сокровище охраняет настоящий дракон в юбке, мегера из мегер, страшная и ужасная Хлюпиха. На что только не пускаются Хенрик с домочадцами, дабы вернуть утраченную собственность, да все без толку. А судьба вставляет все новые и новые палки в колёса. Шурин-клептоман так и вьётся вокруг, норовя стащить последнее; милые детки мегеры караулят каждый шаг; сама мегера шипит и плюётся, понося гостей почём зря… Тут и сбежать недолго, забыв обо всем на свете, да только есть одна отрада, которая притягивает почище любого сокровища: готовит Хлюпиха не просто отменно, нет, божественно, восхитительно!..

Часть 2.

Сокровище можно спрятать где угодно: закопать в саду или сунуть в гроб почившей тётушки, укрыть на чердаке или положить в камеру хранения, в конце концов — таскать ценности на собственном теле. Главное — не забыть, куда вы его запихали, иначе ждёт вас участь незавидная и страшная. Вот и с паном Карпинским стряслась такая беда: помнит лишь, что отдал сокровище на сохранение ближайшему другу своему Хлюпу, да вот незадача: бедный Хлюп некстати умер, а пан Карпинский заработал амнезию. А сокровища-то хочется! Особенно Кристине и Эльжбетке — любимой женщине пана Карпинского и его юной дочке. И пускаются дамы во все тяжкие, дабы проникнуть в чужой дом и как следует пошарить там. Но жена покойного, коварная и мстительная Хлюпиха, гостей терпеть не может, незваных и подавно, а уж про женщин и говорить нечего — ненавидит она слабый пол всей душой.

Но есть у мегеры одна слабость — любит она, чтобы похвалили её стряпню. Да ведь и есть за что! Недолго думая, находчивые дамочки решают втереться к ужасной Хлюпихев ученицы. Но прежде следует ошеломить её самым кошмарным, самым тошнотворным варевом на свете. И в ход идёт все, что под руку подвернётся: прошлогодняя крупа с жучками, тухлый майонез, гуталин и магазинные котлеты. Доверчивая Хлюпиха заглатывает кулинарный «шедевр» как наживку и допускает шпионов в свои владения. Словом, сокровище прямо в руки идёт. Знай лови!

---

Вот с какими осложнениями прошёл очередной визит к пани Богуславе. И неизвестно, кто больше наработался — мужчины или Эльжбета, ведь ей ещё пришлось потратить множество сил и прибегнуть к множеству ухищрений, чтобы, уходя, извлечь из дома Хлюпихи Клепу, как тот ни упирался…

* * *

Поздним вечером Эльжбета докладывала Кристине:

— Яичница, скажу я тебе, была потрясающая! Как эта баба готовит такое — ума не приложу. Вроде бы составные части все известные: яйца, шкварки и немного сыра. И все смешано с кубиками гренок. Хрустящими!

— Без колбасы? — не поверила Кристина.

— Без! Говорю тебе — вроде ничего особенного не положила, а за уши не оттянешь. Но такая язва, предложила перекусить лишь после того, как с люком было покончено.

— А они и в самом деле его привели в порядок?

— Представь себе, да. У Тадика золотые руки, отец, по правде говоря, мало чем помог. Кристина проявила недовольство.

— Тогда я не понимаю, какой смысл в их работе! Раз люк закончен — не будет повода пошарить наверху. Ведь когда начнут на первом этаже, как подняться незаметно?

— На втором тоже было нелегко. Пришлось мне привести деток, и Стась с наших работяг глаз не спускал. А возможность и в самом деле они упустили. Все из-за отца. Если бы не вляпался в пух и перо, глядишь, и нашли бы портфель. Правда, по словам отца, одна дверь оказалась запертой. Об этом пусть отец сам тебе расскажет, мне так и не удалось переговорить с ним с глазу на глаз, все время кто-то мешал. Но зато я подготовила почву для наших дальнейших действий.

— А именно?

