Иоанна Хмелевская - За семью печатями [Миллион в портфеле]

• Название: За семью печатями [Миллион в портфеле]
• Автор: Иоанна Хмелевская
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-86471-309-0, 5-86471-231-0

Часть 1.

Ну что за напасть свалилась на бедного Хенрика. Раз в жизни удалось ему зашибить хорошую деньгу — и вот на тебе, сокровище тотчас испарилось. Нет-нет, не бесследно, и не похитили его, просто забыл он, где спрятал заветный портфельчик, набитый золотом и шелестящими зелёными банкнотами. До чего же коварная штука амнезия, стоит один раз хорошенько удариться головой, и все важное оттуда мигом улетучится, одни глупости останутся. Словом, совсем как в сказке: поди туда, не знаю куда; найди то, не знаю что. Есть у Хенрика подозрение, что сокровище покоится в старом портфеле, а портфель тот сокрыт в недрах старого дома, оснащённого множеством закоулков и укромных уголков, шкафов и шкафчиков, каморок и чуланчиков. В таком лабиринте и за год ничего не найдёшь, такнет, мало того, сокровище охраняет настоящий дракон в юбке, мегера из мегер, страшная и ужасная Хлюпиха. На что только не пускаются Хенрик с домочадцами, дабы вернуть утраченную собственность, да все без толку. А судьба вставляет все новые и новые палки в колёса. Шурин-клептоман так и вьётся вокруг, норовя стащить последнее; милые детки мегеры караулят каждый шаг; сама мегера шипит и плюётся, понося гостей почём зря… Тут и сбежать недолго, забыв обо всем на свете, да только есть одна отрада, которая притягивает почище любого сокровища: готовит Хлюпиха не просто отменно, нет, божественно, восхитительно!..

Часть 2.

Сокровище можно спрятать где угодно: закопать в саду или сунуть в гроб почившей тётушки, укрыть на чердаке или положить в камеру хранения, в конце концов — таскать ценности на собственном теле. Главное — не забыть, куда вы его запихали, иначе ждёт вас участь незавидная и страшная. Вот и с паном Карпинским стряслась такая беда: помнит лишь, что отдал сокровище на сохранение ближайшему другу своему Хлюпу, да вот незадача: бедный Хлюп некстати умер, а пан Карпинский заработал амнезию. А сокровища-то хочется! Особенно Кристине и Эльжбетке — любимой женщине пана Карпинского и его юной дочке. И пускаются дамы во все тяжкие, дабы проникнуть в чужой дом и как следует пошарить там. Но жена покойного, коварная и мстительная Хлюпиха, гостей терпеть не может, незваных и подавно, а уж про женщин и говорить нечего — ненавидит она слабый пол всей душой.

Но есть у мегеры одна слабость — любит она, чтобы похвалили её стряпню. Да ведь и есть за что! Недолго думая, находчивые дамочки решают втереться к ужасной Хлюпихев ученицы. Но прежде следует ошеломить её самым кошмарным, самым тошнотворным варевом на свете. И в ход идёт все, что под руку подвернётся: прошлогодняя крупа с жучками, тухлый майонез, гуталин и магазинные котлеты. Доверчивая Хлюпиха заглатывает кулинарный «шедевр» как наживку и допускает шпионов в свои владения. Словом, сокровище прямо в руки идёт. Знай лови!

---

От всех этих сложностей голова разболелась, а к чёткому решению девушка так и не пришла. Стояла столбом, тупо уставившись на сарай-гараж.

Кинув очередной контрольный взгляд в окно, пани Богуся уже не увидела подозрительной девахи. Интересно, куда она делась? Не поленилась высунуться из окна и снова вспыхнула от злости — нахалка никуда не ушла, стоит перед её домом и пялится на гараж. Ну нет, этого нельзя так оставить, может, другой и наплевать, но не ей, она не допустит, чтобы ни с того ни с сего разглядывали её владения. А если уж разглядывают, она должна знать хотя бы причину.

Помешав гуляш и выключив газ под кастрюлей с водой, пани Богу слава вышла на крыльцо. Отсюда было видно лучше, наглая девка действительно неподвижно стояла прямо напротив гаража и что-то в нем высматривала. Хозяйке не хотелось выходить на улицу, не так она была одета, выскочила из кухни по-домашнему, в старом платье, фартуке, растоптанных тапках, волосы подвязала обрывком бинта, чтобы не лезли в глаза.

