Джо Истерхаус - Основной инстинкт

• Название: Основной инстинкт
• Автор: Джо Истерхаус
• Издательство: Инфосерв
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-85647-007-9

В книге по фильму «Основной инстинкт» есть всё, что привлекает внимание взыскательного читателя: великолепно построенная интрига, удивительные приключения прекрасно выписанных персонажей, эротические сцены свиданий героев, охваченных всепоглощающей страстью. Роман получил восторженное признание, как и одноименный фильм, который стал подлинной сенсацией в мире кино.

---

Коронер вытащил из печени Джонни Боза какой-то предмет, напоминавший большой термометр для мяса. Плоть умершего отпустила его с каким-то отвратительным чавканьем.

— Время смерти? — спросил Уокер. Коронер прочитал данные на шкале.

— Девяносто два градуса. Он остывал в течение… приблизительно шести часов. — Он взглянул на часы. — Значит, время смерти около четырех часов до полудня.

Судебная команда распаковывала какой-то небольшой электронный прибор. Он напоминал пылесос со вспышкой, только эта вспышка выбрасывала тонкий луч зеленого света. Лазерный многоточечный измерительный прибор был новейшим достижением изобретательской мысли полицейского управления Сан-Франциско, он отмечал каждый след пребывания человека в комнате — отпечатки пальцев, признаки крови, кожи, волос.

— Так что же произошло? — требовательно спросил Толкотт.

— Час назад явилась прислуга, она и нашла его, — Сказал Уокер. — Это приходящая прислуга, она с ним не жила.

— Ничего себе, начался у нее денек, заметил кто-то из команды коронера.

Многоточечный измерительный прибор был готов к действию.

— Пожалуйста, задерните кто-нибудь портьеры? — попросил парень из оперативной группы.

Один из полицейских в форме задернул тяжелые портьеры, и комната погрузилась в темноту. Загадочная ручка прибора отбрасывала болезненный зеленый свет, и он отражался от зеркального потолка, слегка окрашивая лица полицейских в неприятные мертвенно-серые тона.

— Так, может быть, прислуга и убила его, — сказал Гас.

— Ей сорок четыре года, и она весит двести сорок фунтов.

— Синяков на теле нет, — констатировал коронер.

— Это не прислуга, — произнес Гас с каменным выражением лица. — Она бы расправилась с ним попроще.

— Боз покинул вчера клуб около полуночи, — сказал Андруз. — Там его видели в последний раз. Живым, во всяком случае.

— Он выходил из клуба один? — спросил Карран.

— С подружкой, — сказал Харриган.

— Надо думать не с восьмидесятилетней старушенцией, — сказал Моран.

Ник взглянул на тело, лежащее на кровати.

— Чем это его так отделали?

— Ломиком для колки льда, — ответил Харриган, протягивая Нику Каррану прозрачный пластиковый пакет с уликой. Там лежал ломик для колки льда со следами запекшейся крови.

— Это его личная вещица. Изучи ее повнимательнее. Ты узнаешь, как он пахнет. Почувствуешь его самого. Сколько он получил ран?

— Больше десятка, — сказал коронер. — Три или четыре неглубокие, но восемь или около того… от каждой из них он легко мог бы умереть. Ведь он был привязан к спинке кровати и через две секунды истек бы кровью. Дюжина проколов буквально изрешетила его тело. Шея Боза вся в дырках, как дуршлаг, господи спаси.

— А где вы нашли его, ломик для льда? — поинтересовался Карран.

Лазер подобрал что-то на кровати, влажные пятна выделялись на белье, точно темные синяки на избитом теле.

— Этими пятнами изукрашены все простыни, — сказал парень из оперативной команды. — Из него вышло с полгаллона крови.

— Очень впечатляет, — сказал Ник.

— Он отдался сам до того, как отдал концы, — сказал Гас Моран.

— Кончил два дела разом, — добавил Харриган со смешком.

— Прекратите, — сурово сказал Талькотт. — Джентльмены, это должно остаться в тайне. Мистер Боз был главным спонсором кампании по избранию мэра. Он был председателем совета директоров Дворца изящных искусств...

Гас нахмурился.

— А я думал, он звезда рок-н-ролла?

— Он бывшая звезда рок-н-ролла, — ответил Уокер.

— В Сан-Франциско рок-н-ролл — искусство, Гас, — сказал Ник.

— Мистер Боз был любимцем публики, очень респектабельным человеком с развитым чувством долга перед обществом, — строго сказал Толкотт.

Успехи хозяина лишь упрочили репутацию его клуба в нижней части города — в Филморе. Некогда этот район славился своей приверженностью серьезному джазу и тяжелому рок-н-роллу. Ныне он стал местом отдыха золотой молодежи, славящимся модными и очень солидными клубами, ресторанами с дорогой кухней на заказ и магазинчиками самого разного толка.

Полицейские, слушавшиеся Толкотта, подумали, что тело, валявшееся на кровати, вовсе не выглядело, как мистер Нечто Особенное, не говоря уж о респектабельности и развитом чувстве долга перед обществом.