— Для твоего завтрашнего выступления. Если не ошибаюсь, мегеру заинтересовали твои попытки приготовить нечто, напоминающее её начинку, а кроме того, надо ей завтра привезти побольше пива. Сама намекнула. А насчёт свинства, которое ты ей представишь, чем оно хуже — тем будет лучше.

— Свинство у меня уже готово, — похвасталась Кристина. — Пригоревшая каша на прогорклом масле, к этому удалось найти сгнившую луковицу, ну и получилось достаточно отвратительно, хоть и не чрезмерно, иначе догадается. Где Хенрик, сколько можно развлекать этого подонка? Пойди смени отца на посту.

— Ну уж нет! — воспротивилась девушка. — Мне тоже хочется послушать, говорю же — так всего, и не знаю. Пусть в подробностях расскажет, в спокойной обстановке.

— Как бы тогда это организовать? Клепа наш в эйфории, сна ни в одном глазу. Упоить его, что ли?

Клепа и в самом деле находился от счастья на седьмом небе, видя, что предмет его воздыханий с каждым днём становится все благосклоннее. От возбуждения жулик не мог заснуть и принялся учить Карпинского играть в шахматы. Карпинский когда-то был неплохим шахматистом, и учение шло как по маслу. Оба были в прекрасном настроении. Карпинский с каждым днём все сильнее привязывался к шурину и очень огорчался, когда жена или дочь пытались остудить его чувства, в красках расписывая пагубную страсть Клепы. Жене и дочери Хенрик верил беспрекословно, потому и скорбел, однако помнил, что многое приходится хранить в тайне от родственника. В этом отношении шахматы были абсолютно безопасным занятием и в то же время чрезвычайно приятным.

Но вскоре возбуждение спало и шурином овладела привычная сонливость. Наконец-то Карпинские остались одни.

— Весь второй этаж оказался в моем распоряжении, — вздохнув, стал рассказывать Хенрик. — Вот только одной двери вообще не было, вместо неё эта проклятая плита, а вторая заперта.

— Расскажи, папа, о запертой, о первой мы уже знаем.

— Тадик мне сказал — та дверь ведёт в кабинет Северина. И мне тоже так кажется. Я там был как-то раз…

— Ты был там миллион раз, только вот запомнил всего один. Ну да неважно. А почему кабинет заперт?

— Этого мы не узнали.

— А как заперт?

— На ключ, наверное. Никакого висячего замка там не висело.

— Холера! — огорчилась Эльжбета. — А мы даже и спросить не можем. Какое нам дело до чужих дверей? И вообще, откуда мы узнали, что заперта?

— Погоди, может, дети помогут.

— Или Тадик, — поддержал жену Хенрик.

— Ну конечно, Тадик! — обрадовалась Кристина. — Тадик имеет право заинтересоваться кабинетом отца, ведь сколько было разговоров о его коллекциях. Но пусть сначала потихоньку спросит у брата.

— Правильно! — оживился Карпинский. — Они подружились. Я сам слышал, как болтали под люком.

— Так почему же сразу не намекнул, раз слышал? — рассердилась дочь на несообразительного отца.

— В голову не пришло, — оправдывался тот. — Из-за проклятого пера ни о чем другом думать не мог.

— Перо нам тоже пригодится, — успокоила мужа Кристина. — Ведь придётся же сказать о нем этой гангрене. И тогда, в рамках возмещения ущерба, сделаете с Тадиком ей нормальную дверцу к каморке. Опять будет работа на втором этаже.

— А ты уверена, что Северин спрятал портфель именно наверху?

— Да ни в чем я не уверена, просто хотя бы один этаж надо исключить из поисков. Хенек, а ты точно знаешь, что в других местах там не было нашего портфеля?

— Почти точно, — не сразу ответил Хенрик, предварительно ещё раз добросовестно все взвесив. — Я ведь уже стал кое-что соображать, примите это к сведению. Там у них спальня и при ней маленькая гардеробная, женско-мужская, вернее, больше женская, чем мужская. Там же две комнатки детей. И ещё комнаты.., такие, знаете, совсем пустые.