— А пани чего там ищет? — окликнула Богуся незнакомку голосом столь мощным и пронзительным, что его при желании могли слышать не только все соседи, но и корпевшие над перилами работники в её собственном доме.

Повернув голову. Вожена увидела на крыльце какую-то бабу. Она тоже не узнала вчерашней прилично одетой женщины в этой расхристанной бабище, к тому же приглядеться мешали заслонявшие вид ветки сирени Стиль общения с людьми у Вожены был выработан ещё с детских лет раз и навсегда.

— Вам что за дело? — столь же агрессивно и столь же громко огрызнулась она. — Уж и посмотреть нельзя на эту хибару? Не убудет от неё. Или развалится?

Пани Богуслава буквально задохнулась от злости.

— Мой дом, а если кому не нравится, нечего глаза пялить! Знаем таких! Ходят, вынюхивают, высматривают, а потом жди грабителей! А ну марш отсюда, не то полицию вызову!

— Ишь, недотрога выискалась! — не осталась в долгу Вожена. — Чего пристала? Я твоей развалюхи не касаюсь, а стоять на дороге никому не воспрещается, дорога не купленная! Из принципа не уйду!

— Поглядим, как ты в полиции запоёшь, воровка!

Теперь от злости задохнулась Вожена.

— Это я воровка? Я?!

— Да уж не я! Воровка и есть, шляются тут всякие девки!

— Да за такое оскорбление пани перед судом ответит! — неожиданно писклявым голосом завизжала девушка, так как от злобы перехватило горло.

Богуся расхохоталась, стараясь, чтобы хохот прозвучал как можно более саркастически.

— Слышите, люди добрые! Она на меня в суд подаст! Ох, уморила! Слышите? Будьте свидетелями, как всякая шлюха тут грозит честной женщине, шляется, высматривает, чтобы потом бандитов напустить! И ещё имеет наглость судом угрожать!

Пани Богуслава уловила заинтересованность соседей — кое-где раскрывались окна и высовывались головы, и наличие аудитории очень воодушевило её.

Божене, напротив, свидетели были ни к чему. Туго соображающая деваха лихорадочно выискивала подходящие слова для достойного ответа.

А в доме Тадик с первого же слова узнал Божену, и сердце его упало. На всякий случай выглянул в окно из своей комнаты — так и есть, она! Хватило ума аж сюда за ним притащиться! Езус-Мария, что теперь делать?

Хенрик Карпинский тоже заинтересовался перепалкой под окнами и пристроился рядом с Тадеушем. Отсюда нельзя было увидеть пани Богуславы, но голос хозяйки ни с каким другим не спутаешь.

Девушка же, с которой та пикировалась, была Хенрику незнакома. Ничего не поняв из их обмена любезностями, Карпинский хотел спросить напарника, в чем дело, но, повернувшись к Тадеушу, был поражён выражением его лица. Непонятная какая-то смесь паники и отчаяния.

— Мальчик мой, что случилось? — встревожился Карпинский. — Что здесь происходит? Ты чего?..

И кто эта девушка?

— Ну, теперь мне крышка! — упавшим голосом произнёс Тадик. — Вожена это, падчерица моей матери. Сами слышите, какую чушь несёт. Дурища, каких мало, от неё всего можно ожидать. Как бы меня не увидела, тогда не отвяжешься…

И поспешил отскочить от окна. Вожена его не заметила, она как раз нашла подходящий, по её мнению, аргумент и теперь торопилась его выложить.

Набрав побольше воздуха, заорала во всю мощь лёгких:

— Меня воровкой обзывает, а сама… графиня нашлась! Пусть все слышат! А кто ночью, тайком, привозит в свою хибару краденое? Я, что ли? Да я первая полицию вызову! Сама донесу! Пусть придут, пусть хорошенько поищут, авось что интересное найдут! Все думают — порядочная женщина, а она притон воровской у себя устроила, я своими глазами видела! И ещё оскорблять смеет!

Изумление от услышанного немного притупило ярость пани Богуславы.

— А ну пошла отсюда! — не выдержав, сдвинулась она с крыльца. — Своими руками! Своими руками двину так, что костей не соберёшь! А если ночные бандюги появятся, так я уже буду знать, кто наводчица. Тебя полиция теперь из-под земли достанет, у меня глаз алмаз, считай — сфотографировала.

Услышав последние угрозы Вожены, Карпинский с Тадиком в ужасе переглянулись. Теперь и Хенрик запаниковал. Выходит, эта кошмарная девица следила за ними ночью? Видела их с Эльжбетой, иначе на что ещё могла намекать?

