Кимберли Кейтс - Ангел Габриеля

• Название: Ангел Габриеля
• Автор: Кимберли Кейтс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-02686-9

Нет и не может быть для настоящей женщины дара более драгоценного, чем дар любви. «Первые леди любовного романа» Джудит Макнот и Джуд Деверо и восходящие звезды жанра Кимберли Кейтс, Андреа Кейн и Джудит О`Брайен дарят читательницам пять историй о любви. Любви прекрасной и волшебной, страстной и обжигающей, чувственной и святой. О любви, которая приходит неожиданно, чтобы стать светом во тьме и смыслом жизни…

---

– И вы нашли там то, что искали? – спросила она.

– Право, не знаю. Я просто сидел там и думал… О многих вещах, которые уже давно не приходили мне в голову. Думал о Шарлотте. Об отце. О Габриеле и о том, чего лишился, обделяя сына своим вниманием, когда он был совсем маленьким.

– Но сегодня вы были воплощением любви. Вы заметили, как блестели глаза Габриеля, когда он посылал письмо своей маме?

– Как вы думаете, оно дошло до нее? – спросил Тристан, с надеждой вглядываясь в лицо Аланы.

– Я не понимаю…

– Я имею в виду письмо. Попало ли оно на небеса? – Его искренний и немного испуганный взгляд вопрошал ее. – Получил ли я прощение?

Господи, неужели он думает, что она знает ответы на все вопросы? И за что его прощать? За то, что он принес себя в жертву другим? За то, что слишком любил Шарлотту? Или за то, что был слишком сильным?

– Тристан… – начала она, посмотрела ему в глаза и твердо закончила: – Да, вы прощены.

Проклятие, гнев небес должны были бы обрушиться на нее в наказание за такую дерзость. Но почему же тогда она не сомневается в истинности своих слов?

Он глубоко вздохнул, и Алана догадалась, что он не дышал, ожидая ее ответа, как если бы в ее власти было отворить ему врата рая или, наоборот, ввергнуть его в пучину ада.

– Вы ведь мой ангел-хранитель, Алана Макшейн? – спросил Тристан. Он взял прядь ее золотисто-каштановых волос и накрутил на палец, словно привязывая ее к себе. – Я так долго вас ждал, что почти потерял надежду.

– Но теперь я здесь, с вами.

Она коснулась его щеки, упрямого сильного подбородка, почувствовав на своей ладони его теплое дыхание.

– Может, ты укажешь мне дорогу, ангел? Почему мне кажется, что стоит мне взять тебя за руку и… – Он рассмеялся и отпустил прядь ее волос. – Я говорю как Габриель, выдумываю сказки об исполнении желаний и волшебстве и о том, что ангелы спускаются с небес, чтобы помочь страдающему человеку залечить раны.

– Если бы я могла помочь вам, Тристан, я бы это сделала.

– Когда вы произносите эти слова, в вашем голосе и в ваших прекрасных глазах столько сочувствия… Если бы вы могли… Неужели я такой грешник, что прощение уже невозможно, что никто не может мне помочь?

– Я не могу залечить ваши раны, Тристан. Никто не может это сделать за вас, пока вы сами не решите, что пришло время выздоровления.

– Значит, я сам должен позаботиться о себе?

– Почему вы терзаете себя, Тристан? Что для вас дороже: самобичевание за прошлые вымышленные грехи или будущее, полное любви к своему сыну? Неужели вы не хотите увидеть, как он вырастет и станет сильным мужчиной? Можно сокрушаться об ошибках и наказывать себя за них, но нельзя ради этого приносить в жертву любовь ребенка. Я вижу, что боль, сознание вины и раскаяние превратили вашу жизнь в ад. А ведь все дорогие вам люди готовы простить вас. Шарлотта, ваш отец и даже Габриель. Но прежде всего вы сами должны простить себя. Что бы вы хотели получить, Тристан, если бы сейчас могло исполниться любое ваше желание?

– Я бы хотел… я бы хотел вернуть обратно это Рождество. Я хочу, чтобы звучала музыка и чтобы все целовались под омелой. Я хочу подарить Габриелю самого красивого пони какой только есть на свете, хочу сам посадить сына в седло и увидеть, как его лицо засияет от счастья.

Надежда и радость яркими бабочками запорхали перед глазами Аланы. Она схватила руку Тристана и изо всех сил сжала ее.

– Тогда пусть Рождество вернется! – воскликнула она.

– Поздно, Рождество уже прошло, – сказал он, и Алана поняла, как не хватает ему рождественского веселья, горящих свечей и детского восторга Габриеля.

– Но мы можем его удержать, – пообещала она и подошла к стоящим на каминной полке часам, стремительно и безжалостно отсчитывающим минуты и часы. Встав на цыпочки, она повернула ключ в стеклянной дверце, прикрывавшей циферблат. Дверца открылась, Алана протянула руку и отвела назад черные стрелки. Один час, два, три, пока они не стали показывать без одной минуты двенадцать. Потом она осторожно остановила маятник.

– Я ведь волшебница, Тристан, вы помните? Еще есть время, чтобы все наши желания исполнились.

