Виктория Холт - Изумруды к свадьбе

• Название: Изумруды к свадьбе
• Автор: Виктория Холт
• Жанр: Современные любовные романы

В старинном французском замке Гайяр ожидают приезда известного английского реставратора Даниэла Лоусона. Однако приезжает не он, а его дочь Даллас: профессор Лоусон неожиданно скончался. Неизменная помощница отца в его работах, Даллас, чтобы не нарушать контракта, предлагает хозяину замка спои услуги. Это, понятно, лишь завязка сюжетной интриги. А далее на фоне древнего, хранящего страшные семейные тайны замка перед читателем романа разворачивается история, оторваться от которой просто не будет сил.

---

– Персей, спасающий Андромеду. Очень неплохая вещь. Вы должны посмотреть на нее поближе. Она сделана около двухсот лет назад скульптором, которого мой предок привез в замок. Она должна вам очень понравиться.

– Почему же очень?

– Я считаю вас Персеем женского рода, спасающим искусство от дракона гниения, старения, вандализма и так далее.

– Какая поэтичная фантазия! Вы удивляете меня.

– Я вовсе не такой уж обыватель, как вы думаете. А после того, как вы преподадите мне еще несколько уроков в галерее, я и вовсе стану эрудитом, вот увидите.

– Уверена, что вы не горите желанием приобретать знания, от которых вам нет никакой пользы.

– Но я всегда считал, что любые знания полезны.

– Если всего нельзя постичь, то стоит ли забивать голову тем, что не имеет практической пользы, – это будет лишь пустой тратой времени... в ущерб многому другому.

Он пожал плечами и улыбнулся. А я продолжала:

– Как же все-таки выяснить, кто стрелял в лесу?

– Вы считаете, это нужно?

– Конечно. А что, если это опять повторится?

– Ну что ж, возможно, тогда исход будет менее удачен... или более. В зависимости от того, как на это посмотреть.

– Я нахожу ваше отношение к происшествию очень странным. Как будто вам все равно, кто пытался убить вас!

– Но моя милая мадемуазель Лоусон, уже проведено не одно расследование, а установить, кому принадлежала пуля, не так-то просто, как вам кажется. Ружье имеется почти в каждом доме. В окрестных лесах водится много зайцев. Они так хороши, тушенные в горшочке!

– В таком случае, если кто-то действительно стрелял зайцев, то почему бы не прийти и не сказать об этом?

– Что вместо зайца убили мою лошадь?

– Хорошо, предположим, что кто-то стрелял, и пуля, попав в дерево, срикошетила и убила вашу лошадь. Знал ли тот человек с ружьем, что вы в лесу?

– Положим, что он... или она... об этом и не подозревали.

– Так, значит, вы склонны считать случившееся несчастным случаем?

– А почему бы и нет, поскольку это очень разумная версия.

– Это очень удобная версия, но я не думаю, что вы из тех, кто согласится с ней.

– Возможно, когда вы узнаете меня лучше, то измените свое мнение. – Граф улыбнулся. – Здесь так приятно. Если у вас нет других планов, может быть, останетесь со мной и мы немного поболтаем. Потом я отведу вас к пруду и вы полюбуетесь скульптурой. Это действительно маленький шедевр. У Персея на редкость решительное выражение лица. Он буквально преисполнен решимости одолеть чудовище. А теперь... давайте поговорим о картинах. Как идут дела? Вы просто чудо. Скоро вы закончите работу и наши полотна будут выглядеть так, будто только что вышли из-под кисти художника. Это просто невероятно, мадемуазель Лоусон.

Мы поговорили о картинах, а потом пошли смотреть скульптурную группу. Затем вместе отправились в замок.

Мы медленно шли по террасе. Когда приблизились к замку, я заметила в окне классной комнаты какое-то движение. Любопытно, кто следил за нами – Нуну или Женевьева?

Интерес к происшествию с графом внезапно угас – виноградникам грозила опасность. Виноградная лоза приближалась к пику своего летнего роста, когда появились признаки филлоксеры. Новость быстро распространилась и в городке, и в замке.

Я отправилась к мадам Бастид, чтобы узнать подробности. Пока мы пили кофе, она рассказала мне, какой вред может принести филлоксера. Если ее не остановить, весь урожай погибнет.

Жан-Пьер с отцом работали чуть ли не всю ночь. Виноградники надо было опрыскать мышьяковистокислым натрием, имея при этом в виду, что слишком большая доза раствора может нанести лозе вред, а слишком малая не даст нужного эффекта.

– Такова жизнь, – философски заключила мадам Бастид, пожимая плечами, и принялась еще раз рассказывать мне о том, когда виноградная тля уничтожила лозу во всей стране. – Прошли годы прежде, чем наши виноградари смогли вернуть себе былое благополучие, – вздохнула она. – И каждый год несет свои заботы – то филлоксера, то листовертка, то хрущ. Ах, Даллас, и кто только становится виноградарем?

– Но зато, когда урожай собран без потерь, какая это, должно быть, радость!

