Вера Копейко - Окольцованная птица

• Название: Окольцованная птица
• Автор: Вера Копейко
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-012162-8

Перед вами — история мужчины и женщины.

Женщины, которая больше всего на свете дорожила своей свободой и независимостью, — и мужчины, однажды уже познавшего горький опыт женского предательства.

Что могло связать ТАКИХ мужчину и женщину?

Поиски ключа к тайне огромного состояния, спрятанного где-то под надежным шифром?

Или — поиски ЛЮБВИ? Любви настоящей, нежной и страстной. Такое чувство приходит к двоим лишь раз в жизни — и остается с ними уже навсегда…

---

Итак, он ее завлек, а теперь ему надо ее поразить. Он не уезжал ни в какую командировку, ему нужна свободная неделя, чтобы совершить последний бросок на эту крепость, которая, похоже, уже готова пасть.

В постель она уже пала, но Купцов понимал, что ему этого мало. После ее отъезда он почувствовал дикую пустоту в душе, ему ничего не хотелось делать. Он даже не прикасался к ружьям, которые для него всегда были предметом утешения, они снимали стресс, как у кого-то снимают стресс собаки или кошки.

— Светлана, есть работа, — бросил он в трубку, когда она отозвалась на другом конце провода.

— Ты дома? Мне приехать к тебе? — спросила она, но в голосе не было привычной заинтересованности. Она уже все поняла про Купцова и теперь старательно исполняла свои обязанности референта, не желая, чтобы ее рассчитали и с этого поста. Но Роман не собирался делать ничего подобного. Она замечательная проныра, каких поискать.

— Нет, не надо приезжать. Слушай внимательно, излагаю суть. Записывай.

— У меня с памятью не так плохо, как ты думаешь, — ехидно заметила она.

— Я уверен, — в тон ей бросил Купцов, — но тебе нужно точно записать текст.

— Ах, хорошо. Беру стило.

— «Я… женюсь… на тебе… Улей!». Написала? Поставь в конце восклицательный знак.

На другом конце провода повисла тишина, потом раздалось сопение.

— Написала.

— Улей, надеюсь, с большой буквы? — уточнил он.

— Не думай, что я такая дура бестолковая.

— Никогда не думал, — ухмыльнулся Купцов. — Я с дурами давно дела не имею.

— Ага. А подпись какую поставим?

— Никакую.

— Так, дальше?

— Повторяется прежняя фраза, а следующая звучит так: «Ты выйдешь за меня сегодня в восемь».

— Здорово. — Она засмеялась. — Очень решительно. И, позволь мне узнать, где должна располагаться такая красота?

— Это еще не вся красота. Пускай художник нарисует рой пчел и улей.

— Понятно.

Было слышно, как бегает перо по бумаге.

— Найди рекламное агентство и закажи щиты шесть на девять по дороге из Шереметьева. По правой стороне.

— Сколько штук?

— По всей трассе до Ленинградки. Чтобы в глазах мелькало.

— Ты знаешь, во сколько тебе это обойдется? — спросила она и сама же ответила: — Спишем на рекламу, сам знаешь, разрешенная сумма увеличена в этом году.

— Твои проблемы, — ответил Купцов.

— Хорошо. На какой срок повесим?

— На сутки. Приступай к исполнению. И еще — я поручаю тебе позаботиться о машине для нее из аэропорта.

— А ты не сам ее встретишь?

— Встречу дома. Так надо.

— Хорошо.

— Имей в виду, твои услуги будут оплачены.

— Не сомневаюсь ни одной секунды.

Сомов пригласил Ульяну к себе в кабинет в канун отъезда. Он смотрел на нее и улыбался. Надо же, как меняет женщину любовь! Сказать, что Ульяна похорошела — нет, она и до этого была как картинка. Но в ней появилась какая-то небывалая томность, расслабленность. Глаза сияли глубоким светом, которым, кажется, светилась ее душа. Сомов не сомневался, что у человека есть душа, и он, знакомый с анатомией, знал о существовании вагуса, блуждающего нерва, расположенного в зоне солнечного сплетения. Его называют сторожевым псом души. Сейчас этот пес расслабился, и душа Ульяны в свободном полете.

Все-таки, вздохнул Сомов, женщина без мужчины в этой жизни словно на улице с голой задницей. Но он не стал ничего подобного произносить вслух.

— Едешь, стало быть, — утвердительно проговорил он.

— Да, Сомыч, сегодня ночью.

— Понятно. — Он поерзал в кресле, отодвинулся от стола и закинул ногу на ногу.

Ульяна всегда с удовольствием отмечала, что у Сомыча начищенные до блеска туфли и натянутые носки. Она терпеть не могла, когда у мужчин носки гармошкой. У Купцова, между прочим, они тоже всегда натянуты идеально.

— Есть неплохие новости, — бросил Сомыч.

— О «скотте»?

— Да. — Он многозначительно кивнул. — Ты хорошо сделала, что не побежала к Ваньке Мокрому. Ходят слухи, он сам влип в какое-то дело.

Она засмеялась:

— С таким же успехом я могла бы побежать к первому встречному.

