Саша Карнеги - Знамя любви

• Название: Знамя любви
• Автор: Саша Карнеги
• Издательство: ННН
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-87927-028-9

Историческая мелодрама известного английского писателя переносит нас в далекий XVII век, повествуя об удивительной судьбе юной польской красавицы-аристократки. Захваченная в плен, она попадает в турецкий гарем. Освобожденная казаками, она встречает Емельяна Пугачева. После драматического романа с будущим великим мятежником она попадает в Санкт-Петербург, где оказывается принятой при императорском дворе Елизаветы. Она вновь встречает того, кого любила с юных лет, но хитросплетения политических интриг мешают возлюбленным соединиться...

---

Но до карт дело не дошло. До поздней ночи они беседовали о предстоящем свидании.

Глава III

Фигурные часы в будуаре Екатерины пробили шесть. Услышав их бой, сидевшая у камина Казя нахмурилась. Уже шесть, де Бонвиль явится всего через какой-нибудь час, а кто может знать, сколько еще пробудет канцлер. Ей был слышен их невнятный говор, доносившийся из соседней маленькой гостиной, где Екатерина обычно принимала гостей и давала аудиенции. Непрестанный кашель Бестужева заглушал тихий треск поленьев в камине. Казя выронила вышивание на колени и, глядя в огонь, задумалась: «Интересно, что это за француз, из-за которого Екатерина потеряла голову и превратилась в нетерпеливую девчонку? – В опочивальне переговаривались девушки, приводившие ее в порядок. – Де Бонвиль приглашен, конечно, всего лишь на аудиенцию, но... – в язычках пламени танцевали огненные гномы. Одно из лежавших в камине поленьев, занявшись, запело. – ...но Фике хочет уложить француза в постель, в этом нет никаких сомнений», – додумала свою мысль Казя.

Раздался скрип стульев, звук распахиваемой и закрываемой двери. В соседней комнате за стеной все стихло, зато по коридору прозвучали шаги, сопровождаемые стуком палки об пол. Казя ждала. Через некоторое время в комнату к ней вошла Екатерина. Но это была не та веселая женщина с сияющими глазами, которая безмятежно отправилась на свидание с канцлером. Она шла медленно, словно неся на своих плечах бремя забот всего человечества. Лицо выражало крайнюю усталость, углы губ были опущены. Она остановилась посередине комнаты, словно пораженная неожиданной слепотой, и позволила Казе довести ее до излюбленного места у камина.

Она села, защитив глаза от света ладонью одной руки и поглаживая другой ластящихся щенков, но движения ее были безжизненными, утомленными.

Казя позвонила лакею и велела принести шампанского. Затем уселась на свое место и углубилась в вышивание. Когда лакей возвратился с бутылкой, она откупорила ее и наполнила два бокала.

– Выпейте, вам сразу станет лучше.

Екатерина, по-прежнему молча, опустошила бокал. Тишина стояла такая, что было слышно, как шуршит по канве Казина игла.

– Месье де Бонвиль появится здесь через полчаса, – проговорила Казя как можно более безмятежным тоном, но Екатерина даже не улыбнулась.

– О Боже! – прошептала она. – Что он подумает, увидев меня в таком виде? Только не сегодня. Сегодня в моем обществе даже мертвый еще раз скончается от скуки.

– Может, послать Карцеля? Он его встретит и скажет, что вы плохо себя чувствуете.

– Да, Казя, пошлите. Впрочем, нет, не посылайте. Я сама не знаю, как быть.

– Мне кажется, что вам лучше с ним встретиться, – тихо сказала Казя.

Внезапно Екатерина с раздражением ударила кулаком по ручке кресла, в котором сидела.

– Даже в такой вечер, как сегодня, я не могу забыть о политике и поражениях. Никогда не ждите ничего от жизни, Казя, даже самых простых развлечений, ибо что-нибудь да испортит всю радость от них. Это уж обязательно.

Перед глазами Казн, как живые, встали три турецких конника, выскакивающих из-за деревьев навстречу ей и Генрику.

– Временами начинает казаться, что Господь Бог получает особое удовольствие, когда его стараниями лопаются мыльные пузыри наших грез, – заметила Екатерина с раздосадованной улыбкой, но Казя ее не слышала.

– Фельдмаршал Апраксин снят с командования нашими войсками на прусском фронте, – уныло продолжала Екатерина. – Канцлер Бестужев только что получил это сообщение.

И она рассказала Казе, что по пути в Санкт-Петербург Апраксин был встречен в Нарве офицером гвардии, который потребовал выдать ему всю переписку. После чего Апраксину предложили удалиться в свое имение и ожидать там решения ее императорского величества. Казя молча слушала Екатерину, время от времени поглядывая на часы. Они показывали уже без четверти семь.

– Один Бог знает, что побудило меня написать письмо Апраксину собственной рукой. Не иначе как в тот миг Господь Бог лишил меня разума. Да, да. Наступило полное помрачение рассудка. А сейчас остается лишь набраться терпения и ждать, что предпримет императрица. Как-то так получается, что я все время жду каких-то событий, – Тут великая княгиня впервые за все время разговора улыбнулась. – Бестужев, бедный старик! Он впал в отчаяние, ломает руки и молит Бога о помощи. – Улыбка сбежала с лица Екатерины, глаза помрачнели. – Наши враги смогут убедить императрицу, что наши письма пахнут изменой.

