Кирилл Казанцев - Ставок больше нет

• Название: Ставок больше нет
• Автор: Кирилл Казанцев
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Боевик
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19003-

Кто похитил бизнесмена Мацкевича? Почему в городе почти тут же вспыхнула криминальная война между славянской и чеченской группировками? Кто "сливает" бандитам информацию о планах милиции? Бывшего спецназовца, а ныне вольного журналюгу Василия Скопцова кровно интересуют эти вопросы. Они напрямую касаются его, потому что, ввязавшись в дело о похищении бизнесмена, Василий пару раз оказывался на волоске от гибели, а потом и вовсе угодил за решетку по обвинению в убийстве. И теперь надежда только на опера – лейтенанта Решетилова, взявшего верный след. След-то верный, но он привел опера к мусорным контейнерам, где и лежит теперь Решетилов с пробитой головой. Сумеет ли подняться, успеет ли позвонить? Опять вопросы, вопросы…

---

– А это еще что за явление?!

С трудом приподняв голову, Владимир сумел разглядеть сквозь заливающий глаза пот в нескольких шагах от себя группу людей в белых халатах. Вопрос был задан одним из них – высоким, солидным и уже немолодым мужчиной, стоящим в центре.

В голосе говорившего звучало не столько удивление, сколько возмущение. Окружавшие его халаты молчали. И тогда, с трудом разлепив прокушенные им же самим губы, в почти полной тишине молодой опер хрипло пробормотал:

– Мне нужно позвонить... Срочно...

4

– Ну, и что ты мне скажешь, Васятка?..

– А что я должен сказать?

Этот разговор двух старых приятелей происходил в тесной следственной камере ИВС, или, как еще частенько называют это заведение "постоянные клиенты", "ивасе". Убогий интерьер "присутственного места" – окрашенные масляной краской непонятной расцветки стены, вытертый и донельзя расшатанный стол, вытертый до белизны линолеум. Два прикрепленных к полу табурета по разные стороны стола. Один из них сейчас занимал Скопцов, на другом кое-как умостился огромный Михайлов.

– Неужели нечего?! – Игорь пытался вызвать в себе хоть каплю возмущения вероломством Скопцова, на которое довольно-таки прозрачно намекал Сумин, но... Не мог. И, как ему казалось, сидящий напротив него знал об этом. Ничем другим объяснить такое вот олимпийское спокойствие человека, задержанного по подозрению в совершении тяжкого преступления, опытный сыщик не мог.

– Что именно? – повторил вопрос Василий. При этом на его губах вдруг появилась озорная улыбка. – То, что ты... то есть то, что вы хотели бы от меня услышать?

– Ну, знаешь!.. – Такое наплевательское отношение к собственной судьбе не оставило Игоря равнодушным. – На тебя никто не собирается чего-то там "грузить"!..

– Тогда о чем мы говорим? – еще шире ухмыльнулся Василий. – Все выяснится само собой.

– И ты все это время будешь париться в камере? Тебе не противно?..

– А чего? – пожал плечами Скопцов. – По крайней мере, у меня была возможность впервые за последние несколько дней выспаться по-человечески. Кроме того, кормят, бесплатно предоставляют койко-место. Опять же соседи – люди вполне приличные. Не шантрапа какая-нибудь.

Игорь внимательнее присмотрелся к другу. А ведь действительно, по сравнению с их последней встречей Василий выглядел сейчас и свежее, и бодрее... Вроде бы и не в камере ночь провел, а в номере люкс какого-нибудь фешенебельного отеля. Даже от повязки на голове – и то избавился. О ее присутствии теперь напоминала лишь тоненькая красная полоска над бровями.

– Ладно, Васятка. – Спокойствие старого друга действовало заразительно. Игорь больше не собирался читать ему мораль. – Но у тебя ведь есть какие-то свои соображения насчет всего происшедшего?

На этот раз Василий не стал спешить с ответом. Да и игривое настроение его куда-то вдруг испарилось – лицо стало строгим и задумчивым.

– Игорь, – начал он после довольно долгой паузы, – я мог бы поделиться с тобой своими личными соображениями. Но только разговор этот потребует некоторого времени.

Михайлов торопливо сделал успокаивающий жест – ничего, дескать, время терпит.

– И еще... – Скопцов все еще сомневался, стоит ли ему "вписываться" в то, что должны делать другие люди. – Как бы невероятно ни звучало то, что я говорю, насколько не по душе тебе оно бы пришлось – обещай не перебивать меня...

– Хорошо, – согласился оперативник, несколько удивленный таким вот странным предисловием.

– Ну, тогда слушай... – Василий потер пальцами виски, после чего начал негромким, но четким и ясным голосом: – Изначально в этой истории было слишком много случайностей. Слишком много, чтобы вот так вот, без малейших сомнений, взять и в них поверить.

Василий говорил негромко, но голос его был ясен и звучен. Михайлов, забыв обо всех тех подозрениях, что еще так недавно будоражили его, внимательно слушал.

