Питер Кейв - Война на улицах

• Название: Война на улицах
• Автор: Питер Кейв
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Боевик
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-326-8

Фашистская организация «Второй холокост», пытается установить на Британских островах «новый порядок», организуя для этого производство и распространение нового наркотика.

Полиция не способна самостоятельно справиться с ситуацией. Британские власти бросают на борьбу с фашистами легендарный САС, не раз проявивший себя в экстремальных ситуациях, где победу могут принести лишь мужество, смекалка и мгновенная реакция.

---

Это мог быть только Харгривс, подумал Карни. Мужчине можно было дать под шестьдесят, но он был в отличной физической форме для своего возраста. Кожа лица была покрыта загаром, и выглядел он великолепно. На плечи спадала львиная грива серебристых волос, которых явно коснулась рука мастера причесок. На нем был пурпурно-золотой японский халат из чистого шелка, создававший образ обладателя богатства и власти. На губах играла тонкая улыбка, казавшаяся не к месту, но за ней просматривалась плохо скрываемая ярость.

— Введите их в дом, — приказал мужчина.

Карни подался вперед под дулом револьвера, вонзившегося ему в ребра. Второй телохранитель снял башмак с шеи Уинстона и пинками сбоку заставил его встать на ноги.

Небольшая группа вошла в дом, переступив через тело швейцара. Он был еще жив, но никто не сделал и движения, чтобы прийти ему на помощь. Все понимали, что через несколько секунд ему не помогут ни магические лекарства, ни вмешательство хирурга.

— Судя по всему, вы отличаетесь непреодолимым желанием повидаться со мной, — обратился мужчина к Карни, подтвердив тем самым, что он действительно Харгривс. — Должен вам сказать, что если бы вы позвонили по телефону и мы назначили встречу, можно была бы избежать всего этого беспорядка.

Он помолчал, бесстрастно поглядел на умирающего громилу, валявшегося на пороге дома, и пожаловался:

— Вам этого не понять, но в наши дни очень нелегко найти хорошую прислугу.

На мгновение маску застывшей улыбки сменила озабоченность, выразившаяся в вопросе:

— Надо понимать, собаку вы тоже убили?

— Крайне сожалею, но это пришлось сделать, — признался Уинстон, и чувствовалось, что он не кривит душой.

Харгривс его полностью игнорировал и по-прежнему адресовался к Карни.

— Мне будет очень не хватать этого бешеного зверя, — промолвил он, и создалось мимолетное впечатление, что это было сказано с неподдельным чувством. Как будто почуяв, что проявление любой человеческой слабости ему не к лицу, он резко переменил тон.

— Доставьте их в мой кабинет, — коротко приказал Харгривс, повернулся и зашагал через длинный холл к задней части дома.

В кабинете он сразу же занял место за громадным столом, покрытым зеленой кожей.

— Проверьте, чтобы у них не оказалось какого-либо оружия, — приказал телохранителям, — а потом можете нас оставить. Один из вас должен находиться у двери. На всякий случай.

У Карни и Уинстона не было иного выбора, как позволить себя вновь тщательно обыскать. Содержимое их карманов бесцеремонно перекочевало на стол перед Харгривсом. Последними легли туда два «браунинга» рядом с вынутыми из них обоймами.

Харгривс, казалось, остался доволен. Кивком головы отправил телохранителей вон. Когда они покинули комнату, взял полицейское удостоверение и небрежно его просмотрел, а потом перевел на Карни взгляд, в котором сквозило удивление.

— Официальный документ свидетельствует, что передо мной служащий полиции, — начал он, как бы размышляя вслух. Потянулся, чтобы взять пистолет, и стал его изучать. — Однако эта штука, насколько мне известно, не состоит на вооружении полиции.

Он сделал паузу, раздумывая, и ошарашил вопросом:

— Так на кого же вы действительно работаете, господин Карни?

Карни промолчал, что было расценено Харгривсом как ответ, и он понимающе закивал.

— Ага, — поделился мыслью, будто только что пришедшей ему в голову, — вполне очевидно, нет смысла беспокоиться и звонить по телефону высоким чинам, чтобы пожаловаться на то, что вы с вашим компаньоном незаконно проникли в мой дом.

Он откинулся на спинку кресла, и лицо его вновь застыло в улыбке.

— Так чем же я могу вам помочь? — поинтересовался Харгривс.

— Нирвана, — отозвался Карни, решив для себя, что играть в прятки бессмысленно. — Что вы можете сказать по этому поводу?

Он зорко следил за выражением глаз своего собеседника, стараясь подметить хоть тень реакции на свои слова, но ничего не мог прочитать в холодных как лед глазах. Харгривс был абсолютно спокоен.

— Да, состояние внутреннего мира, мира с самим собой, — мечтательно промолвил Харгривс с грустной улыбкой. — К сожалению, на это не приходится в наши дни рассчитывать деловым людям.

— Кончай трепаться, Харгривс, — раздраженно прервал его Уинстон. — Ты прекрасно знаешь, что мы имеем в виду.