— Сдохнуть мне на месте, если эта выдра не шпионила за мной, — прошептал Тадеуш. — Потому и пана с Эльжбеткой вчера засекла. А мне и в голову не приходило поостеречься.

— А зачем ей шпионить за тобой? — хотел знать Карпинский, — У неё к тебе какие-то претензии?

— Если это можно назвать претензиями, холера… — удручённо пробормотал парень. — Сколько лет жили в одном доме, можно сказать, вместе выросли, а теперь в неё словно бес вселился. И мать хороша, разболтала, куда я переехал! Другого выхода нет — надо унести из дома деньги, придётся поломать голову, оставлять их в доме опасно.

— А все-таки? Из-за чего она так на тебя взъелась? — не отставал Карпинский.

Называть истинную причину случившегося Тадеушу больше всего на свете не хотелось именно отцу Эльжбетки. Рассказать пану Хенрику о матримониальных планах Вожены — нет, язык не повернётся…

Эльжбетка бог знает что может подумать.

— Да из-за сущей глупости, — ответил он уклончиво. — Вообразила себе несусветные вещи, идиотка ведь редкая, может, и брякнула что, не подумавши. Впрочем, подумавши тоже могла. А вот чего не могла — так это пошевелить мозгами! По причине полного их отсутствия. Эта дура в любую минуту такое способна выкинуть, что нормальному человеку в голову не придёт. Нет, ни за какие коврижки не покажусь ей, не выйду, пока не уйдёт.

— Кажется, уже ушла, — успокоил парня Карпинский, поскольку крики на улице смолкли. Высунулся из окна, удостоверился. — Да, и в самом деле ушла.

Боженка испугалась не угроз, что ей переломают кости, как с удовлетворением подумала торжествующая Богуся, просто вдруг спохватилась — да ведь это она небось с самой хозяйкой ссору затеяла, а ведь собиралась разузнать у неё что-нибудь о Тадике, а если повезёт, то и сделать своей союзницей.

Такая женская солидарность… Какая теперь, к черту, солидарность, эта колода её, поди, топором встретит, вздумай она снова подойти к дому. Может, отец с мачехой и в самом деле были правы, советуя знакомство с людьми начинать с установления дружеских контактов, а уж в данном случае и вовсе надо бы действовать полюбовно, только тогда можно рассчитывать на успех. Выходит, сама все и напортила?

Ну нет, самокритика никогда не была сильной стороной характера девушки. Агрессия, впитанная с молоком матери, и принципы, которые вбивали в неё с раннего детства, оказались сильнее уроков отца и мачехи. Впрочем, надо отдать должное и пани Богуславе: уж она, как никто другой, умела настраивать людей против себя, тоже в каждом подозревая негодяя.

Злясь на себя, на толстую бабищу, на сбежавшего жениха, на весь свет и нигде Тадика не заметив (наверняка не было дома, иначе на шум непременно бы выглянул), Вожена вынуждена была, оставив поле боя за противником, молча ретироваться.

Пани Богуслава хоть и чувствовала себя победительницей, однако триумф её несколько заглушала непонятная тревога, в природе которой она пока ещё не отдавала себе отчёта. Постояв и убедившись, что посрамлённая противница скрылась за углом, хозяйка, громко хлопнув дверью, вернулась к домашним делам.

И только в кухне, внимательно наблюдая за кипящими клёцками, задумалась над последней фразой подозрительной девки…

Обед сегодня получился поздним. Не только по причине неприятного инцидента, но и потому, что хозяйка ожидала возвращения из зоопарка детей с Эльжбетой, чтобы покормить всех уж заодно. Поэтому Карпинский с Тадиком, покончив с перилами, без перекура тут же взялись за оставшуюся ещё не починенной дверцу чулана, стараясь не думать о последствиях скандала, учинённого безмозглой Боженой.

Если откровенно, Хенрику Карпинскому уже невмочь были все эти столярные работы, никогда не любил их, не разбирался, и теперь, будучи всего лишь подручным у Тадеуша, все равно выдохся. Тадеуш тоже порядком устал, ведь ему приходилось практически все делать одному, Карпинский лишь симулировал занятость. И хотя оба вымотались, но все же отдавали себе отчёт в том, что вот так просто бросить ремонт в доме Хлюпихи нельзя, она сразу заподозрит неладное. Следовало закончить пусть какой-то один фронт работ, ну, например, дверцы эти треклятые, которые то не открываются, то не закрываются.