— Это реальная жизнь, дорогая. От нее и в заказнике не скроешься. Но мои люди провентилировали атмосферу, и, я думаю, к твоему возвращению, будут новости. Обнадеживающие! — Он поднял палец вверх, что означало: новости будут радостными.

Ульяна улыбнулась, но не так, как улыбнулась бы прежде. Теперь ее мысли были заняты другим — живым мужчиной.

Сомов помолчал, потом кивнул на левую руку Ульяны:

— Кажется, у тебя в жизни намечаются перемены?

— Ах это…

— Не зря говорят, что тот, кто добыл окольцованную птицу, сам будет окольцован.

— А… если он уже окольцован? И снова добыл?

— Значит, снова окольцуют. — Сомов засмеялся, потому что мудрость эту выдумал на ходу.

— Так что же, тогда не стрелять птиц?

— Да нет, они просто с кольцом тебе больше не попадутся. Судьба, знаешь ли, сама играет человеком.

Ульяна потупила взгляд и уставилась на простенькое колечко. Сердце колотилось в ожидании перемен. Скорее бы приехать из Лондона.

— Счастливо, Ульяна. — Сомов встал. — Дай я тебя по-отечески поцелую. — Он чмокнул ее в темя. — Загляни к Надюше. Она лежит простуженная сегодня.

Надюша помахала ей издали.

— Не подходи, я заразная. — Она шмыгала носом. — Все будет так, как должно быть, — сказала она и ободряюще улыбнулась.

26

Неделя на конференции прошла как в тумане. Мужчины и очень мало женщин из разных стран мира набились в маленькую аудиторию университета и говорили, говорили, говорили. На экране совершали полет вальдшнепы, махали крыльями, крупным планом показывали присутствующим надписи на кольцах, добытых в разных точках земли, но окольцованных в Британии.

Ульяна сделала свое сообщение во время так называемой панельной дискуссии, рассказала о заказнике и не преминула пригласить на «Русское сафари», но уже в перерыве, чтобы не заниматься так нагло рекламой. Она двигалась, говорила, улыбалась, гуляла по Британскому музею, который оказался совсем близко от университета, покупала подарки на знаменитой Оксфорд-стрит, которую называют «четыре женские мили». Это из-за бесчисленных магазинов, расположенных на ней. Она удивлялась количеству чернокожих пешеходов на этой улице и вообще в центре Лондона, но ей объяснили англичане, что это результат чувства вины британцев перед прежними колониями. Теперь они не знали, что делать с ними, потому что в самом городе лондонцев осталось сорок девять процентов, а остальные — чужаки.

Вечерами, сбросив туфли и улегшись на жесткую кровать в номере гостиницы, она смотрела в потолок, и все ее мысли были не здесь.

Да что же это? Она никогда не была в Лондоне, но ей сейчас не до него. Сейчас у нее в голове только один человек, и то, что она здесь, вдали от него, думает только о нем, что-то да значит?

Значит, и только одно: впервые в жизни она влюбилась в мужчину, с которым хотела быть… всегда.

Прежде, когда она смотрела на женатые пары, она испытывала недоверчивое чувство: конкретная жизнь подсовывала совершенно иного свойства примеры: ее родители, ее однокурсники. Потому она и не хотела замуж. Зачем?

А теперь она знала — зачем. Чтобы никогда не расставаться. А если расстаешься, то все равно каждой клеточкой тянешься к нему. Он сильный, Купцов, он своенравный. Он такой, каким должен быть ее мужчина.

Но Ульяна не была бы сама собой, если бы не уехала из Лондона с кучей адресов из разных стран, с кучей подарков для всех, с пачкой фотографий, которые она потом рассмотрит на досуге и станет удивляться — да с ней ли это было? Она в пабе, в компании с английскими биологами. Она в замке четырнадцатого века, рассматривает коллекцию оружия. Она в зале аукционного дома «Сотбис», где выставлены не распроданные до конца вещи знаменитых Битлов.

Но она торопила время: скорее, скорее, все это не важно. Важно только одно: Москва. Шереметьево. Купцов.

По телу Ульяны пробегала дрожь, когда она представляла себе, как его руки обнимают ее, вдавливают в жесткий матрас. Теперь-то он перевернул его на летнюю сторону? Если нет, она его заставит.

Ульяна проваливалась в сон и видела там тоже только его. Романа Купцова.

— Самолет совершил посадку в аэропорту Шереметьево. Температура воздуха за бортом…

Ульяна не слушала: Она выскочила из кресла и пошла по проходу к двери, не обращая внимания на призывы проводницы оставаться на своих местах.

— Девушка, куда вы так спешите? — Милый голос намерен был удержать ее.

Но Ульяна повернулась к стюардессе и, сама от себя не ожидая, сказала:

— Замуж.

Стюардесса, красотка помоложе ее лет на пять, понимающе рассмеялась и прошептала:

— Тогда — полный вперед! Не опоздайте!

Ульяна помахала ей рукой и встала первой возле выхода.

Она знала, что Купцов не встретит ее, но пришлет машину. И, выйдя в зал прилета, она стала искать табличку со своим именем.