Андрей Константинов - Дело об отравлении в буфете

• Название: Дело об отравлении в буфете
• Автор: Андрей Константинов
• Издательство: Нева, Олма-Пресс
• Жанр: Детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-7654-1608-X, 5-224-02669-5

«Золотая пуля». Так называют в городе агентство, в котором работают журналисты-инвестигейторы (или, в переводе на русский — «расследователи»). Возглавляет это вымышленное агентство Андрей Обнорский — герой романов Андрея Константинова и снятого по этим романам телесериала «Бандитский Петербург». В «Золотой пуле»-3 вы встретитесь не только с Обнорским, но и с его соратниками-журналистами: Николаем Повзло, Зурабом Гвичия, Светланой Завгородней, Нонной Железняк, Георгием Зудинцевым и другими. Все они попадают порой в опасные, а порой и комичные ситуации. Каждый из героев рассказывает свою историю от первого лица.

---

Она взяла мою руку и положила себе на грудь.

— Чувствуете? — спросила она.

— Нет, — ответил я.

— Ну, как же, — сказала Агеева, — это, наверное, халат мешает. — И убрала мешавшую правильной диагностике болезни ткань.

— Чувствую-чувствую, — сказал я, испугавшись, что мое независимое расследование может остановиться, едва начавшись, — ужасная тахикардия. Но вы мне лучше скажите, что вы вчера ели?

— Разве я ем, — ответила Агеева. — В моем возрасте есть нельзя.

Я попытался вспомнить возраст Агеевой — что-то за сорок. Решил, что еще в самый раз, но взял себя в руки — настоящий расследователь, как учит Обнорский, должен помнить, что сначала расследование, а бабы — потом, так сказать, в качестве приза.

— Марина Борисовна, не отвлекайтесь, — попросил я. — Так что вы вчера ели?

— Рагу. Немножко. Два раза. Салатик витаминный. Две оладушки. Пирожок с мясом.

— А кто с вами обедал?

— Да масса народу. За моим столиком — Горностаева, Соболина и Соболин.

За соседним — Повзло с какими-то мужиками. Еще, по-моему, Спозаранник с Гвичией заходили…

* * *

В реанимацию к Соболину меня не пустили, хотя и сказали, что его состояние уже не внушает опасений и уже завтра его переведут в общую палату. Я попытался выяснить, чем отравился Соболин, — мышьяк, там, цианистый калий или еще какая гадость? Но мне сказали, что никаких мышьяков или цианидов в Соболине сроду не было. Простое пищевое отравление, ну, в крайнем случае, какой-нибудь органический яд.

— Жалко, — сказал я по-прежнему сопровождавшему меня стажеру Тере, — что это не мышьяк.

— Яа, — сказал стажер.

— Вот если бы это был мышьяк, — продолжил я свои размышления вслух, — мы бы с тобой в два счета доказали, что это было преднамеренное отравление.

Но надо было выяснить, чем же все-таки вчера питался Соболин и почему не отравилась его жена?

Я решил идти напролом и, прижав Аню Соболину к стенке, спросил страстным шепотом:

— Вы что вчера ели?

Соболина не пыталась сопротивляться и ответила тоже шепотом:

— Соболин борщ и жареную печенку.

Я — борщ и салат.

Следующий допрос я учинил Шаховскому:

— У Горностаевой был?

— Был.

— Получилось?

— Не получилось.

— Так ты небось с ней о культуре говорил?

— Не говорил я с ней о культуре — я о ней ничего не знаю.

— Это ты зря, брат. Горностаева, она хоть и рыжая, а о культурных вещах — про Мопассана, например, или про Таню Буланову — поговорить любит. Она после таких разговоров страстная становится — жуть. Уж я-то знаю.

— Так Таня Буланова — это тоже культура, — обрадовался Шаховский.

— А ты думал! — подтвердил я. — Ну ладно, выяснил, что она вчера ела?

— Выяснил: рагу и лимонный пирог.

* * *

Кто — то потянул меня за рукав. Оглянулся — стажер.

— Кус ма саан сюйа? — о чем-то своем спросил он.

— Кушать хочешь, — понял я. — Сейчас зайдем в кафе, а потом — по домам. Ты, кстати, где устроился?

— Ма тахан магада.

— Понял — нигде. Ладно, пока можешь пожить у меня.

Стажер оказался на редкость хозяйственным человеком — посуду помыл и на кухне подмел пол.

— Ну, садись, — сказал я ему, когда он закончил занятия домоводством. И достал из холодильника бутылку водки. — Сейчас составим план расследования, как учит наш великий учитель Андрей Викторович Обнорский.

Стажер поднял стопку с водкой и сказал:

— Тервисекс!

— Э, брат, ты загнул, — тут же отреагировал я. — Это, может, у вас в Эстонии секс между малознакомыми молодыми людьми — дело плевое. А я человек с устоями. Я не могу так — первый день и сразу секс.

Что обо мне в Агентстве скажут? Да и ориентация у меня вроде другая. По крайней мере, была.

Но водку мы все же выпили. И я быстро набросал план расследования.

