Пэт Ходжилл - Поступь бога

• Название: Поступь бога
• Автор: Пэт Ходжилл
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-352-02126-2

Впервые на русском языке великолепная сага Пэт Ходжилл о вечной войне Кенцирата. Изумительный образец жанра «темного фэнтези».

Тридцать тысячелетий Кенцират ведет войну с сущностью, называемой Темным Порогом, олицетворением первобытного зла. Эта война состоит из кровопролитных неравных сражений, заканчивающихся отступлениями Кенцирата из мира в мир по цепи Сотворений. Все это время только строгое соблюдение кодекса чести позволяло кенцирам сохранять единство. Но три тысячи лет назад этот народ воинов был почти уничтожен – Геридон, Верховный Лорд Кенцирата, в обмен на личное бессмертие отдал Темному Порогу души тысяч своих соплеменников. Избежавшие этой участи кенциры смогли бежать в Ратиллен – мир, ставший их последним пристанищем, постоянно атакуемым Тьмой.

Из Гиблых Земель в город Тай-Тестигон приходит Джейм, одна из немногих оставшихся в живых кенциров. Находясь не в самых хороших отношениях с собственной памятью, преследуемая порождениями Тьмы, измученная многодневным бегством и страшным грузом отцовского проклятия, Джейм вступает в безумный лабиринт Тай-Тестигона, празднующего ночь Бала Мертвых Богов...

---

Волна черной ярости захлестнула ее. Она отшвырнула тряпку и рванулась к дверям, да только рука Клепетти схватила ее за воротник и втащила обратно.

Полузадушенная, чувствовала она около своего уха тяжелое, злое дыхание вдовы, а протерев глаза, увидела в комнате явно разгневанных Ротана и Гилли, старающихся делать вид, что не замечают несущихся с площади насмешек. Тубан так просто растворился во тьме винного погреба. Потом голоса с улицы удалились, и Клепетти отпустила ее.

– Но почему? – хрипло спросила Джейм, потирая рукой горло. – Мы должны догнать их. Почему мы не побежали следом?

– Дитя, если ты нам хоть чуточку доверяешь, не спрашивай ни о чем. И не вмешивайся, что бы ни случилось, – сказала вдова, повернулась и ушла в кухню.

Джейм смотрела ей вслед. Связанная законами кенцирского гостеприимства, она должна была подчиниться; но другой закон – закон чести Дома – гнал ее защищать и мстить. Но как она может защитить от того, чего не понимает? Неожиданное бездействие ее новых друзей, которых она совсем не считала трусами (ну разве что Тубана), поставило ее в тупик и заставило нервничать. И это еще не самое худшее. Клепетти и остальные точно знают, что происходит, поняла Джейм, и знали задолго до ее появления тут. Но ей не сказали. Почему? Может быть, несмотря на свое дружелюбие, они все еще не доверяют ей? Потому что она посторонняя. Опять.

Сперва она притворилась, что это не имеет никакого значения. В конце концов, у людей могут быть свои секреты, и ни у кого из них пока еще нет веской причины доверять ей. Но дни шли, необъяснимая агрессия Марплета росла, объединяя остальных в их пассивном сопротивлении, и Джейм чувствовала себя так, будто ее исключили из их тесного круга. Это слишком ярко напомнило ей жизнь в замке. Она впервые осознала, что значат для нее здешние люди, как они нужны ей.

«Я должна прижиться где-нибудь, стать частью какого-то места, и если не здесь – то где?»

Она лежала на теплой черепице крыши северного крыла, над четвертым этажом, озирая с высоты город. Острые шпили цвета слоновой кости поднимались вдалеке, касаясь вершинами заходящего за Хмарь солнца. Ночь в Тай-Тестигоне всегда наступала быстро, и лишь только тьма опускалась, город пробуждался к жизни. Джейм тянуло нырнуть в переплетение этих изогнутых улиц, разнюхать все их секреты. Она не забыла неуловимого соблазна лабиринта, богов Тай-Тестигона и вызова, произнесенного перед храмом. Но Тубан просил ее не покидать трактир. Ему казалось, что как только она выйдет за его стены, то немедленно и безвозвратно заблудится. Ну что касается лабиринта улиц, то, усмехнулась Джейм, может быть, он и прав, но придет день, когда она все-таки рискнет. Ей очень нравились здешние люди, и поэтому она не могла оставаться тут бесконечно, просто ожидая чего-то. Если вскоре дела не наладятся, она разорвет шелковый поводок заботы Тубана и растворится в ночи, в одиночестве – уйдет так же, как и пришла сюда.

Снизу раздался пронзительный вопль – полубульканье, полувизг. Посмотрев вниз, Джейм увидела на галерее, рядом с комнатой Танишент, Тубана, глядящего на нее с таким ужасом, что она немедленно прыгнула и, уцепившись за карниз, перелетела прямо на пол галереи, представ перед Тубаном.

– Что случилось? – Голос ее прерывался от волнения. Может быть, ее наконец решили посвятить в тайну?

– Да ты свернешь себе шею! – Ответ был довольно непоследовательный. – Что ты делала там, наверху?

– Ох. Я просто смотрела на город. Кому пришло в голову так запутать улицы?

