Луиза Кларк - Любовная петля

• Название: Любовная петля
• Автор: Луиза Кларк
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-88590-148-1

Молодые герои романа – Алиса Лайтон и Филипп Гамильтон – связаны возвышенной страстной любовью, но принадлежат к разным политическим группировкам. Их судьбы развиваются в Англии XVII века в годы первой буржуазной революции, республиканского режима Оливера Кромвеля, непримиримых столкновений роялистов и пуритан, в годы реакции монархии после казни короля и бегства в ссылку его наследника. Сложные события, разъединяющие влюбленных, помогают им сохранить свежесть чувств, остаться верными своей родовой чести и голосу разума.

---

Здесь и была назначена встреча Филиппа Гамильтона с его принципалом[7] сэром Эдгаром Осборном.

Пока его жеребец продирался сквозь заросли молодняка и покрывающего всю землю кустарника, Филипп отметил, что возвышенность, как и пахотные земли в этой местности сильно пострадали от войны. Когда-то гряда была покрыта огромными деревьями, как те, что растут на вершине, но буйный огонь, разожженный парламентскими солдатами, устроившими на горе свой бивак, спалил старые реликвии, оставив лишь кое-какие зеленые побеги. Сколько времени потребуется теперь, чтобы выросли новые деревья вровень со старыми.

Ночь и тишина сгустились. Отчетливее стал слышен топот копыт и конское сопение, но Филипп не сомневался, что это единственные звуки, нарушающие ночное спокойствие. Полное одиночество в глухой ночи придавало ему уверенность, он должен прибыть на место встречи раньше своего наперсника. Это давало ему возможность держать под наблюдением заветную поляну и получить, таким образом, преимущество перед Эдгаром Осборном, а с таким человеком, как он, преимущество хоть минимальное надо иметь всегда.

На подъеме, почувствовав усталость коня, Филипп остановился – отсюда открывался широкий обзор местности – наметанным глазом отметил удобный пункт для наблюдения, который послужит хорошим укрытием, и направил туда коня.

Добравшись, он спешился, подыскал укрытие для лошади и устроился ждать. Умением ждать он овладел, как профессионал, очень давно. В эти минуты он мысленно прокручивал в памяти все на первый взгляд не значительные подробности и, убедившись, что не забыл ничего, – начинал вести в душе своеобразную чистку – избавляться от ненужного беспокойства, от раздражения по поводу того, что невозможно исправить. Эту душевную работу он считал необходимой, чтобы не терять способности в нужный момент быть умственно гибким, собранным и хладнокровным.

Итак, убедившись, что он готов к словесной схватке с сэром Эдгаром Осборном, Филипп переключился на размышления о вещах прозаических.

Впервые за этот месяц он с облегчением вздохнул: не надо было надевать претенциозную одежду кавалера-роялиста и, вместо узкого камзола из вельвета или сатина, он позволил себе надеть колет[8] из буйволовой кожи, какие носят военные.

Этот колет он носил долгие годы, и ему было очень удобно в нем. Сохраняющий тепло в холодное время, он выгодно отличался от роялистских тонких камзолов, коротких кюлот и франтоватых плащей, носимых придворными. И он, рядясь роялистом, вернувшимся из ссылки, вынужден был носить их одежду.

У него на душе начинали скрести кошки, как только он вспоминал об обмане, в который его вовлекли. Когда он давал на это согласие, все казалось простым и логичным.

Осборн настиг Филиппа в Шотландии, где он служил под предводительством генерала Монска. Как раз тогда, с получением звания полковника, ему пришлось проводить больше времени в штабе, чем в казармах со своими солдатами. Штаб, по мнению Филиппа, был королевским двором в миниатюре. Офицеры раболепствовали перед начальством, а их жены всегда готовы были оказать определенные услуги тому, от кого, по их мнению, зависела карьера их мужей. Служебные клерки занимались крючкотворством, затевая волокиту по самой незначительной просьбе, осложняя этим прохождение всякого официального предписания и вызывая у Филиппа зубовный скрежет от всего виденного.

Однако армия была его жизнью, у него не было собственности, которой он смог бы воспользоваться, если освободят от должности, поэтому, скрепя сердце, принял то, что не в силах изменить. И тут в Эдинбург приехал Осборн с вестью о том, что Филипп унаследовал Эйнсли Мейнор. Осборн сразу же предложил, чтобы Филипп, будучи преданным слугой лорда протектора, поселился в своих новых владениях и начал оказывать услуги своему правителю – следить за поведением роялистов в этой местности.

Вначале Филипп отверг такое предложение. Он считал себя открытым честным человеком, а не каким-то двусмысленным дельцом, и не уважал людей беспринципных и скользких, каким показался ему Эдгар Осборн, – Филипп как-то сразу открыто его невзлюбил. Кроме того, Эйнсли Мейнор и так принадлежало ему по праву наследника.