— Значит, Тере, — пояснил я стажеру, — знаем мы с тобой пока немного. Отравились четыре человека. Они ели: двое рагу, двое — борщ, один — печенку, один — куру-гриль, трое — салаты. Ну, скажи, не мог же я купить все это некачественное — и печень, и куру, и свеклу для борща.

— Кус мина маган? — о чем-то своем спросил стажер и клюнул носом в стол.

— Ты не спи. Ты стажируйся. Нам надо будет завтра отыскать какой-то общий отравляющий ингредиент. Придется опять говорить с нашими больными. И заодно выяснить, что это за мужики обедали вместе с Повзло.

Утром в Агентстве меня ждал сюрприз в виде Глеба Спозаранника, который сообщил, что Обнорский уехал в Москву и поручил ему, Спозараннику, довести до моего сведения, что теперь закупка продуктов в буфет будет контролироваться лично Спозаранником.

— Так ты, Глеб, и закупать все это будешь?

— Нет, — сказал Спозаранник, — закупкой продовольствия будешь по-прежнему заниматься ты, а я буду контролировать твои действия.

Я уже решил было расстроиться и пойти в свой кабинет написать длинное — страницы на три — заявление об уходе, где ненавязчиво упомянуть все недостатки Обнорского и его пса-рыцаря Спозаранника. Но потом решил повременить.

— А Обнорский разъяснил вам, Глеб Егорович, методику осуществления контроля за качеством закупаемого мною продовольствия?

— Нет. Я думаю, что мы сейчас с вами найдем взаимоприемлемую формулу.

— Я ее уже нашел. Как заместитель директора Агентства по административно-хозяйственной части я поручаю вам, господин Спозаранник, лично пробовать все продукты, которые я буду покупать для буфета. Сейчас напишу соответствующий приказ.

Я уже предвкушал, как Спозаранник будет пробовать на зуб сырую свинину и нечищеную картошку, а потом с периодичностью в десять минут бегать в туалет, но Глеб почему-то отказался выполнять мое распоряжение и пошел писать докладную шефу.

Я со своей сторону тоже написал докладную на Спозаранника. Мы положили их на стол Обнорского, чтобы он, когда приедет, рассудил нас. А до этого момента я повесил на двери буфета большое объявление: «Закрыто в связи с проведением независимого расследования».

Мой стажер, естественно, присутствовал при нашем разговоре со Спозаранником — на него теперь никто не обращал внимания, в Агентстве, наверное, считали, что мы с ним что-то вроде единого организма — Скрипка с эстонским имплантантом.

— Ну что скажешь? — спросил я у стажера.

— Мулле эй меэльди сеэ инимене.

— Точно. Но нам надо ускорить наше расследование. А то вернется Обнорский и за шутки со Спозаранником нас по головке не погладит.

Впрочем, все было не так плохо. Горностаева уже окончательно поправилась и даже вышла на работу (впрочем, я старался не заглядывать в ее кабинет). Агеева перебралась из больницы домой. Соболин шел на поправку.

Я проинструктировал Шаховского, что надо выяснить у Горностаевой, а сам вместе со стажером отправился к прочим пострадавшим.

Я долго мучил Повзло на тему позавчерашнего обеда. К уже известному добавилось лишь то, что он активно солил и перчил все потребляемые блюда.

А в буфете он был с двумя мужиками — хозяевами фирмы «Рита», которые предлагали Агентству расследовать историю с угрозами, которые они периодически получают.

— Расследовать там было особенно нечего, — пояснил Повзло. — Ничего интересного — кто-то звонит, что-то говорит.

Я предложил им вариант расследования на коммерческой основе, они сказали, что подумают, и ушли.

Володя Соболин тоже ничего интересного не рассказал: пообедал, почувствовал себя плохо, никого не подозревает, считает, что отравление — случайность.

— А перцем или солью ты пользовался? — решил спросить я у него для очистки совести.

— Конечно.

* * *

К Агеевой пришлось ехать домой в ее огромную квартиру в центре. Начальница архивно-аналитического отдела была одна — муж с детьми на даче, объяснила она. Халатик на ней был уже другой — поскромнее и, видимо, подороже.

Стажера мы посадили в уголке на кухне, а я начал процедуру допроса:

— Прошла ли тахикардия, Марина Владимировна?

— Прошла, но чувствую себя ужасно.

А во всем виноваты вы, Алексей, — зачем вы купили такое мясо для рагу?

— А зачем вы его ели два раза? — парировал я. — Вот одной моей знакомой сказали, что если питаться кактусами, то можно сбросить килограммов двадцать за неделю.

— Разве мне нужно худеть? — спросила Агеева. — Давайте я вам покажу, у меня все в норме.

— Покажете — но потом, сейчас у меня расследование. Так вот, эта моя приятельница стала лопать кактусы, стала зеленая и противная. И только потом выяснилось, что она их ела не правильно — надо было запивать текилой и не вынимать колючек.

— У меня кактусов нет, — отреагировала Агеева, — а текилой могу напоить.

— Что ж, можно и выпить, — согласился я.

Агеева ловко разлила текилу. Стажер поднял свой бокал и произнес:

— Тервисекс!

Я посмотрел на него с удивлением:

— Ну ты, Тере, просто половой гигант.