Мартин Касарьего - Меня не купишь

• Название: Меня не купишь
• Автор: Мартин Касарьего
• Издательство: Махаон
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006

Мартин Касарьего Кордоба (1962) — автор романов «Что тебе рассказать» (удостоен премии Тигре Хуан за 1990 г. за первый опубликованный роман), «Некоторые девушки такие же, как все», «И сказать какую-нибудь глупость, например я тебя люблю». Пишет сценарии для кино и телевидения. Считается одним из самых интересных молодых испанских прозаиков.

«Меня не купишь» — пикантная, ироничная и одновременно драматическая история, посвященная вечным темам любви и верности, смерти и предательства. Благодаря мастерству автора, который виртуозно владеет классическим арсеналом средств «черного романа» и при этом обладает потрясающим чувством юмора, эти вечные темы поворачиваются к нам новыми гранями.

---

— Я волнуюсь, — сказала она. — Годо не подает признаков жизни.

— Ба-а, — протянула Эльза, — какие новости! Приходит в себя после вчерашней или позавчерашней пьянки. По утрам его следовало бы привязывать к красному знамени. По случаю похмелья, — пояснила она, устыдившись неудачной шутки.

— А как мы будем спать? — поинтересовалась младшая. Меня всегда восхищала женская практичность. — Здесь только одна спальня. Забавно! Как в походе.

— На редкость забавно, — поддела моя блондинка.

Розу вовсе не забавляло происходящее. Просто она старалась изображать беззаботность, которой на самом деле не испытывала, и я был ей за это благодарен.

— Кому-то придется спать на диване.

— Не мне! — поспешила уточнить Эльза.

— И не мне, — присоединилась Роза.

Эльза бросила на сестру испепеляющий взгляд. Она понимала, что Розе совсем не улыбалось видеть, как мы спим вдвоем.

— Хорошо, — рассудил я с соломоновой мудростью, — ляжем все вместе.

Сестры смотрели на меня обескуражено, и я был вынужден сделать вид, что пошутил.

— Я хочу сказать, что джентльмен добровольно отправляется на диван, — и изобразил дежурную улыбку.

Я одним глотком осушил стакан вина и хотел налить еще, но Эльза решительно забрала у меня бутылку.

— Не спеши, Макс.

Ее жест показался мне унизительным, но не хотелось терять время на споры со скалой.

— Как нам хорошо вместе, — воскликнула Роза. — А давайте поужинаем вместе в Сочельник? Ну пожалуйста, — добавила она, умоляюще глядя на меня. — Или ты ужинаешь со своей семьей?

— Моя семья отправилась посмотреть белый свет, — ответил я. — Склонность к оседлости проявил один я. Кто бы мог подумать обо мне такое лет пятнадцать тому назад.

— Оседлость — это когда все время в седле, — в очередной раз ляпнула моя наивная сельская девушка. — Не смотри так, сердце мое, — добавила она жеманно. — Я пошутила.

Уж не знаю, как я на нее смотрел, но внутри у меня все так и дрожало. Ничего не поделаешь — Светлячок всегда вызывал у меня волнение.

20

После обеда я взялся мыть плошки и сковородки. Роза прилегла. Я представил ее в нижнем белье посреди моей постели — и поплыл Лучше было постараться выкинуть это из головы. Я взял тайм-аут и решил сделать себе лимонный сок. Высыпал в стакан пакетик сахара, прихваченный из бара, и разрезал пару лимонов. Подошла Эльза

— Ты серьезно предлагаешь спать всем вместе? — прошептала она и, пока я выжимал лимон, обхватила мою шею сильными и нежными, как бархат, руками. — Это было бы изумительно.

Лучшее неделовое предложение за всю мою жизнь, но одновременно и весьма удобный повод подразнить Эльзу. Вот незадача! Порой я хотел эту женщину так сильно, что готов был убить за нее любого, но временами ненавидел так неистово, что мог бы убить ее своими собственными руками. В эту секунду я ее ненавидел. Я приходил в отчаяние оттого, что не мог совладать с желанием, которое она во мне вызывала, и оттого, что это же желание заставляло меня ненавидеть ее, да и себя заодно…

— Для тебя — да, но вот Роза… — возразил я, — не уверен…

— Ну разумеется. — Эльза отодвинулась от меня. — Она такая чистая, не то что я. Я просто недостойна тебя.

— Ты сама сказала это, Эльза, — улыбнулся я.

Не женщина, а магнит, но магнит имеет свойство притягивать заодно и острые гвозди. Я выжал из лимонов сок, добавил воды из-под крана. Поставил стакан и опять взялся за губку для мытья посуды.

— Если бы не вся эта заваруха, — проговорила она дрожащим от напряжения голосом, — не знаю, что бы я с тобой сделала. Просто убить тебя — недостаточно. Если ты вообразил, что я серьезно предложила спать втроем, то ты дурак, каких свет не видывал.

Я обнял ее за талию и поцеловал. Как бы я ни был зол, ее губы всегда пахли медом. Я был влюблен, как старшеклассница весной. Пена с мокрой губки, зажатой в моей руке, капала Эльзе на платье, на округлые бедра. Коснувшись ткани, пузырьки лопались без звука и умирали без стона. Эльза не боялась испачкать платье, а может, просто ничего не замечала.