— А это что такое? — спросил Гас, разглядывая кучку белого порошка на зеркале, которое лежало на столе возле кровати.

— Ого, — сказал Карран, — я сказал бы, что на первый взгляд это похоже на очень респектабельный кокаин с развитым чувством долга перед обществом. То есть, мне так кажется. Я могу, конечно, и ошибаться…

Но Толкотт сделал вид, что не заметил иронии Ника. Он заговорил ровно, спокойно, но в его голосе звучали ледяные нотки.

— Послушай, Карран. Я сам займусь этим расследованием. И не допущу никаких ошибок.

Ошибки на языке Толкотта вовсе не означали просчеты в работе полицейских, он имел в виду их действия, которые таили в себе политическую угрозу для управления и его начальства.

— Слушай внимательно, Гас, — сказал Карран, — никаких ошибок.

— Мы сделаем все, что в наших силах, — сказал Моран.

— А большего от нас и не требуется, правда?

— Правда. И кто же его подружка?

— Ее имя Кэтрин Трэмелл: Дивисадеро, 2235.

— Еще один славный райончик, — заметил Моран. — Сейчас мы прокатимся с ветерком из Багдада к заливу. Тьфу, простите. Забыл. Теперь это место мы больше так не называем.

— Пойдем, Гас, — сказал Карран, направляясь к двери.

На лестнице, вдали от чужих ушей, Гас Моран сказал:

— Надо же. Толкотт при полном параде явился сюда ни свет ни заря. Обычно его и палкой из управления не выгонишь.

— Да, — сказал Карран. — Должно быть, Джонни Боз и мэр были крепко связаны.

— Ник!

Они оглянулись и увидели лейтенанта Уокера, который стоял на верхней ступеньке лестницы.

— В чем дело, Фил? — спросил Карран. — Мы должны были попросить извинения? Или возникло что-нибудь новенькое?

— Ты назначен к врачу на три часа. Я хочу убедиться, что ты не забыл.

— Извини, может быть, я и не прав, Фил, но разве мы только что не приступили к расследованию убийства? Ты хочешь, чтобы я выполнял свою работу или торчал у психиатра управления, черт побери?

— Занимайся убийством, но не забудь и про психиатра. И сделай нам всем одолжение, Ник, — никакой отсебятины.

— Я согласен выполнить все твои пожелания, кроме одного.

— Если не хочешь вылететь с работы, Ник, в три будь у врача. Понятно?

— Да. Хорошо. Буду.

— Мне помогло, — сказал Фил Уокер. — Может тебе тоже поможет.

— Черт! — сказал Гас, — у тебя удар, Ник. Ты приносишь немного солнечного света повсюду, где ни появляешься.

— Ты прав. Ну что ж, понесем свет на Дивисадеро.

Глава вторая

Если вы поедете по одной из длинных улиц, которые с севера на юг пересекают Сан-Франциско, то увидите полную картину городских контрастов, самые разнообразные кварталы — от необычайно роскошных и богатых до грязных и бедных. Нигде это так не бросается в глаза, как на Дивисадеро. В одном конце этой улицы, внизу, на побережье, вы обнаружите бродяг, пьяниц и наркоманов. В верхней ее части, на Высотах, в домах, начинающихся с номера 2200, живут богатейшие граждане Сан-Франциско. Дом 2235 по Девисадеро, столь же богатый, как и соседские, напоминал скорее особняк, чем городское жилище, и в нем так же пахло деньгами, как и в доме Джонни Боза.

Полицейских вовсе не удивило, что у двери их встретила горничная, они бы не удивились даже, если бы она направила их к черному ходу, который использовали для посыльных и прислуги. Горничная была чикана[2], скорее всего незаконно приехавшая в Америку, она с первого взгляда умела угадывать представителей власти. Их появление вовсе не обрадовало ее. Они показали свои значки.

— Я детектив Карран, а это детектив Моран. Мы из полицейского управления Сан-Франциско.

Страх промелькнул на лице женщины.

— Мы из полиции, — успокаивающе сказал Моран, а не из La Migra[3].

Казалось, это не очень успокоило женщину.

— Да, — сказала она. — Проходите.

Женщина впустила их в помещение и проводила в гостиную. Это была величественная, элегантная комната с высокими сводчатыми окнами, выходящими на голубой простор залива Сан-Франциско. На Каррана и Морана она произвела впечатление — расследуя убийства, они не часто попадали в столь роскошные жилища.

Справа от них на стене висела картина, и Гас Моран внимательно рассмотрел ее, как опытный ценитель.

— Какое совпадение, — сказал он. — У Боза висел Пикассо и у Трэмелл тоже есть его картина. И у того, и у другого — по Пикассо.

— Я и представить не мог; что тебе известно, кто такой Пикассо, тем более не догадывался, что ты разбираешься в живописи.

— Это не так трудно, — усмехнулся Моран. Просто нужно знать, за что зацепиться. Вон, например, большими буквами написано, видишь вон там, в углу: «Пикассо». Ясно как день. Это несложная игра. Вроде поддавков.