Барбара Картленд - Нерушимые чары

• Название: Нерушимые чары
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7841-0287-7

Она решилась обвенчаться с ним, чтобы спасти подругу, предназначенную ему в жены… Тогда, у алтаря, прекрасная Рокуэйна еще не знала, какая любовь вскоре свяжет ее с супругом, благородным маркизом Куорном. Но Куорну угрожает опасность, и Рокуэйне предстоит спасти обожаемого мужа — и счастье всей своей жизни!

---

Девушка исполнилась решимости высказать ему все, если он будет обвинять ее в обмане.

Но только не сегодня. В этот день ее нервы не выдержат.

Они ехали по узким извилистым улочкам, затем по более широким, и девушка поняла, что центр города близко.

Маркиз остановил фаэтон во дворе шикарного особняка, какого ей еще не приходилось видеть, вынул из кармана жилета золотые часы и удовлетворенно сказал:

— Одиннадцать часов десять минут! Каким-то чужим голосом, оттого что у нее пересохло во рту, девушка из любопытства спросила:

— А каков рекорд?

— Двенадцать часов!

Было ясно, что он весьма доволен собой. Выйдя из фаэтона, Рокуэйна почувствовала, что ноги ее не держат.

В холле ее приветствовал слуга в роскошной ливрее. Она догадалась, что это придворный камердинер.

Он повел ее по изящной лестнице с золочеными резными перилами, затем по коридору, стены которого были увешаны прекрасными картинами, и, наконец, открыл перед ней дверь в комнату, которая, по всей вероятности, была спальней.

— Это собственный дом маркиза? — спросила она.

— Его милость приобрел его три года назад у герцога де Гревиля, мадам, — сказал камердинер, — и теперь мы имеем честь служить милорду.

Опочивальня выглядела очень романтично: расписной потолок, верхняя часть стен — в золотисто-белых обоях, нижняя обита панелями, задрапированными шелковой тканью голубого цвета.

Рокуэйна решила, что это прекрасный фон для ее светлых волос.

В алькове спальни, под шелковым балдахином, размещалась огромная кровать с золоченой резьбой. Однако Рокуэйна так устала, что заснула бы сейчас не только на таком ложе, но и в стогу сена.

— Это ваша femme de chambre, Madame[3], — сказал придворный камердинер.

Молодая женщина, которая развешивала в шкафу платья Кэролайн, повернулась и сделала реверанс.

— Ее зовут Мари, — продолжал он, — и я надеюсь, ваша милость будет ею довольна.

— Я в этом уверена, — ответила Рокуэйна. — Я очень устала, Мари, и хотела бы лечь спать.

Она сказала это по-французски, и Мари воскликнула:

— Миледи говорит на нашем языке, как парижанка!

— Merci, — поблагодарила Рокуэйна.

Она собиралась добавить, что наполовину француженка, но подумала, что, дойди такая информация до ушей маркиза, он несказанно удивится.

Вместо этого она сказала камердинеру:

— Будьте добры, передайте месье маркизу: я сожалею, что не смогу поужинать с ним, но путешествие было долгим и очень утомило меня.

— Я уверен, что месье маркиз поймет, — ответил камердинер.

Он вышел, и хотя Рокуэйна с удовольствием поболтала бы с Мари на языке своей матери, но от усталости она не могла произнести ни слова. Мари раздела ее, и Рокуэйна улеглась на райском ложе.

Она заснула в то же мгновение и уже не слышала, как камеристка вышла. Правда, позже ей показалось, что принесли ужин, но она лишь повернулась на другой бок и продолжала спать.

Когда на следующее утро Рокуэйна проснулась, она поняла, что уже не может вот так просто спрыгнуть с постели и раздвинуть шторы; нужно было позвонить в колокольчик, и вызвать камеристку, что она и сделала.

Через минуту появилась Мари.

Когда Мари подняла жалюзи и комнату залил солнечный свет, она показалась Рокуэйне еще прекраснее, чем вечером.

— Отдохнули, Madame? — спросила Мари.

— А сколько времени?

— Почти полдень, Madame. Рокуэйна рассмеялась.

— За всю жизнь я еще не спала так долго! Но тут же подумала, что за всю жизнь ей не доводилось совершать и такого изнурительного путешествия.

Но еще до путешествия она испытывала огромную нервную нагрузку с того дня, когда Кэролайн уехала в Лондон, а она дала согласие на безумное предложение Патрика — выйти замуж за маркиза.

Казалось просто невероятным, что все прошло, как они задумали. Теперь Кэролайн замужем и в безопасном месте, и сама Рокуэйна уже три дня как жена маркиза.

Мари принесла кофе. Облокотившись на подушку и отпивая его маленькими глотками, Рокуэйна поинтересовалась:

— А где Monsieur[4]?

— Месье маркиз уехал, мадам, и просил передать, что сможет вернуться лишь к вечеру.

