Лу Камерон - За кроваво-красной дверью

• Название: За кроваво-красной дверью
• Автор: Лу Камерон
• Издательство: Эхо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1993
• ISBN: 5-85116-017-9

В триллерах американских писателей в увлекательной и захватывающей форме описываются неординарные события, происходящие с главными героями, которые сталкиваются с зомби и друидами, почитателями культа ву-ду и поклонниками Черной мессы.

---

Чтобы он не успел передумать, я вынул арфу из футляра, подошел тс ближайшему столу и поставил ногу на стул. Заведение было наполовину пустым, но это мне было даже на руку. Пока мои нервы не успели меня подвести, я поспешно взял на арфе пару аккордов и громким голосом объявил, что спою песню на уэльском языке.

В Уэльсе меня со смехом выставили бы из любого заведения. Но для ушей американцев уэльский язык звучит достаточно странно. Парнишка, сидевший недалеко от меня, повернулся и сказал:

— Хо! Мне нравится эта необычная мелодия!

Другой спросил:

— На каком языке он поет — на греческом?

Песня тянулась бесконечно. Но мне не потребовалось много времени, чтобы спеть все известные мне куплеты, а повторяться я боялся, опасаясь, что здесь может найтись хоть один слушатель, понимающий по-уэльски. Украдкой глянув на Мерлина, я увидел, что этот странный маленький уродец вряд ли даже меня заметил. Он посасывал свой напиток и что-то бормотал про себя.

Я спел «Красную Розу Глендовера» и «Путешествие в ночи». Он не реагировал, хотя к этому времени другие слушатели уже начали неуверенно аплодировать.

Затем, перебрав почти все песни, которые мы изучали в школе в Глиндиверте, я решил выбрать одну, которую мой старый учитель наверняка бы не одобрил. Я был уверен, что неприятная лирика песни «Дочь Ап Овэйна» расшевелит любого грязного старика. Но, очевидно, дядя Дэй был прав, утверждая, что старик вряд ли разбирается в уэльском. Мерлин безучастно сидел, бормоча под нос и уставившись в пространство перед собой.

Я сделал перерыв и подошел к стойке. Бармен оказался прав, говоря о количестве чаевых, которые я заработаю, так как мне пришлось самому заплатить за свое пиво.

Я подождал, пока он мне нальет, затем спросил:

— У вас здесь, по-моему, совсем немного уэльсцев?

— Их совсем нет, — сказал бармен. — Если бы хоть один случайно проходил мимо, он бы зашел, куда же ему идти?

Я засмеялся и поинтересовался:

— Вон тот пожилой человек в углу, по-моему, из Уэльса.

Бармен взглянул на Мерлина.

— Этот? Это профессор. Мне вроде кто-то говорил, что он уэльсец, а теперь вот и ты это говоришь.

— Цинтия мне о нем говорила, — соврал я, — он просил ее спеть для него что-то особое.

— Да? — сказал бармен. — Не могу сказать. Может быть, она и говорила с ним несколько раз. Но обычно профессор много не разговаривает.

— Почему вы его так называете?

— Он писатель или что-то в этом роде. Некоторое время назад он говорил одному из владельцев, что работает над книгой, которая принесет ему известность. Здесь никто никогда не видел никакой книги. Но, какого черта он платит за выпивку, и, по-крайней мере, он пьет не пиво. У него, должно быть, железная печенка, если судить по количеству виски, которое он поглощает. Хотя пьяным в стельку его не видели. Некоторые старики это умеют. Они могут пить всю ночь и оставаться трезвыми, как судья на суде.

— А владельцы — они из Уэльса?

— Один из них, по имени Говер. Дэйв Говер. А что? Хочешь с ним поговорить?

— Нет, наверное, — я пожал плечами, — но Цинтия говорила, что она здесь кое-что зарабатывала, да и я вроде зацепился.

— Потому что ты парень. Шлюхи в подобном месте могут нарваться на неприятности. Но не думаю, что кто-то из наших посетителей захочет уложить тебя. Мы, по мере возможности, не обслуживаем здесь голубых.

Я потягиваю пиво, размышляя о том, каков будет мой следующий шаг, когда Мерлин Плью решил это за меня. Он бросил несколько монет на стол, встал и заковылял к выходу. Я никак не прокомментировал это событие, но бармен заметил:

— Вот, идет работать над своей чертовой книгой, наверное. Жаль, что у него такая нога. Не такой уж он плохой тип, ему, должно быть, чертовски трудно все время хромать.

Я украдкой смотрел за Мерлином, наблюдая, как его гротескно искаженная тень движется за ним по полу, посыпанному опилками. Он шел, подтягивая ногу в ортопедическом ботинке, и движениями напоминал краба. Я размышлял о том, насколько быстро при необходимости мог бы двигаться человек, который всю жизнь был хромым, а также о том, где был Мерлин Плью днем.

