Елена Хорватова - Заговор дилетантов

• Название: Заговор дилетантов
• Автор: Елена Хорватова
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2003
• ISBN: ISBN5-224-03657-7

Москва, 1911 год. Убежденная феминистка и детектив-любитель Елена Хорватова никогда не упускает случая лишний раз доказать превосходство женского характера над мужским… Приступив к расследованию исчезновения своей подопечной, служащей военно-промышленной фирмы, она попадает в эпицентр борьбы российской и германской разведок. Каждый день прибавляет новые загадки, и все же Леля Хорватова перестала бы себя уважать, если бы не разоблачила резидента, скрывшегося под самой неожиданной маской…

---

Легонтов обвел взглядом лица присутствующих (все сидели, буквально затаив дыхание) и продолжил, снова глядя Лидии в глаза:

— Теперь вам потребовалось убедить всех, что были в заточении вместе с шефом, что вы тоже жертва, а никак не соучастница преступления. Обрывки нижнего бельишка с начертанными кровью призывами о помощи должны были расположить к вам наши сердца. Но вы добились обратного эффекта — я очень скоро перестал верить в эту романтическую историю. А вы, для пущей достоверности, выдумали новый ход — послали нас по следу Штайнера-Люденсдорфа в Берлин. Собственно, вы ничего не теряли, полагая, что скорее всего мы так и не сможем вернуть патенты в Россию, а если уж вернем, они снова окажутся в ваших руках и вы сможете сами без посредников продать их германской разведке, только уже значительно дороже. Не так ли? И все складывалось замечательно, да вот адвокат Штюрмер, человек ничтожный и жалкий, принялся шантажировать, мечтая урвать свою долю от капиталов Крюднера. И вам пришлось убрать еще и Штюрмера…

— Вы слишком заигрались в ваши шпионские игры, мадемуазель, — подал наконец голос господин Васильев. — Против агентурной работы в России у нас пока нет законов, и если бы вас просто разоблачили как агента германской разведки, выслали бы из страны административным порядком и все. А за два убийства человека предают уголовному суду, так как ему полагается много лет тюрьмы или каторги… Тут вы сплоховали, госпожа Танненбаум.

— Я лично никого убивала, — ответила она, гордо подняв голову. — Никого! И попробуйте доказать обратное!

— Докажем-с, не сомневайтесь, — Васильев кивнул молодому человеку из сыскного бюро Легонтова. — Будьте так добры, голубчик, пригласите полицейских, хватит им мерзнуть на улице. Пора произвести обыск и арест.

Лидия при этих словах даже не шевельнулась, и в лице ее не дрогнуло ни одной черточки. Железная выдержка. Такая женщина может руководить и фирмой, и группой агентов…

— Лидия, — спросила вдруг я. — В Берлине мне рассказали про Павлина…

— Про какого павлина? — удивленно переспросила она, взглянув на меня, как на слабоумную, начавшую вдруг заговариваться.

— Про агента Пфау, здешнего резидента. Это, часом, не вы, Лидочка? Вам такая роль чертовски подошла бы.

— Нет, это не я, — ответила Лидия ледяным тоном. — Я даже никогда не видела агента Пфау, а указания от него получаю через третьих лиц. И за всем, что здесь случилось, стоит именно Пфау, мы все только выполняли его распоряжения, и я, повторяю, никого не убивала…

Железная выдержка на секунду отказала Лидии, и голос ее дрогнул. Впрочем, она тут же взяла себя в руки, и на ее бледном лице сил застыла бесстрастная маска. Такой женский типаж обычно используют художники-передвижники для создания антиправительственных картин типа «Казнь революционерки». Лидия сейчас вообще могла бы служить моделью для трагических социальных полотен…

Мне вдруг стало ее жаль. Что ни говори, она прожила очень тяжелую жизнь, и даже любовь Крюднера и шпионаж в пользу Германии мало ей помогли — может быть, где-нибудь в Берлине на ее счету и скопились какие-то скромные деньги, но здесь она вынуждена была вести прежнее унылое, серое существование.

Скорее всего именно от такой жизни в ее характере и проявились эти ужасные черты — жестокости, холодной расчетливости. Они, наверное, не были ей свойственны с детских лет, а возникли позже, от постоянного горького сознания собственной обездоленности… А спасительное богатство пришло, увы, одновременно с разоблачением.

— Так значит, Павлин не Лидия, — разочарованно шепнула я господину Легонтову, когда в кабинет входили довольно ухмылявшиеся полицейские, возглавляемые Стукалиным, как хоругвь, несшим свои знаменитые усы.

—Я бы поостерегся верить этой особе на слово, — ответил Александр Матвеевич. — Будет новое дознание, и мы досконально разберемся, кто тут у них Павлин, а кто — не Павлин.

— А почему вы говорите в первом лице? Дознание будут проводить господа Васильев со Стукалиным, а мы свои роли в этой драме уже отыграли.