— Я тоже хочу быть с тобой, — признался я, — у нас еще будет время, сколько угодно времени.

— Откуда ты знаешь, сколько нам отпущено времени? Кто может знать, что случится завтра?

Мы снова целовались. Я бросил губку в раковину, прямо под струю льющейся из крана воды. Ее рука оказалась между моих ног. Она нашла то, что искала. Это было нетрудно. Наконец наши губы расстались. Инициатором расставания оказалась она.

— Пока! — проговорила она с рассчитанной жестокостью. — Пойду вздремну.

Фирменный прием Эльзы. Сначала довести а,о кипения, а потом предложить передохнуть и остыть. Я взял сковородку и принялся тереть. Отхлебнул лимонада. Если бы запах розы был ядовитым — это была бы Эльза, подумал я. Если бы лимонный сок был ядом — это была бы Эльза. Закончив с посудой и допив лимонад, я взял плед и лег на диван, все еще ощущая у себя между ног что-то похожее на пистолет марки «стар». Авось мне приснится, как мы все трое спим, переплетясь, на моем благословенном ложе.

21

Я проснулся один как перст и долго приходил в себя после ужасного сна, в котором огромные серые крысы небезуспешно пытались укусить меня за задницу. Моя сиеста длилась дольше, чем у девушек. Роза подсунула записку мне под одеяло, наверное, чтобы она не попалась на глаза сестре. Она написала, что идет на поиски Годо и поиграть в баскетбол на стадионе СЕУ. Она предлагала заехать за ней часов в семь. Эльза оставила записку на столе и не назначала никаких свиданий. Просто сообщала, что пошла по магазинам, чтобы «не заржаветь без движения и размять кости». Именно благодаря таким запискам я влюблялся в нее еще сильнее — заявляю не шутя. Она еще позвонит мне. Я взял молоток и вбил гвоздь в стену спальни. На какое-то время это решало противоречие между наличием двух костюмов и одной вешалки. Потом я позволил себе полюбоваться изображением девицы на рекламке бара «У Лолы» и спрятал ее в карман. Неплохо нарисовано! Бедные художники, я всегда восхищался ими. У человека врожденный дар, а гляди-ка, чем вынужден заниматься. По крайней мере, та, что изображена на картинке, нашла отличный компромисс между способностями и работой.

22

Было пять, когда я вышел из дома, опять в компании моих дорогих пушек, обе девятимиллиметровые, типа «парабеллум». Пятнадцать патронов плюс один запасной в «астре», восемь плюс один в «ста-ре». Луне не хватало крошечного кусочка до полного круга, она сияла на дивном, синем и очень холодном небе. Наверняка оно кишмя кишело маленькими дрожащими ангелочками. Ну и пусть себе резвятся и танцуют. Люди думают, что луна высовывает нос только по ночам. Глупости! Помню, как-то в детстве моя сестренка вдруг сказала, что, кажется, луна ошиблась. Самые забавные высказывания принадлежали именно ей. Какая жалость, что мы уже столько лет не видимся. Впрочем, об этом лучше не думать. Занавес.

Я припарковался прямо на переходе-«зебре», чтобы не кружить, как последний сукин сын в поисках родного очага, и вошел к «Лоле». Вышибала у дверей дал мне пройти, проявив полное равнодушие к моей персоне. Мне нисколько не польстило, что в этом притоне я схожу за своего. За американской барной стойкой радовала обильными формами женщина лет пятидесяти. То есть на вид она тянула лет на пятьдесят и килограммов на семьдесят. Вся такая мягкая-мягкая. Возможно, она была лет на десять моложе. Этим перезрелым шлюхам обычно оказывается не больше сорока.

— Привет! — поздоровался я.

— Привет, красавчик! — гостеприимно отозвалась матрона. — Желаешь горячего мяса или холодной выпивки?

— Дай-ка мне несколько кубиков льда — разогреть двигатель, — сказал я и шлепнул на стойку прямо перед ней листовку, сулившую пятьдесят процентов скидки на первую рюмку. — Желательно со вкусом виски, красавица.

— Это предложение действительно только по средам.

— В Международный день трахалыцика?

Пока старая потаскуха бросала в стакан два кубика льда и наливала разбавленный «Дик», я успел обыграть в мячик Лолу по кличке Кролик. Подошла другая проститутка, которой я сразу и не заметил. Смуглая, гораздо моложе остальных, лет двадцати пяти. В ее возрасте Наполеон был самым молодым генералом Европы. Плутарх сушил мозги, набело переписывая свои мудрые мысли. Мне стало жаль ее. Я часто жалею проституток, хотя большинство из них не заслуживают жалости. Профессиональным жестом она погладила мою руку, запустив пальцы в рукав пиджака. Да, обладая известным навыком и ловкостью, даже руку можно погладить по-разному.

— Не хочешь провести со мной время? Я очень хорошая… То есть очень плохая, — уточнила она, водя кончиком языка по кромке губ.

~ Где?

— Там.

Она кивнула в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

— Пошли, курносая, мы ведь здесь не для того, чтобы играть в парчис [9].