Я подумал, не пойти ли за ним, но потом мне в голову пришла идея получше. Я пошел к телефонной будке и набрал номер Пита Кустиса. Трубку взяла его жена, и когда я представился, сказала, что он занимается слежкой.

— Да. — Я нахмурился. — А вы случайно не знаете — где, миссис Кустис?

— Напротив бара в Боттоме, — ответила она, — он, по-моему, говорил — бар «Сельский уголок» или что-то в этом роде. Он там наблюдает за подозреваемым.

Я поблагодарил ее и повесил трубку. Затем, ухмыльнувшись, я пробормотал телефону: «Сэм Брюстер, сукин сын, ты уж своего не упустишь, не так ли?»

Пит Кустис в тот вечер проследил Мерлина до его жилища. Он шел за хромым до доходного дома рядом с железнодорожным парком, а несколько телефонных звонков дали нам всю остальную картину. Плью жил один в небольшой меблированной комнате, на самом верхнем этаже. Он никогда не ел вместе с другими жильцами, и домовладелица сообщила, что он платит еженедельно и вовремя.

Она также рассказала, что он редко спит в своей постели. Она меняет белье каждую неделю, и если бы все ее жильцы были такими же чистюлями, как «бедный ' старый мистер Плью», она могла бы менять белье раз в месяц. В его комнате был также телефон, и после дополнительных расспросов она вспомнила, что он когда-то разговаривал с кем-то на языке, «похожем на русский».

Брюстер установил наблюдение за этим местом, преспокойно подключился к телефону Мерлина, нимало не заботясь о том, что неплохо бы получить на это разрешение Верховного судьи этих самых Соединенных Штатов, и приказал мне продолжать распевать непристойные уэльские песни в «Уэльском уголке».

Я так и сделал, и примерно в течение недели ничего больше не происходило. В качестве прикрытия я снял комнату в Боттоме, но все же большую часть свободного времени проводил в своей квартире, изучая книги, которые дала мне Пат Вагнер.

В это время Брюстер получил информацию о Пауэлл из Кардиффа. Досье содержало записи о нескольких неблаговидных поступках в школьные годы и утверждало, что никакой — еще раз: никакой! — сестры, близнеца или кого-либо в этом роде у нее не было!

Коронер, в свою очередь, не смог опровергнуть тот факт, что Сибилла Эванс и была тем мертвецом, которого извлекли в изрядно изжаренном виде из обугленных руин ее дома. Экспертиза зубов без тени сомнения утверждала, что это именно она — вдова, владелица дома. А судебная лаборатория продолжала настаивать на том, что она была мертва еще за месяц до пожара.

Так что мы имели дело уже с двумя зомби!

И с одним из них было очень трудно разобраться.

Я снова заехал в университет, чтобы узнать, не появились ли у Пат новые идеи о бродячих мертвецах, и прояснить еще некоторые моменты, которые сводили меня с ума.

Она ждала меня у студенческого общежития, и мы решили проехаться, чтобы, любуясь окружающими видами, одновременно обдумать наши дела. Листья на деревьях уже желтели, и было бы приятно провести денек здесь, среди холмов, если бы не водоворот мыслей в моей голове. Пат, казалось, еще более, чем я, была раздосадована тем оборотом, который дело приняло в последнее время. И хотя она вряд ли могла бы объяснить, как Сибилла Эванс, пребывая в последней стадии разложения, умудрилась угостить чаем трех сыщиков, я отчаянно надеялся на ее помощь.

— Легенды полны рассказов о подобных вещах, — сказала она задумчиво. — Истории о неживых людях есть практически в каждой культуре. Хотя, признаться, та мысль, что такое может случиться на самом деле, меня несколько шокирует. А не могли ли эти медицинские эксперты сделать ужасную ошибку, Морган?

— Они так не думают, — ответил я. — Результаты вскрытия этой старухи еще более неоспоримы, чем в случае Цинтии. Я имел с ними длинный развеселый разговор, и они объяснили, что какие-то клетки тела, особенно в костном мозге и печени, в течение некоторого времени после клинической смерти остаются более или менее живыми. Есть некоторая возможность того, что бальзамирующая жидкость в сочетании с ядом могла сыграть шутку с печенью Цинтии Пауэлл. Но старуха была мертва, и уже давно мертва, когда мы втроем пили у нее чай!

— Господи! — Пат передернула плечами. — А была ли она… выглядела ли она… мертвой, когда вы с ней разговаривали?

— Нет, черт побери! Она была такой же здоровой, как ты и я. Хотя, если подумать, она была немного бледной. На ней было столько пудры… Но ведь на ней были розовые пластмассовые бигуди!

— И ее считали ведьмой, — нахмурилась Пат. — Есть записи о случаях почти таких же странных. Ты дошел до книги Шарля Форта, которую я тебе дала?

— Это о проклятых? Все эти странные происшествия в те времена, когда наука не способна была их объяснить?

— Именно. Мой любимый рассказ — это «Человек, который ходил вокруг лошадей».