– Вы правы. – Глаза мадам Бастид засияли. – Видели бы вы нас тогда! Мы буквально сходили с ума от радости.

– Но если бы над вами не висела какая-либо напасть, вы бы не испытывали тогда такой радости.

– Это верно. В Гайяре нет прекраснее времени, чем сбор урожая, и, чтобы испытать наслаждение, надо сначала его выстрадать.

Я спросила, как дела у Габриэль.

– Она очень счастлива. И подумать только, что это был, оказывается, Жак.

– Вы удивлены?

– О, не знаю. Они дружили с детства. Порой так трудно заметить происходящие перемены. Девочка вдруг становится женщиной, мальчик – мужчиной... Такова природа. Да, я удивилась, узнав, что это Жак, хотя догадывалась, что Габриэль влюбилась. В последнее время она стала такой рассеянной. Ну что теперь говорить! Все устроилось наилучшим образом. Жак справится с делами в Сен-Вайяне. Сейчас ему, конечно, придется как следует потрудиться, ведь эта зараза распространяется очень быстро! Было бы очень некстати, если бы она затронула и виноградники Сен-Вайяна именно теперь, когда Жак только приступил к работе.

– Граф был очень добр, предложив Жаку стать управляющим в Сен-Вайяне, – заметила я.

– Иногда Всевышний подает нам знаки своей доброты.

Погруженная в свои мысли, я отправилась назад в замок. Конечно, убеждала я себя, в тот вечер Габриэль рассказывала графу о своих проблемах. И, зная о том, что она беременна от Жака, а Жак не в состоянии содержать и жену, и мать, граф назначил его управляющим в Сен-Вайян. В любом случае Дюраны были слишком стары, чтобы заниматься виноградниками. Конечно, все обстояло именно таким образом.

Да, я действительно изменилась: стала верить в то, во что мне хотелось верить.

Нуну несказанно радовалась, когда я наведывалась к ней в комнату, что я делала довольно часто. Для меня здесь всегда был приготовлен кофе, мы сидели и разговаривали чаще всего о Женевьеве и Франсуазе.

В то время, когда всю округу волновала филлоксера, единственной заботой Нуну была раздражительность Женевьевы.

– Боюсь, что ей не нравится жена месье Филиппа, – сказала Нуну, с беспокойством взглянув на меня. – Она всегда была против присутствия в доме женщины с тех пор, как...

Я не хотела, чтобы Нуну рассказала мне то, что я уже сама знала о графе и Клод.

– Прошло уже много времени с тех пор, – возразила я, – как умерла ее мать. Она должна была бы уже оправиться от удара.

– Если бы у нее был брат, все было бы по-другому. Но теперь граф привез сюда месье Филиппа и женил его на этой женщине...

– Уверена, Филипп сам хотел жениться, – поспешно сказала я. – Иначе зачем бы он пошел на это? Вы говорите так, будто...

– Я говорю то, что знаю. Граф не женится никогда. Он не любит женщин.

– Но я слышала, что как раз их-то он и очень любит.

– Любит? О нет, мадемуазель, – горько посетовала она. – Граф никогда никого не любил. Человека может развлекать то, что он презирает. И, при определенном характере, чем больше в нем презрения, тем больше удовольствия доставляют ему эти забавы. Вы меня понимаете? Да что там говорить, вас это совсем не касается... К тому же вы скоро покинете замок и вряд ли о нас еще вспомните.

– Я не заглядываю так далеко вперед.

– Понимаю. – Нуну улыбнулась. – Замок – это маленькое королевство. Я даже не могу себе представить жизнь в другом месте. Ведь я приехала сюда в то время, когда Франсуаза вышла замуж.

– Здесь все совсем не так, как в Каррефуре.

– Да, совсем по-иному.

Вспоминая большой мрачный особняк, который был домом Франсуазы, я заметила:

– Франсуаза, должно быть, чувствовала себя очень счастливой, когда впервые приехала сюда.

– Франсуаза никогда не была здесь счастлива. Понимаете, граф не обращал на нее внимания. – Нуну пристально посмотрела на меня. – Не в его привычках обращать на кого-то внимание. Он способен лишь использовать людей... рабочих, которые делают вино... и всех нас, здесь, в замке.

– Но разве так не должно быть? – спросила я почти сердито. – Ведь не может же один человек сам обрабатывать виноградники, и у каждого господина есть слуги.

– Вы не поняли меня, мадемуазель. Я же говорю вам, что он не любил Франсуазу. Этот брак был заранее оговорен. Среди таких семей подобное принято, но и такие браки бывают весьма удачными. Но только не этот. Франсуаза оказалась в замке потому, что де ла Тали посчитали ее подходящей женой для графа; ее взяли сюда, чтобы она создала семью. Но ведь она была молода, у нее были свои чувства... и не могла понять, в чем дело. Тогда... она умерла. Граф очень странный человек, мадемуазель. Не заблуждайтесь на его счет.

– Он... необычный.

Нуну грустно посмотрела на меня.

– Если бы вы могли увидеть, какой она была до замужества и какой стала, поселившись в замке как графиня де ла Таль!