— Для гостей, — подсказала Эльжбета.

— Возможно. Так вот, я лично считаю — ни в одной из этих комнат Северин не стал бы ничего прятать, места все-таки обитаемые, в них или живут, или часто заглядывают. Есть там ещё несколько закутков, я их все осмотрел, за исключением одной клетушки, порылся даже, и в кладовке нашёл портфель. Старый, очень обшарпанный, но жёлтого цвета. А в нем оказались домашние тапочки, тоже очень старые. Две парк.

— Папуля, да ты провернул грандиозную работу! — восхитилась Эльжбета.

— Я старался.

— А клетушку почему все же не осмотрел? — сурово поинтересовалась Кристина.

— Не успел.

— Итак, со вторым этажом все ясно — кабинет и одна каморка. Чем вы намерены заняться завтра?

— Шкафом в холле. Ну тем, в котором дверь не держится. Петли по всему дому станем разыскивать. Тадик скажет — ему известно, что отец уже купил петли для этого шкафа. Покупать лишние — непозволительное расточительство, хозяйка его не потерпит.

— Правильно. И останетесь одни в доме, потому как ей надо будет идти на работу. Клепа наверняка увяжется её провожать, мне тоже придётся уйти, меня она в своём гнёздышке ни за что не оставит, но и без меня вас там будет трое…

— И детки, — напомнила Эльжбета. — Но, надеюсь, их мне удастся занять. Для этого потребуется сумка-холодильник, чтобы я могла забыть свои покупки в машине Тадика. Где эта сумка?

— На антресолях, вместе с чемоданами. Где же ещё? Сразу, как откроешь дверцу, увидишь. Хенек, я считаю, Тадеуш — не парень, а золото.

Услышав это, Эльжбета ни с того ни с сего вдруг покраснела. И она так думала. Собственно, с того памятного разговора в кафе на Роздроже он не выходил у неё из головы, нет-нет да вспоминала с таким чувством.., с таким, что они, собственно, очень близки. И знают друг друга с давних пор, с раннего детства. И верят друг другу во всем. Она, Эльжбета, не задумываясь, доверила ему их главную фамильную тайну, и вот, оказывается, правильно оценила парня, умница Кристина того же мнения. Выходит, она тоже не дура?

— У меня такое чувство, что я не очень-то ему помогаю, — опять вздохнул Карпинский. — Угрызения совести, так, кажется, называется то неприятное, что я ощущаю в себе? Угрызения?

— Называется так, но при чем тут угрызения? С какой стати упрекать себя за недостаточную помощь в ремонте дома этой мегеры? Ведь наша цель — отыскать свою собственность, а не отремонтировать дом Хлюпа!

— Но как-то неудобно пообещать что-то и не выполнить! — мямлил Карпинский.

Кристина с Эльжбетой неодобрительно переглянулись.

— Надо же, такую аварию перенёс, а характер совсем не изменился! — пробормотала девушка.

— Потому как удар пришёлся в голову, а не в характер, — научно объяснила Кристина. — Погодите, а как же чердак? — вспомнила она вдруг. — Чердак же у вас был под носом, неужели не заглянули?

— Чердак прямо версальский, — с горечью ответила Эльжбета. — Можно пройтись в белом платье до полу и не испачкать. Я сразу туда заглянула, а как же! Она наверняка произвела генеральную уборку, так что чердачной проблемы для нас не существует.

— Ну не огорчайся ты так, радоваться надо, что эта валькирия не успела произвести генеральную уборку во всем доме. Ладно, завтра нас ждёт очень много работы. И вот ещё что. В каких я с ней отношениях? Как мне к ней обращаться? На «ты» или на «пани»? Кажется, до смерти Северина мы с ней были на «ты».

— А что? После смерти кого-то эти отношения меняются? — заинтересовался Карпинский.