Рокуэйна вовсе не удивилась и промолчала, а Мари продолжала:

— Месье предположил, что мадам захочет развлечься, поэтому экипаж в вашем распоряжении, мадам.

Рокуэйна, вздохнув, снова легла.

— Пожалуй, я лучше отдохну. Здесь найдется что-нибудь почитать?

— Сейчас я принесу газеты, мадам. А в будуаре есть книги, если мадам захочет что-нибудь выбрать.

Как только Мари вышла, Рокуэйна соскочила с постели и прошла через дверь в смежную комнату, предполагая, что это и есть будуар.

Она не ошиблась. Это была удивительно красивая комната, так же изысканно отделанная, как и ее спальня: с расписным потолком и картинами известных художников на стенах.

К своей радости, Рокуэйна увидела там книжную полку с застекленными створками, на которой стояли книги французских авторов.

Среди них были и такие, о которых они с матерью слышали, но в Англии не смогли достать.

Все книги были интересные, и Рокуэйна не знала, с каких начать. Наконец она выбрала три тома и снова легла.

Мари принесла ей обед, он пришелся Рокуэйне по вкусу гораздо больше того, что ей приходилось есть в Англии.

Она призналась себе, что мать была права, утверждая, что французская кухня — лучшая в мире.

Весь день Рокуэйна читала и лишь к вечеру сообразила, что должна встать, одеться и подготовиться к встрече мужа.

Она уже собиралась было позвонить в колокольчик, как пришла камеристка и сообщила:

— Послание от месье маркиза, мадам: он вынужден задержаться и приедет только к ужину. Он приносит извинения и надеется, что вы отужинаете с ним в половине восьмого.

«Одна проблема решена», — подумала Рокуэйна.

Это означает, что ей не придется переодеваться дважды. Поскольку ей не хотелось думать о том, что ее ждет впереди, она вернулась к чтению книги.

Мари приготовила ей ванну ровно в половине седьмого, а без четверти семь сообщила, что маркиз вернулся.

Рокуэйна ехидно подумала, обладала ли леди, задержавшая его, такими же соблазнительными, как та, рыжими волосами и зелеными глазами.

Потом она решила, что молодой жене не пристало думать о таких вещах.

«Независимо от того, являюсь я молодой женой или нет, — сказала она себе, — это чрезвычайно оригинальный медовый месяц!»

Ей хотелось посмеяться над этим, но, как она ни убеждала себя, что ситуация забавна, на душе у нее лежал камень и она понимала, что нервничает от предстоящей встречи с маркизом.

Чтобы набраться «голландского мужества», как говаривал ее отец, она выбрала одно из самых красивых платьев, купленных герцогиней в Лондоне: белого цвета, что было подходящим для молодой жены, и усыпанное маленькими блестками, мерцавшими словно роса.

Подол и короткие рукава платья украшал узор в виде ландышей.

Высокая талия была все еще в моде, но платья уже не были прямыми и бесформенными, а носились с небольшим корсетом. Эта деталь сделала талию Рокуэйны еще тоньше.

Мари уложила ее волосы и приколола маленькую диадему из искусственных бриллиантов.

Рокуэйна помнила, что у Кэролайн была настоящая бриллиантовая диадема, и ей было интересно, заметит ли маркиз, что ее вещица — всего лишь подделка.

Та, которая была на ней в день свадьбы, принадлежала герцогине и, естественно, осталась в замке. Рокуэйна с легким сожалением подумала, что, кроме обручального кольца, у нее нет ничего ценного.

Если, узнав правду, маркиз выгонит ее из своего дома,она окажется на улице без гроша в кармане и без вещей, которые можно было бы продать.

Затем она убедила себя, что он вряд ли пойдет на такой шаг во избежание скандала.

Если же он все-таки поступит именно так — а она была уверена, что он может быть безжалостным, — ей придется разыскать семью своей матери.

Когда война закончилась, мать написала своим родственникам, и было решено, что после того, как все окончательно утихнет и родители смогут собрать необходимую сумму денег, они поедут в Париж.

После смерти матери герцог приказал убрать все их вещи в кладовку, и девушка не успела взять с собой в замок адреса, которые теперь могли бы пригодиться.

Оставалось лишь сожалеть, что она не написала своим родственникам во Франции.

Одной из причин этого было то, что герцогиня запретила ей общение с теми, кого она все еще называла «врагами», и любые письма во Францию, если бы она их увидела, были бы конфискованы и уничтожены.

«Они где-то в Париже, — успокаивала себя девушка, — и если будет совсем плохо, я попытаюсь отыскать их».

Медленно спускаясь по лестнице, она думала, что ей наверняка придется это сделать, так как готовилась к самому худшему.

Лакей провел ее через холл, где стояла прелестная скульптура, и открыл дверь комнаты, которая, по ее мнению, была салоном.

Две огромные хрустальные люстры мерцали, как алмазы, хотя шторы на окнах еще не были задернуты. Солнце уже ушло за горизонт, но небо еще было залито светом.