Уроженец Барбадоса сумел вызвать реакцию, которая не последовала за словами Карни. В глазах Харгривса промелькнула искра жестокого отвращения.

Карни подметил это с чувством легкого удовлетворения. Ненависть его противника к представителям «низшей расы» была столь всеобъемлющей, что стала слабой чертой его характера. Так что со временем на этом можно было сыграть.

Но тем временем Харгривс сумел взять себя в руки и снова излучал ледяное спокойствие.

— Не имею ни малейшего представления о том, что вы говорите, — сказал он, взглянув на Карни и Уинстона, и в его взгляде читалась младенческая невинность.

Карни заключил, что так дело не пойдет. Словесная пикировка могла продлиться всю ночь, но выиграть в ней можно было только с позиции силы. По-видимому, настал момент выложить карты на стол и сравнить с тем, что было на руках у противника.

— В таком случае, — начал тихо Карни, — позвольте мне разъяснить ситуацию. «Нирваной» называют на улицах новый наркотик, который создает иллюзию хорошего настроения и одновременно повышает агрессивность. Это вещество во многом похоже на лекарственное средство, которое изобрел некий Дитрих Клайнер, когда он работал в фирме «Фляйш фармасютикал» в Германии. Три года назад одна из принадлежащих вам дочерних компаний купила патент на это средство и его формулу. Сегодня этим наркотиком торгуют на улицах, а в результате гибнут люди.

После многозначительной паузы Карни продолжил:

— На мой взгляд, все вышеизложенное ставит вас в неловкое положение. Можно даже говорить о вашей причастности к убийству. Как вы считаете?

Долгое время Харгривс молчал. В его ничего не выражавших глазах мало что можно было прочитать, но в уме он лихорадочно перебирал все возможные варианты и последствия.

Наконец он сказал с усмешкой:

— Боюсь, связь со мной едва просматривается и, можно сказать, надумана. Надеюсь, вы с этим согласитесь. Под моим контролем находятся десятки компаний, и у меня нет, да и при всем желании не может быть, права голоса при решении будничных, повседневных проблем. Я не могу проконтролировать каждый их шаг и решать за них, что покупать и продавать. К моему глубокому сожалению, вам, господин Карни, придется придумать что-нибудь получше.

Иного ответа Карни и не ожидал, а поэтому легко согласился:

— Не спорю. Но в таком случае рассмотрим другие ниточки, которые тянутся в вашу сторону. Если, конечно, вы не возражаете. Дитрих Клайнер был нацистом, а изобретенный им наркотик угодил в руки неонацистов. Ваши личные тесные связи с крайне правыми общеизвестны, и не нужно глубоко копать, чтобы их найти. Но все же кому-то придется копнуть поглужбе.

Теперь уже Харгривс не выглядел так самоуверенно, как прежде. Казалось, в его броне появились кое-какие трещины, и Карни решил этим воспользоваться.

— Если сегодня нам уже кое-что известно, — продолжал он, — можете быть уверены, что со временем мы узнаем еще больше. К тому же вы наверняка поняли, что наши действия не ограничены общепринятыми рамками. Если нам удастся раскопать прямую связь между вами и воинственной неонацистской группировкой, картина изменится не в вашу пользу, не правда ли?

После короткой паузы Карни бросил на весы свой главный аргумент:

— К примеру, что вы скажете, если сейчас планируется второй холокост? Новая массовая расправа с евреями?

С удовлетворением Карни подметил искру страха, промелькнувшую во взгляде Харгривса.

— Значит, вы слышали о таких планах? — требовательно спросил полицейский, стараясь сыграть на перемене настроения своего противника.

В ответ Харгривс согласно кивнул и признал:

— Да, я слышал о таких планах. Люди, которые их вынашивают, мне неприятны и они крайне опасны.

Самоуверенность и дерзость будто ветром сдуло. Харгривс выглядел чуть ли не беспомощным, а во взгляде, обращенном к Карни, появилась почти мольба.

— Послушайте, — взмолился он, — они не имеют ко мне никакого отношения, поверьте.

— В таком случае чего вы боитесь? — с вызовом бросил Карни. У него теперь не было сомнений, что его собеседник чего-то опасался.

Харгривс глубоко вздохнул и признался:

— Знаете, я никогда не скрывал своих политических взглядов, но я всего лишь националист. Меня нельзя назвать нацистом.

— А разве есть разница? — вмешался Уинстон.

Харгривс игнорировал его сарказм и по-прежнему обращался только к Карни:

— Вы же служите в полиции и отлично знаете, что творится в нашем обществе. Мы дошли до того, что прогнила основа основ нашей нации. Наш народ деморализован и попран. Даже нашему суверенитету угрожает превращение Европы в федеративное государство. Преступники свободно разгуливают по улицам, а если их арестовывают и предают суду, они отделываются условным наказанием. Самые страшные убийства совершают дети. Три миллиона британцев, родившихся в нашей стране, не имеют работы, в то время когда наш небольшой и густонаселенный остров продолжают заполнять иммигранты...