Глава 8

Солнечные лучи проникали сквозь щели в занавесках на окне, словно шаловливые дети, заглядывая в комнату, и Тристан вместе с ними готов был встретить новый день.

Он не чувствовал усталости, хотя провел долгую бессонную ночь, строя планы своей будущей жизни с Габриелем. Наоборот, ему казалось, что произошло чудо и этой ночью он переродился и стал новым человеком.

Тристан раздвинул занавески, солнечный свет хлынул в комнату, добрался до кровати, и Габриель недовольно задвигался, глубже зарываясь в подушки, но Тристан подошел к нему и сдернул с него одеяло.

– Вставай, соня!

– Это ты, папа? – удивился Габриель, • протирая глаза своими пухлыми кулачками.

– Счастливого Рождества тебе, Габриель.

– Счастливого Рождества? – удивился Габриель и отнял руки от лица. – Но Рождество уже прошло, папа.

– Ты так думаешь? Посмотрим, может быть, мы сумеем что-то изменить. – И с этими словами Тристан подошел к часам на комоде, открыл стеклянную дверцу циферблата и позвал: – Скорей иди сюда, Габриель.

Мальчик слез с кровати и в недоумении подбежал к отцу, привычно держа под мышкой своего тряпичного пони.

– Зачем я тебе, папа? – спросил он.

– Мне нужна твоя помощь.

Тристан наклонился и взял Габриеля на руки. От сына пахло молоком, корицей, свежестью и невинностью, как от всякого ребенка на земле. На секунду Тристан зарылся лицом в золотые локоны Габриеля.

– Чем тебе помочь, папа?

– Я хочу отвести стрелки назад. По часам Рождество уже кончилось. Вот я и прошу тебя взять и остановить маятник.

Габриель изумленно открыл рот, глядя на отца, словно тот вдруг лишился разума. Тристан широко улыбнулся ему, и Габриель неуверенно улыбнулся в ответ, но подчинился – тиканье смолкло, и часы остановились.

– А теперь отведи назад стрелки, – попросил Тристан, и мальчик, поглядывая на отца, осторожно выполнил его просьбу. – Вот так, довольно! Теперь все в порядке.

Габриель испуганно отдернул руки.

– Папа, скажи мне, в чем дело? Ты как-то странно себя ведешь.

– Счастливого Рождества, Габриель.

– Счастливого Рождества? Но Рождество кончилось.

– Нет, сын, Рождество только еще начинается. И мы не должны потерять ни единой его минуты.

Глаза мальчика заблестели.

– Это волшебство, правда, папа? И это все Алана!

С этими словами Габриель соскочил с его рук и бросился к двери. Тристан едва успел ухватить его за ночную рубашку.

– Нет, молодой человек, сначала следует надеть штаны.

– Но, папа!

– Уж не собираешься ли ты бегать по всему Лондону в ночной рубашке? – Тристан наклонился и шепнул Габриелю на ухо: – Твоя попка посинеет от холода.

Мальчик некоторое время молча смотрел на отца, потом раздался смех, серебристый, как звон колокольчика, прекраснее этого звука Тристан не слышал ничего на свете. Впервые он заставил своего сына рассмеяться. Слезы подступили к глазам Тристана.

Габриель, суетясь, сбросил ночную рубашку и так же лихорадочно принялся натягивать на себя одежду. Он так спешил, что его маленькие торопливые пальцы никак не могли справиться с пуговицами на рубашке.

– Ты не поможешь мне, папа? У меня ничего не получается, они не хотят лезть в петли.

Тристан опустился на колени и аккуратно застегнул каждую маленькую пуговичку, при этом Габриель нетерпеливо переминался с ноги на ногу, каждую секунду готовый сорваться с места. Но какое это было счастье – ухаживать за ребенком…

– А где же Алана? Она тоже вчера пропустила Рождество. Нет, я хочу сказать, что она может пропустить его сегодня!

– Алана снова собирается поджечь дом, – усмехнулся Тристан, наслаждаясь своим секретом и застегивая Габриелю ботинки.

Он взял сына на руки, спустился вниз по широкой лестнице и остановился у закрытых дверей гостиной.

– Алана! – позвал Габриель. – Алана, где ты? Тристан открыл дверь, и свежий смолистый запах хлынул им навстречу.

На столе, покрытом красной скатертью, стояла в ведерке с песком елка, украшенная позолоченными орехами и печеньем, лентами и конфетами, и множеством горящих свечей, которые, словно звездочки, сияли среди пушистых зеленых иголок.

– Папа! Что это такое? – едва смог выговорить Габриель. – Вот оно, настоящее волшебство!

– Когда твоя мама была маленькой девочкой и жила в Германии, они там каждое Рождество обязательно приносили в дом елку и украшали ее сладостями и подарками. В первый год, когда мама переехала жить к нам, я тоже устроил для нее рождественскую елку, чтобы она не так сильно скучала.

– Наверное, она очень обрадовалась, папа?

– Она расплакалась, – ответил Тристан, и его сердце сжалось при грустном и в то же время прекрасном воспоминании.