Виктория Холт - Изумруды к свадьбе

• Название: Изумруды к свадьбе
• Автор: Виктория Холт
• Жанр: Современные любовные романы

В старинном французском замке Гайяр ожидают приезда известного английского реставратора Даниэла Лоусона. Однако приезжает не он, а его дочь Даллас: профессор Лоусон неожиданно скончался. Неизменная помощница отца в его работах, Даллас, чтобы не нарушать контракта, предлагает хозяину замка спои услуги. Это, понятно, лишь завязка сюжетной интриги. А далее на фоне древнего, хранящего страшные семейные тайны замка перед читателем романа разворачивается история, оторваться от которой просто не будет сил.

---

Когда же я наконец заснула, зловещий стук преследовал меня и во сне. Мне снилась молодая женщина, которая не могла обрести покой, потому что умерла насильственной смертью. Она хотела вернуться, чтобы объяснить мне, как именно она умерла.

Тук-тук!

Я вскочила в постели. Служанка принесла мне поднос с завтраком. Женевьева, должно быть, проснулась раньше, ибо ее уже не было в комнате.

На следующий день после обеда я спустилась в подземную тюрьму одна. Я собиралась позвать с собой Женевьеву, но нигде не нашла ее. Я сама слышала стук, о котором мне раньше рассказывала Женевьева, и мне хотелось выяснить, что же это было такое.

Стоял солнечный день, и все выглядело иначе – веселей, праздничней! Даже древняя лестница не казалась сейчас такой темной, потому что через одну из длинных узких амбразур сюда проникало немного дневного света. И хотя она выглядела довольно мрачно, но все-таки не так ужасно, как ночью при свете единственной маленькой свечи.

Я добралась до двери, ведущей в подземную тюрьму. Даже сейчас, в один из самых светлых дней года, было трудно что-либо рассмотреть. Но после того как я немного постояла, вглядываясь в темноту, мои глаза привыкли к ней и я смогла различить очертания ужасных ниш, которые назывались клетками. Когда я шагнула немного вперед, тяжелая дверь неожиданно захлопнулась за мной, и я не смогла сдержать вскрик ужаса при виде скользнувшей ко мне тени. Чья-то рука схватила меня за локоть.

– Мадемуазель Лоусон!

У меня перехватило дыхание. Передо мной стоял граф.

– Я... я... – пыталась я вымолвить хотя бы слово. – Вы меня так напугали.

– Да, это было глупо с моей стороны. Как здесь темно, когда закрыта дверь. – Однако он не сделал ни малейшей попытки открыть ее. – А я никак не мог понять, кто бы это мог быть, – сказал он. – Хотя следовало бы догадаться, что это вы – с вашим интересом к замку и неуемным стремлением все изучать и исследовать... даже такие ужасные места, как это. Видимо, в них тоже есть своя прелесть.

Граф положил руку мне на плечо. Я дрожала от страха и никак не могла понять, чего именно боюсь. Он прошептал мне на ухо:

– Что вы надеялись здесь обнаружить, мадемуазель Лоусон?

– Я и сама не знаю. Женевьева слышала какие-то звуки, и этой ночью мы спустились выяснить, в чем дело. Потом я пообещала, что мы еще раз придем сюда днем.

– Так она тоже придет сюда?

– Вполне вероятно.

Он засмеялся:

– Звуки... Какие звуки?

– Как будто кто-то стучит. Женевьева говорила мне о них раньше. Вот мы с ней и договорились, что когда она услышит эти звуки снова, то сообщит мне, и мы попытаемся вместе выяснить, что происходит.

– Можно легко догадаться, что бы это могло быть, – сказал он. – Жуки-древоточцы.

– О...

– Вы должны были бы догадаться. Наверняка сталкивались с ними в замках Англии.

– Конечно, но эти каменные стены...

– Здесь очень много дерева. – Он отошел от меня и, подойдя к двери, распахнул ее. Теперь я могла видеть более отчетливо ужасные решетки, страшные кольца, цепи... и графа, бледного, с очень сосредоточенным и более замкнутым, чем обычно, выражением лица. – Если завелись эти жуки...

– Вам придется все очень внимательно обследовать?

– Да, но после сбора винограда, – кивнул он. – Это займет чертовски много времени – обстучать все помещения. Прошло только десять лет с тех пор, как проводили подобную профилактику. Так что вряд ли они успели натворить много бед.

– А как вы оказались здесь? – спросила я.

– Увидел, как вы направились вниз, и пошел за вами. Я подумал, уж не сделали ли вы какого-нибудь открытия? – ответил граф.

– Открытия? Какого открытия?

– Какую-нибудь картину на стене или что-то в этом роде. Вы же сами рассказывали мне, помните?

– Но здесь...

– Всегда трудно предположить, где может быть спрятано сокровище, не так ли?

– Вы, пожалуй, правы.