– Изменой? Почему изменой? По вашим словам, вы лишь рекомендовали Апраксину атаковать пруссаков. Следовательно, письма были написаны в интересах России.

Екатерина с возмущением взглянула на Казю.

– Мне кажется, вы не совсем правильно представляете себе ситуацию, – мягко сказала она. – В глазах ее императорского величества я виновна уже тем, что сую нос не в свои дела.

– Даже сей нос, – она дотронулась до него пальцем, – хоть он и принадлежит великой княгине, не вправе сворачивать с указанной ему проторенной узкой тропы... Многие вознадеются опозорить меня в связи с этим делом, – продолжала она будничным тоном.

Казя знала – Екатерина права. Вот ведь совсем недавно коварный Брокдорф в разговоре с великой княгиней сказал, что гадюку следует раздавить.

– Они, Казя, жаждут крови. И чья-нибудь голова полетит. Если не голова Бестужева, то моя.

Между женщинами витал отвратительный призрак казематов Тайной канцелярии с их ужасающими орудиями пыток, хотя ни одна не обмолвилась о них ни словом.

– Я хожу по краю пропасти, – серьезно проговорила Екатерина. – Один неверный шаг – и я лечу вниз. И вас, Казя, увлекаю за собой. Вы это понимаете?

Казя, не прилагая для этого никаких усилий, встретила ее встревоженный взгляд спокойно.

– Как же мне, по-вашему, следует поступить? Свернуться клубочком и запрятаться в какой-нибудь норке?

Глаза Екатерины засветились ласковым смехом. А Казя все так же спокойно поднялась и подошла к маленькому туалетному столику за китайской ширмой.

– Вы, Казя, для меня находка, – сказала Екатерина. – Иногда мне кажется, что теперь я не могла бы без вас обойтись.

Казя принесла золотое ручное зеркальце.

– Сидите спокойно, Фике, я вас причешу. Роскошные каштановые волосы Екатерины она уложила локонами, ниспадавшими на ее стройную шею.

– Вы должны бороться, – решительно сказала она, но тут-же поправилась: – Мы должны бороться. – Она вплела в волосы тонкую нитку подходящего по тону жемчуга и поправила выбившуюся непокорную прядь. – Этому меня научило пребывание у казаков.

– Когда-нибудь вы расскажете мне поподробнее о казаках, особенно, конечно, об этом вашем Пугачеве. – Екатерина улыбнулась своему отражению в зеркале и покусала нижнюю губу, чтобы оживить рот. Казя отступила назад, любуясь своей работой.

– Вот так, Фике. Вы выглядите совершенно иной женщиной, и месье де Бонвиль, думаю, не устоит на ногах.

– Какое счастье, что я когда-то приехала в Волочиск, – Екатерина поднялась. – Иначе мы бы никогда не встретились, и я бы так и сидела сейчас в тоске и тревоге. – Она раскинула руки в стороны. – Мне кажется, я выгляжу довольно мило, – сказала она с присущей ей откровенностью.

Кружевная отделка на локтях и на вырезе резко выделялась сверкающей белизной на желтовато-золотистом платье Екатерины. Лицо ее порозовело, глаза сияли. Казя взирала на нее с восхищением, не переставая удивляться необыкновенной стойкости этой женщины, которая умела так быстро отстраниться от собирающихся над ее головой туч, интриг и опасности. Часы пробили семь, и при последнем ударе Екатерина произнесла:

– Он, однако, опаздывает, – и быстрыми нетерпеливыми шагами заходила по ковру. – Что могло его задержать? – Она остановилась и, держась руками за края накидки, уставилась в огонь. – А вдруг он не придет? «Ни один мужчина в здравом уме, – подумала Казя, – не откажется, во всяком случае, по своей воле, от приглашения такой женщины». Ее уже разбирало острое любопытство, хотелось взглянуть на француза, прихода которого Фике ждала с таким нетерпением.

Екатерина отвернулась от огня и, сев, взяла книгу из стопки, лежавшей на маленьком инкрустированном столике.

– Мадам Скудери, – сообщила она беззаботным тоном. – Увлекательная, романтически настроенная писательница – весьма подойдет к настроению этого вечера. Вам следует ее почитать. Екатерина раскрыла книгу и углубилась в чтение, но вскоре опустила ее на колени и с раздражением стала поглядывать то на дверь, то на часы.

– Я не привыкла к тому, чтобы меня заставляли подобным образом ждать, – сказала она уже недовольно. – Вы, Казя, может, сходите и посмотрите... – Но тут ее прервал звук шагов по коридору и осторожный стук в дверь. Екатерина с ожиданием взглянула на нее, легкая краска разлилась по ее щекам.

Затем Казя заметила на ее лице выражение крайнего разочарования, почти моментально сменившегося приветливой улыбкой навстречу Станиславу Понятовскому, который вошел в комнату и тихо затворил за собой дверь.