– Ну, – Тубан явно пытался вновь вернуть себе самообладание, – отчасти это намеренно, отчасти нет. Видишь ли, мы все здесь стараемся избегать неприятностей – реальных и надуманных. Старые дома всегда разбирали, отмывали и очищали площадь, и на их месте вырастали новые. Но немного. Тай-Тестигон был заложен во времена Старой Империи, тогда люди любили головоломки. Вся их культура основывалась на этом, и высшей формой искусства стал лабиринт. Конечно, с тех пор многое изменилось, но традиции так быстро не уходят. Ну вот, например, когда господин Свят-Халва, из Гильдии Воров, пришел к власти, то превратил часть Дворца в настоящую путаницу; а старый Писака до сих пор живет в доме, где заблудился сам архитектор – вошел и с той поры никто его больше не видел.

Джейм встрепенулась:

– А Писака… кто это?

– Он величайший вор в истории Тай-Тестигона, притча во языцех, и единственный, кто знает все улицы города. Округ Храмов – его вотчина, но сейчас он отошел от дел и не показывается на люди. Тебе уже приходилось слышать о нем?

Джейм, поколебавшись, рассказала трактирщику, что случилось в проулке. Тубан слушал, выпучив глаза.

– Пятьдесят шесть лет, с тех пор как этот человек похитил Око Абарраден, что было не просто сложно, как ты можешь подумать, – это было физически невозможно, так вот, с тех пор каждый воришка в Гильдии спит и видит себя его учеником. Пятьдесят шесть лет! А ты только вошла в город – и он делает тебе такое предложение. Да во Дворце все лопнут от зависти, и Свят-Халва – первый!

– Уж не хочешь ли ты сказать, что он предложил научить меня воровать? – ужаснулась Джейм.

– Ну конечно, что же еще! И почему бы нет? Чуть ли не каждый в Тай-Тестигоне если не ворует, то умеет, а если не умеет, то хочет. Это неплохая работа, как я слышал, а уж если попадется хороший учитель, ну и, конечно, если сам не бездарь…

В этот момент Клепетти позвала Тубана из кухни. Он извинился и заспешил к выходу, приговаривая:

– Писака, а? Нет, вы только подумайте.

И Джейм думала, долго и серьезно, несколько дней.

Она все еще жила в комнате с Танишент, но там становилось все более неуютно. Клепетти все-таки удалось вырвать у танцовщицы обещание, что та не будет больше пить Драконью Кровь. Это принесло какое-то облегчение, но не спасало Джейм от жалких улыбок Танис днем и ее истерического плача ночами, когда становилось ясно, что действие зелья прошло, и женщине приходится тяжко расплачиваться за короткое возвращение юности. С другой стороны, Джейм прекрасно знала, что не годится на роль мальчика на побегушках. Во снах к ней все еще приходили ужасающие образы, и она просыпалась с криком. Тогда она брала одеяло и уходила досыпать на крышу, в голубятню, а утром, замерзшая, обнаруживала рядом с собой уютно примостившегося Бу.

Эта большая пустая голубятня стала ее убежищем от напряженной жизни гостиницы. Никто не тревожил ее там – место было слишком открытое, чтобы стать кладовкой или гостевой комнатой. Здесь она наконец спрятала свой мешок в углубление от выпавшего камня в углу, и здесь было достаточно просторно, чтобы тренироваться.

Джейм удивлялась, что ей откуда-то известны приемы Сенеты. Когда много лет назад, в замке, ее брата Тори стали обучать боевым искусствам, она умоляла научить и ее. Последовал категорический отказ. А теперь знание было при ней – девушка обнаружила это еще в Гиблых Землях. Это, конечно, здорово, но и пугающе – ведь она даже не знает, когда и как научилась этой технике и какие еще умения вложили в нее годы, скрытые за пеленой забвения.

Случай с хлебом глубоко потряс Джейм. Она – другая, она всегда отличалась от обычных людей. Джейм смотрела на свои руки и не видела их. Отец так и не смог принять это. Выродок, шанир, нечисть… Слова доносились из прошлого, из ворот замка. Это, должно быть, случилось вскоре после того, как ее ногти нашли себе путь на поверхность. Как зудели кончики пальцев, и какое это было облегчение, какая радость, когда острые пластинки наконец пробили кожу. До сего момента лишенная ногтей, не похожая на всех живущих в замке, как она гордилась таким приобретением! Ужас и отвращение окружающих сбили ее с толку. Сейчас Джейм понимала, что они боялись того, чем она была или могла стать, хотя никто точно и сам не знал и не говорил этого ей. Всегда ли ее люди так относились к ней? Если так, то какой же идиоткой она была, стремясь к ним, грустя о несчастливом доме, потерянном для нее. Кенцирская дура. Что ж, теперь у нее есть месяцев шесть, чтобы попробовать жить самостоятельно, отдельно от Кен-цирата.

Но дни шли, а Джейм оставалась посторонней в «Рес-аб-Тирре» и вроде как узницей в его стенах. Ограничение свободы становилось все более обременительным, и все больше времени она проводила в старой голубятне, отрабатывая танец Сенеты, связующий четыре вида боя. Земля вертится, огонь пылает, вода течет, ветер дует… Джейм еще была слаба, путь огня пока закрыт для нее, а ветер и вовсе недостижим, но для начала неплохо, решила она. Она раскрывала пределы своих знаний и выносливости и достигала их, часто доводя себя до изнеможения. Вымотанная, она быстрее засыпала, и дурные сны все реже терзали ее.

Однажды в Канун Зимы, проходя четвертый уровень текущей воды, она, стоя вниз головой, увидела Гилли, который наблюдал за ней, открыв рот и вцепившись в перила винтовой лестницы.