— Ну я-то, дорогая Елена Сергеевна, еще не хочу уходить со сцены. Я сразу же по возвращении из Берлина дал согласие на службу в контрразведке и, можно сказать, уже нахожусь при исполнении. Признаюсь вам, увлекся я этими шпионскими играми.

— Стало быть, все же решились на переезд в Петербург?

— Решился. Но в Петербурге, боюсь, мне теперь засиживаться не придется — надо думать, меня ожидает жизнь на колесах. Ну, что ж, полагаю здесь сегодня мы не нужны — в этом акте наши роли как раз сыграны, а провожать арестованную Лидию и махать белым платком вслед тюремной карете я не намерен — в этой истории и так постоянно ощущаешь привкус бульварного романа.

— А кстати, Александр Матвеевич, а зачем вообще нужен был весь сегодняшний спектакль? Вы ведь не из тех, кто обычно ходит вокруг да около. А то получился не арест, а какая-то полька-кокетка с фигурами и комплиментами.

— Люблю я образность всей речи! А арест как раз вышел не так-то и плохо, в стиле этой шпионской драмы. Да и кое-кто из действующих лиц узнал много для себя интересного. Лидию ждет еще один сюрприз, о котором пока ей не сказали — при попытке перебраться из Финляндии в Швецию арестован Герман. Васильеву сообщили, что он уже начал давать показания. Теперь между нашими голубчиками развернется соревнование, кто больше расскажет и кто на кого переложит вину…

— Может быть, в конце концов, станет ясно, кто из них Павлин? Меня сильно занимает этот вопрос.

— Ну что ж, может быть, и это выясним. А пока позвольте проводить вас домой на Арбат.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Духи «Буревестник» и одеколон «Глупый пингвин». — О, женщины! — Три дня покоя. — Филипповский пост. Обстоятельства извиняют подобную неделикатность. Как же тяжела и безотрадна жизнь германского агента! — Так вот он кто — счастливец… — В жизни выглядело еще глупее, чем в книге. — Богоугодное дело.

Вернувшись домой, я застала моего ненаглядного супруга за делом — он возился с иллюстрированными прейскурантами стекольных фирм и разглядывал образцы флаконов, делая выписки в блокнот. Не муж, а чистое золото!

— А, это ты, Леля, — рассеянно сказал он, поднимая глаза от своих записей. — Где ты была? Ты сегодня утром так рано ушла, мне даже пришлось завтракать без тебя. Я тут разметил подходящие образцы, теперь нужно связаться с фирмами и сделать заказ. Я думаю, из Петербурга стекло везти нет смысла — это сложнее и дороже. Все возьмем тут на месте, в Московской губернии. Одно дело — нанять ломовиков с подводами, которые привезут ящики с продукцией, укутав их. соломой, а другое дело — связываться с железной дорогой и отправить товар багажом, больше боя будет… На первый случай закажем флаконы по типовым образцам — вот посмотри, духи «Снегурочка», «Odor di femina» и одеколон «Флореаль» разлиты на фабрике Сиу в типовые флаконы разных форм, на которые клеится соответствующая этикетка. И неплохо смотрится.

— Ну, флакон от «Снегурочки» мне, положим, совсем не нравится.

— Да, он самый скромный. Конечно, когда тебе удастся создать что-то полностью оригинальное, так сказать, визитную карточку, твоей собственной фирмы, нужно будет заказать по специальному рисунку нечто изящное, соответствующее названию духов. Вот посмотри, какой флакон духов «Буревестник» фабрики Брокара, великолепно смотрится, не правда ли?

— Флакон хорош, ничего не скажу, но от него, помимо аромата духов, как-то пахнет политикой. Я бы никогда не стала подбирать названия для женского парфюма, вдохновляясь творениями таких литераторов, как Горький. Духи «Буревестник» — надо же такое придумать! Сделали бы уж целую парфюмерноверию — духи «Буревестник», одеколон «Глупый пингвин» и туалетную воду «Им, гагарам, недоступно…» Ладно, дорогой, я рада, что ты серьезно занялся делом, но, прости, ты так безжалостно напал на меня с этими флаконами, не успела я переступить порог. А я, между прочим, устала. Дай хоть расшнуровать ботинки, мне хочется поскорее их снять, да и шнуровку на корсете я давно мечтаю ослабить. Я сегодня собиралась хорошо выглядеть и поэтому зашнуровалась с утра излишне туго. Это чуть не стоило мне обморока.

— О, женщины! Вся ваша беда в том, что вы слишком много внимания придаете внешности. Сколько на тебе шнуровок и всяких тесных вещей, нарушающих кровообращение и мешающих тебе нормально жить и даже дышать. А твои высоченные каблуки? Ты, надо признать, держишься на них молодцом, хотя и не вполне устойчиво. Любая другая дама на таких каблуках и шагу бы не ступила. Конечно, им вместе это смотрится восхитительно, но… Неужели, то, что на тебе надето, и то, как ты выглядишь важнее, чем комфорт? А комфорт, поверь мне, великая вещь! С возрастом вообще приходишь к выводу, что комфорт — это единственное, что имеет значение.