А Скопцов не спеша, с расстановкой, излагал оперу все те мысли, что посещали его голову с самого начала этой истории. Несколько часов сна, пусть даже и в камере, освежили мозг, позволив Василию систематизировать все свои размышления, составить единую стройную картину происшествия в целом. И все это он сейчас излагал Михайлову, который даже не знал, верить тому, что он сейчас слышит, или не верить.

– Вот в общем-то и все... – Рассказ Скопцова занял не так уж много времени.

– То есть... – решил было что-то уточнить Михайлов, но только Василий остановил его коротким и энергичным жестом:

– Подожди! Получается так, что вся эта операция по изъятию Мацкевича была с самого начала спланирована самым тщательным образом. И, кстати, в другой обстановке этот план должен был бы сработать безукоризненно. Но... Как говорится, пошла непруха... И все покатилось под откос, вышло из-под контроля у этого... выдумщика.

– И тебе известно, кто он такой?.. – Игорь в ожидании ответа даже дыхание затаил.

– Я не уверен до конца, – замялся Скопцов. И вдруг задал вопрос, который, как показалось Михайлову, никакого отношения к происходящему разговору не имел: – Скажи, со мной там, в камере... работает ваш человек? Или чей-то еще?

Опер смущенно отвернулся. Нет, он, конечно же, прекрасно знал, что Скопцов, а если уж говорить точнее, камера, в которой он находился, прикрыта... Но обсуждать такое... тем более с человеком совершенно посторонним... Этому противилось все естество сыщика, воспитанного на положениях приказа...

– Ладно, – правильно понял Василий сомнения собеседника. – Хочешь, я сам попробую угадать?

И Скопцов назвал фамилию. Реакция Михайлова была красноречивее всяких слов.

– Я так и думал, – удовлетворенно резюмировал Василий.

– Как догадался? – насупившись, спросил Игорь.

– Это было не так уж и сложно, – ответил журналист. – По характеру поставленных вопросов. Того, в камере, не интересуют подробности преступления. Ставивший ему задачу человек знает, что я в этой истории не при делах.

– И что же его интересует?

– Есть один предмет. – Василий все еще сомневался, стоит ли ему перекладывать на себя функции многочисленных милицейских служб. Да и как бы он ни убеждал самого себя в том, что ему ошибка сыщиков безразлична, какая-то обида все равно имела место...

Но в конце концов победило чувство долга. Скопцов не хотел, чтобы мразь, которая, собственно, и закрутила весь этот хоровод, ускользнула, пустилась в бега, осталась безнаказанной.

– Короче, Игореха, есть еще один нюанс, о котором я тебе пока не говорил, – начал он, зачем-то оглянувшись на плотно закрытую дверь, как будто тот, о ком шла речь, мог в любую минуту ворваться в следственный кабинет.

5

– Это Сумин?.. – послышался приятный и бодрый женский голос в трубке телефона. При этом совершенно незнакомый.

– Что?! – Начальник областного розыска даже растерялся немного – никаких звонков он не ждал. А тут...

– Простите, но ведь я разговариваю с Федором Михайловичем Суминым? – встревожилась невидимая женщина.

– Да, совершенно верно, это я! – признался полковник.

– Слава богу! – обрадовалась его собеседница. – Я – ассистент профессора Дубинина.

Сказано это было таким тоном, что сразу становилось ясно – не слышать о профессоре Дубинине может только полный идиот. Не желая признаваться в собственной глупости, Федор Михайлович пробормотал:

– Чем... кхм... обязан?..

– Дело в том, – зачастила женщина, – что в отделении нейрохирургии двенадцатой городской больницы находится больной... Так вот, он просил немедленно с вами связаться! Говорит, что дело очень срочное! Очень!

– Да? И что же это за больной? – без особого энтузиазма поинтересовался Сумин.

– Поступил как неизвестный... Ну, был без документов и в бессознательном состоянии! А сейчас говорит, что он – лейтенант милиции Решеткин... Или Решетов?.. – сама у себя спросила женщина.

– Может, Решетилов?! – Федор Михайлович приподнялся в кресле. Только сейчас он вспомнил, что уже почти сутки не видел молодого опера.

– Да, точно! – возликовала женщина. – Решетилов!

– Что с ним?!

– Черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга...

– Вы говорите, двенадцатая городская?! – Сумин уже был полностью на ногах.

– Да, отделение реанимации...

– Я немедленно выезжаю!

...Сумин смотрел на осунувшееся лицо молодого опера и чувствовал... А сложно сказать, что мог чувствовать в этот момент начальник, не сумевший уберечь своего подчиненного! Боль, стыд, гнев, ненависть... Вся эта гамма переполнявших его чувств выплеснулась в одном-единственном вопросе:

– Кто?! Кто тебя так, Володя?!

– Манушко... Ломовцев... Убили Ленку... И... похитили Мацкевича...

– Ты уверен?!

Опер медленно закрыл, а потом вновь открыл глаза, подтверждая сказанное им. Собравшись с последними силами, почти прошептал: