Конфуций - Лунь юй

• Название: Лунь юй
• Автор: Конфуций
• Издательство: Восточная литература
• Жанр: Философия
• Год: 2001
• ISBN: 5-02-018024-6

Первое издание полного научного перевода «Лунь юя» на русский язык, основанного на критическом анализе предшествующих переводов на европейские, а также современные китайский, корейский и японский языки.

---

Во время поста [Кун-цзы] всегда надевал чистое платье из простого полотна, ел другую пищу[106], всегда покидал комнату[107], где обычно спал.

8.

Если каша была не из отборного обрушенного зерна, если мясо было нарезано не достаточно мелко, если каша от долгого хранения прогоркла, ничего этого он не ел. Испортившуюся рыбу и протухшее мясо не ел. Продукты, имевшие дурной вид и запах, не ел. Плохо сваренное не ел, несвежее не ел. Неправильно разделанное мясо не ел. Если не было соответствующей приправы, не ел. Хотя бы мяса было и много, не ел его больше, чем риса. Только в вине не ограничивал себя, но не пил допьяна. Вина и мяса, купленного на рынке, не употреблял. От имбиря никогда не отказывался. [Обычно] ел немного.

При жертвоприношениях в храме правителя не допускал, чтобы жертвенное мясо [главного животного] оставалось на второй день. Жертвенное мясо [других животных] не должно было лежать более трех дней. Еслионо пролежало три дня, то не ел.

Во время еды он не вступал в беседу, во время сна не говорил.

Хотя бы пища его состояла из простой каши или овощного супа, он непременно отделял немного для жертвоприношений и делал это с большим благоговением.

9.

Если циновка была постлана неправильно, он не садился.

10.

Когда жители [его] общины[108] собирались на церемонию распития вина, он вставал лишь после того, как выйдут старики.

Когда жители [его] общины изгоняли злых духов[109], то он в парадной одежде стоял на восточной части крыльца.

11.

Если он посылал кого-либо в другое царство с поручением, то дважды кланялся посланнику[110] и лишь потом отпускал его.

Когда Канцзы[111] преподнес лекарство, [Учитель] с поклоном принял его, сказав: «Я еще не разобрался, что это за лекарство, поэтому не смею опробовать».

12.

Сгорела конюшня.

[Учитель], только что вернувшийся из дворца, спросил:

— Люди не пострадали?

И не спросил о лошадях.

13.

Когда правитель жаловал его кушаньем, то он всегда сначала pacnpaвлял циновку и тотчас отведывал его. Когда правитель жаловал сырым мясом, то всегда отваривал его и прежде подносил предкам. Когда правитель жаловал живой скот, то всегда откармливал его. На трапезе у правителя, дождавшись, когда тот принесет жертву предкам, первым начинал есть.[112]

[Кун-цзы] заболел, и правитель пришел проведать его. [Кун-цзы] отвернул голову от востока[113], накрылся парадной одеждой и поверх перекинул пояс.

Когда правитель повелевал прибыть [во дворец], Кун-цзы, не дожидаясь, пока заложат повозку, отправлялся пешком.

14.

Войдя в Великий храм, он расспрашивал о каждой мелочи.

15.

Когда умер друг и некому было похоронить его, он сказал:

— Я похороню.

Принимая подарки друзей, будь то повозка или лошади, но не жертвенное мясо, сам не кланялся.

16.

Когда он спал, то не лежал, как мертвый; когда был дома, то не сидел, как при гостях.

Когда [Кун-цзы] встречал человека в траурном одеянии, хотя бы и давнего знакомца, он всегда принимал [скорбный] вид. Когда встречал кого-либо в церемониальной шапке или слепого, как бы часто ни видел их, всякий раз был почтителен. Когда сидя в повозке, встречал одетого в траур, то отвешивал поклон, опершись на поручни. Когда встречал людей, несущих государственные подворные списки населения, был так же почтителен к ним. Когда видел щедро накрытый стол, всегда вставал с выражением почтения на лице. Во время грозы и бури он всегда менялся в лице.

17.

[Кун-цзы] поднимался на повозку, держа прямо спину и ухватившись за веревочные поручни. Сидя в повозке, назад не смотрел, быстро не говорил и распоряжений не давал.

18.

Поднимаясь как-то в повозке по горной дороге, увидел фазанов. [Кун-цзы] изменился в лице. Фазаны взлетели, сделали круг и сели вместе.

[Кун-цзы] сказал:

— Эти фазаны знают свое время, знают свое время!

Цзы Лу хлопнул в ладоши, они поднялись и улетели.[114]

Глава XI «Сянь Цзинь»

«Сначала изучали…»1.

Учитель сказал:

— В отношении ритуала и музыки наши предки были неискушенными людьми, потомки же являются благородными мужами. Если я буду применять их, я последую за предками.[115]

2.

Учитель сказал:

— Из сопровождавших меня в Чэнь и Цай никто уже не входит в [мои] ворота. Среди учеников самыми способными в осуществлении добродетели были Янь Юань, Минь Цзыцянь, Жань Боню, Чжун Гун; в умении вести диалог – Цзай Во, Цзы Гун; в государственных делах – Жань Ю, Цзи Лу; в вопросах вэнь-культуры – Цзы Ю и Цзы Ся».

3.

Среди учеников Кун-цзы самыми выдающимися в делах практической морали были Янь Юань, Минь Цзы-пянь, Жань Бо-ню, Чжун-гун[116]; в умении говорить – Цзай Во, Цзы-гун; в делах политики – Жань Ю, Цзы-лу; в литературе – Цзы-ю, Цзы-ся.

4.

Учитель сказал:

— Минь Цзыцянь воистину почитает родителей! Другие люди отзываются о нем так же, как его родители и братья.

5.

Нань Жун постоянно повторял слова о белой яшме.[117]

Учитель отдал ему в жены дочь старшего брата.

6.

Цзи Канцзы спросил:

— Кто из ваших учеников больше всех любил учиться?

Учитель ответил:

— Янь Хуэй больше всех любил учиться. К несчастью, жизнь его была коротка, он скончался. Ныне таких уж нет.

7.

Когда Янь Юань умер, [его отец] Янь Лу просил у Учителя повозку, чтобы, продав ее, приобрести саркофаг [для гроба].

Учитель сказал:

— Каждый заботится о своем сыне, талантлив он или нет. Когда мой сын умер, его похоронили в гробу без саркофага. Я не могу из-за саркофага ходить пешком, ибо я – дафу[118] и мне не подобает ходить пешком.

8.

Янь Юань умер.

Учитель воскликнул:

— О! Небо хочет моей погибели! Небо хочет моей погибели!

9.

Когда Янь Юань умер, Учитель безутешно оплакивал [его].

Сопровождавшие его сказали:

— Учитель горюет безутешно!

Он сказал:

— Безутешно? Горе мое безутешно об этом человеке, и больше ни о ком!

10.

Когда Янь Юань умер, ученики хотели устроить пышные похороны.

Учитель сказал:

— Нельзя.

Но ученики [все же] пышно похоронили его.

Учитель сказал:

— Хуэй! Ты относился ко мне как к отцу, а я не смог отнестись к тебе как к сыну. Это не я, а ученики так [поступили]!

11.

Цзы-лу спросил о том, как служить духам.

Учитель ответил:

— Не научившись служить людям, можно ли служить духам?

[Цзы-лу добавил:]

— Я осмелюсь узнать, что такое смерть.

[Учитель] ответил:

— Не зная, что такое жизнь, можно ли знать смерть?

12.

Находясь рядом с Учителем, Минь Цзыцянь выглядел приветливым и строгим, Цзы Лу – стойким и воинственным, Жань Ю и Цзы Гун – любезными и довольными.

Учителю это нравилось, и [он] сказал:

— Что касается Цзы Лу, боюсь, что он умрет не своей смертью.[119]

13.

Жители Лу решили перестроить сокровищницу Чанфу.

Минь Цзыцянь спросил:

— А что если все оставить по-старому? Зачем надо перестраивать?

Учитель сказал [о нем]:

— Этот человек не разговорчив, но если говорит, всегда попадает в точку.

14.

Учитель сказал:

— Почему Ю исполняет [эту песню] на сэ у моих дверей?

Ученики после этих слов стали непочтительны к Цзы Лу.

Учитель сказал:

— Ю в учебе достиг немалого, но он еще не достиг всей премудрости.

15.

Цзы-гун спросил:

— Кто лучше: Цзы-чжан или Цзы-ся?

Учитель ответил:

— Цзы-чжан допускает крайности, Цзы-ся не успевает осуществлять.

Цзы-гун сказал:

— Значит, Цзы-чжан лучше.

Учитель сказал:

— Допускать крайности так же плохо, как и не успевать осуществлять.

16.

Цзи-ши[120] был богаче Чжоу-гуна, но Цю собирал для него еще и увеличивал его состояние.