– Давайте не будем никому говорить о странных стуках. Если о них услышит Готье, он тут же начнет твердить о необходимости пригласить экспертов. Подождем, пока не уберут урожай. Вы не представляете, мадемуазель Лоусон, хотя скоро увидите своими глазами, какое здесь царит лихорадочное оживление, когда поспевает виноград. И в это время нельзя отвлекать работников на какие-то другие дела.

– Могу ли я рассказать Женевьеве, как вы объясняете происхождение звуков?

– Да, конечно.

Мы вместе поднялись по лестнице, и, как всегда в его присутствии, мною владели смешанные чувства. Я ощущала себя так, будто меня поймали на чем-то предосудительном, а с другой стороны, меня неудержимо тянуло говорить с ним снова и снова.

На следующий день во время прогулки верхом я объяснила Женевьеве происхождение звуков.

– Жуки? – вскричала она. – Как? Они такие же ужасные, как и привидения!

– Чепуха, – рассмеялась я. – Вполне материальные создания, и их можно уничтожить.

– Ага, пока они не уничтожили весь замок. Ух! Мне совсем не нравится, если у нас действительно завелись жуки. А почему они стучат?

– Они стучат головками о дерево, чтобы привлечь к себе партнеров.

Сказанное мной развеселило Женевьеву, и у нас обеих сразу поднялось настроение. Я поняла, что девочка почувствовала явное облегчение.

День выдался замечательный. Утро было несколько пасмурное, но зато трава и деревья издавали чудесный запах свежести... Гроздья винограда почти все уже были срезаны. Остались нетронутыми самые лучшие из них, и теперь они без всяких помех вбирали в себя солнечный свет и тепло, чтобы ягоды стали еще более сладкими и дали потом прекрасное вино.

Внезапно Женевьева сказала:

– Мне бы так хотелось, чтобы вы обедали вместе с нами, мадемуазель.

– Спасибо, Женевьева, – ответила я, – но я не могу приходить без приглашения.

– Мне всегда бывает интересно, когда вы разговариваете с папой.

– Вот оно что!

Девочка нахмурилась:

– Лучше бы она не приезжала сюда. Я не люблю ее. И она меня тоже.

– Вы имеете в виду тетю Клод?

– Она мне не тетя.

– Так проще называть ее.

– Почему? Она не намного старше меня. Кажется, все забыли, что я уже взрослая... Давайте зайдем к Бастидам и посмотрим, что они там поделывают.

Недовольное выражение ее лица, вызванное нашим разговором о Клод, при упоминании имени Бастидов мгновенно исчезло. И я с огромным удовольствием повернула своего Бонома на дорожку, ведущую к дому Бастидов.

Ива и Марго мы застали в саду. Они держали в руках корзинки и, согнувшись в три погибели, внимательно обследовали тропинку, напевая что-то тонкими детскими голосами, и непрерывно перекликались друг с другом.

Мы привязали лошадей к столбу, и Женевьева побежала к ним выяснить, чем это они заняты.

– Разве вы не знаете? – воскликнула Марго, которая была в том возрасте, когда всех, кто не знал того, что знала она, была склонна считать чудовищно невежественными.

– Улитки! – закричала Женевьева.

Ив ухмыльнулся и протянул ей корзинку, показывая содержимое. В ней лежало несколько улиток.

– Мы собрались устроить пир.

Он остановился и начал, пританцовывая, припевать:

Этот маленький простак,

Этот маленький простак,

Который отправился в Монброн...

– Вы только посмотрите на эту! – вдруг завопил он. – Так она никогда не доберется до Монброна. – Он состроил Женевьеве смешную рожицу. – Мы собираемся попировать улитками. Дождик выгнал их наружу. Берите корзинку и помогайте нам.

– Где? – спросила Женевьева.

– Жанна вам даст.

Женевьева побежала вокруг дома в кухню, где Жанна готовила бульон. А я стала думать о том, как изменилось настроение Женевьевы, едва она подошла к этому, дому.

Ив продолжал пританцовывать.

– Вы должны присоединиться к нашему пиру, мадемуазель Даллас, – сказал он.

– Но не раньше, чем через две недели! – прокричала Марго.

– Их сначала надо выдерживать две недели, а затем подать с чесноком и петрушкой. – Ив погладил свой живот, предаваясь приятным воспоминаниям. – Восхитительно!

Затем он снова начал напевать себе под нос смешную песенку про улиток. А когда Женевьева вернулась наконец с корзинкой, я отправилась в дом поболтать с мадам Бастид.

Через две недели, когда улитки, собранные детьми, были готовы для употребления, мы с Женевьевой получили приглашение от Бастидов. В этой семье любили устраивать праздники по любому поводу. Для меня же посещение дома Бастидов было огромной радостью, потому что там Женевьева выглядела счастливой и вела себя так, будто хотела доставить всем удовольствие.

Но едва мы выехали верхом из ворот замка, нам повстречалась Клод, которая, видимо, возвращалась с виноградников. Я заметила ее раньше, чем она нас. Ее лицо пылало, и от нее исходило какое-то необыкновенное притяжение. Я уже в который раз была поражена ее красотой. Как только она нас увидела, выражение ее лица мгновенно изменилось.