Не надо было платить этих пресловутых налогов, которыми облагались имения роялистов, потому что его дядя во время войны придерживался нейтральных позиций, а он сам служил в парламентских войсках. В любое время он мог поехать в Эйнсли, а не зарабатывать это право недобросовестным наблюдением за соседями. Но Осборн быстро рассеял его радужные представления. Он дал ему понять, что Филипп во мнении жителей Западного Истона, ярых роялистов, будет числиться круглоголовым, а значит, врагом. И если Филипп не согласится с планом Осборна, он позаботится о том, чтобы все соседи узнали, что новый владелец Эйнсли Мейнор поддерживал парламент, а потом и лорда протектора Кромвеля. В попытке Филиппа завладеть своим наследством не будет никакого смысла, так как жизнь в Эйнсли станет невыносимой.

Первой реакцией на этот явный шантаж было желание послать Осборна ко всем чертям вместе с его угрозами, но Филипп являлся сыном своего отца, придворного, который многому научил его.

Наставления запечатлелись в памяти: «Всегда тщательно все обдумывай, Филипп. Никогда не действуй импульсивно. Импульсивность – это слабость, который всегда воспользуются враги. Хорошо продуманная стратегия позволяет учесть ошибки и промахи. Ни один человек не сможет победить противника, если все тщательно не взвесит на весах здравого смысла…»

Филипп всегда неукоснительно следовал этим правилам, учитывал все до мелочей, и они не раз выручали его в разнообразных столкновениях с препятствиями. Поэтому он не собирался менять тактику. Любезно улыбнувшись Осборну, он сказал, что обдумает его предложение, хотя в душе бушевал от ярости и возмущения.

Проходили дни. Филипп не торопился дать Осборну ответ. Тот догадался, что молчание Филиппа означает отказ, но считал за правило – принудить свою жертву любыми путями дать такой ответ, который бы его устраивал. Поэтому Осборн прямым ходом направился к генералу Монску и попросил его вмешательства от собственного имени. Монск удовлетворил его просьбу, но более деликатным способом.

Генерал Монск обратил внимание Филиппа на то, что армия уже не доверяет Ричарду Кромвелю и не станет поддерживать его главнокомандующего. Так как Ричард отказался назначить на этот пост военного человека, то рано или поздно возникнет конфронтация, и лорд протектор Ричард Кромвель потеряет власть. За этим последует военный режим, что, по мнению Монска, Англия долго не выдержит.

Подспудно все это означало: устраивайся в Эйнсли, парень, выдай Осборну несколько секретов, чтобы его осчастливить; он не будет тебя долго беспокоить, могу спорить на свою армию; как только он уйдет, ты будешь свободен и далек от всего, что бы ни случилось.

Филипп последовал советам обоих – своего отца и своего командира. Еще некоторое время подумал, позволил себе посомневаться – за ним оставалось право выбора – и попытаться представить то, что его ожидает в будущем. В конце концов, он оценил обстоятельность советов Монска и понял, что если и есть что-то реально принадлежащее ему, так это Эйнсли Мейнор. Проблема Осборна, решил он, временная, вскоре она исчезнет, поэтому сдал свои полномочия и направился на юг, в свое будущее.

Но после того как он покинул Шотландию, возникла еще одна вопиющая проблема – играть роль своего умершего брата роялиста. Она всякий раз напоминала ему, что он уже никогда не увидит Энтони Гамильтона. До тех пор, пока война не разбросала их по разным лагерям, они с Энтони были близки. Они являли собой родственный союз против одиночества, когда росли вместе и воспитывались при королевском дворе, узком замкнутом кругу, отгороженном от окружающего мира.

Родители были добры к ним, старший Гамильтон рассчитывал на свое место в свите короля, позволявшее ему поддерживать семью, он был преданным придворным, но статус не позволял ему показывать свою нужду в чем-либо. Все свое время он проводил в покоях короля, совершенно не оставляя места для семьи.

Когда братья подросли, Филиппа стало беспокоить постоянное отсутствие отца, при виде одиночества матери в нем вскипало негодование, и королевский двор постепенно становился его злейшим врагом. В то время, когда Филипп поклялся себе, что придворные интриги и политика не коснутся его, как опасная болезнь, Энтони начала затягивать эта жизнь все больше и больше.

Он сблизился с необузданной компанией молодых денди, стал приходить домой за полночь и в довольно веселом настроении, хвастливо рассказывал о своих ночных похождениях, без излишнего стыда расписывал романтические картины юношеских побед своему младшему брату. Поглощенный непрерывными придворными интригами, не оставившими его даже в ссылке, Энтони ушел из жизни незаметно и бесславно.