Вера Копейко - Окольцованная птица

• Название: Окольцованная птица
• Автор: Вера Копейко
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-012162-8

Перед вами — история мужчины и женщины.

Женщины, которая больше всего на свете дорожила своей свободой и независимостью, — и мужчины, однажды уже познавшего горький опыт женского предательства.

Что могло связать ТАКИХ мужчину и женщину?

Поиски ключа к тайне огромного состояния, спрятанного где-то под надежным шифром?

Или — поиски ЛЮБВИ? Любви настоящей, нежной и страстной. Такое чувство приходит к двоим лишь раз в жизни — и остается с ними уже навсегда…

---

— Странное дело, как таких крутых мужичков, как мой отец и твой Сомыч, одновременно потянуло на прекрасное? С чем это связано?

— Про твоего отца не знаю, не могу гадать, но ты ведь знаешь, что мой Николай Степанович вдовец? Я ни от кого не уводила его. Только от одиночества.

— Да, знаю, я ведь помню тетю Клаву. Но она была совсем не балерина.

— А я была. Потому, уверяю тебя, ты очень пластична. Так, меряем бедра.

Она стиснула сантиметровой лентой бедра Ульяны.

— Потрясающе. Они точно такие по объему, как грудь. Ты дивно сложена, Ульяна Кузьмина. Гораздо лучше этой мисс-сс. — Надюша прошипела последние звуки, и в этом шипении слышалось явное неудовольствие. — Как важно оказаться в нужное время в нужном месте…

— Да, поэтому я и оказалась тут, а не там. Надюша усмехнулась:

— Я рада за себя.

— Эгоистка.

— Что бы я делала здесь, в этом темном лесу, без такой, как ты.

— Что сейчас со своим Сомычем делаешь, то и делала бы.

— Знаешь, так приятно смотреть на распускающийся бутон…

— А что, твои тюльпаны уже собираются распуститься? — оживилась Ульяна. — А у моих даже нет и щелочки, чтобы подсмотреть цвет. — Она взволнованно взглянула на Надюшу.

— Слушай, может, тебе надо было пойти в цветоводы? В это лето чем ты засадишь свой огород? — свела ниточки черных бровей на переносице Надюша.

— Ночной фиалкой. Я купила тридцать пакетиков. Значит, и до твоего носа долетит ее запах.

— А по-моему… ты собираешься кого-то приманить на запах. Сомыч говорил, ты зимой проводила опыты по пахучим привадам на волков зимой, и очень удачно. Он говорит, когда приехала бригада волчатников, они просто писали кипятком. — Надюша хихикнула, повторяя свою любимую фразу, выражающую полный восторг. — Так, может, ты и летом что-то задумала, а? Теперь и Ульяна хихикнула.

— Это отец познакомил меня с одним профессором, который занимается вонючками полвека. Он мне кое-что дал. Но мы на той бригаде с Сомычем хорошо заработали. А профессору я послала отчет. Всем приятно, правда?

— Вы с Сомычем великие коммерсанты.

— Это уж точно, — фыркнула Ульяна. — Ладно, не огорчай меня с утра.

Вплыла Дика, сонная и тихая.

— Привет, собачка, — защебетала Надюша.

Дика ткнулась в круглые колени гостьи, которая принципиально не носила брюк, а всегда ходила в прекрасно сшитых юбках выше колен. Тренированные профессиональными танцами ноги были хороши, и, кажется, это чувствовала даже Дика.

— Ты ей нравишься, — заметила Ульяна.

— Она мне тоже. Наши чувства взаимны. — Губы Надежды уже с утра были в полном порядке — контурный карандаш оставил свои следы и французская дорогая помада сделала свое дело. Ульяна всегда восхищалась этой женщиной, которая старше ее на каких-нибудь десять лет. Но она смотрела на нее как на кого-то, кто был совершенно другой породы. Вот у нее Дика — лайка. А есть спаниели, колли, гончие. И они никогда не будут в одной стае. У них и задачи разные. Лайка — по боровой дичи: глухарю, белке, кунице, по крупному зверю. Медведь — это высший класс, а также волк, рысь, лось, кабан. Спаниели — по птице, всяким дупелям и куликам, колли — теперь уже просто сторож, и гончие знают свое дело, гоняются за зайцем. Так что по этому раскладу и они с Надюшей предназначены природой для разного дела. Но это никак не мешает им восхищаться друг другом.

— Вот ты вся в этом, Ульяна, — вздохнула она. — Ведь мы с тобой с чего начали — с королевы красоты. А до чего договорились? До привады на волков. Была бы нормальной женщиной, оказалась бы на месте «мисс», тебе на голову надели бы корону и вручили ключи от машины.

— Вот такие, что ли? — Она вынула из кармана пижамы и сама удивилась, а почему они у нее там оказались, позвенела ими перед носом Надежды. — Так у меня уже есть машина.

— Ты о своей колымаге?

— На «мерине» в наших краях не проедешь. На брюхо сядет.

— Я мечтаю, чтобы когда-нибудь сюда можно было приехать и на «мерседесе», или, как ты выражаешься, на «мерине».

— Эх, если бы не кислотные дожди! — вздохнула Ульяна.

— Да, слышала. — Надюша понимающе посмотрела на Ульяну. — Мне говорил Николай Степанович, ты крупно залетела. Знаешь, я тебе все-таки сошью юбку. Такую, что твои кредиторы дадут отсрочку.

— Ну слава Богу! Нет худа без добра! Хоть какая-то радость от горя!

— Не смейся. — Голос Надюши звучал вкрадчиво. — Ты просто не понимаешь, о чем я говорю.

— Догадываюсь.

— Нет, не догадываешься. Ты думаешь, она будет едва закрывать твою чудесную задницу?

— А как же?

— Не-ет. Когда я работала в Доме моделей, после того как ушла со сцены, я поняла одну вещь: чтобы разбудить воображение мужчины, нужно женщину закрыть.

— Как на Востоке.

— Не смейся. В этом есть смысл. Просто там мужчины более любопытны и романтичны. У них много свободного времени, чтобы гадать, а что за личико под паранджой? Они большие собственники. Никому не покажут свой алмаз! — с восточным акцентом проговорила Надюша.

— Ты знаешь Восток?

— Я танцевала характерные танцы, в том числе восточные. Поэтому много читала о Востоке. И потом, моя мама наполовину татарка.

Ульяна вытаращила глаза:

— Но ты же блондинка, если не выразиться покрепче!

— Да ладно, среди татар полно рыжих. Это наш цвет. Поэтому я чувствую Восток, во мне это генетически заложено. Ну ладно, значит, я приступаю к юбке. В ней ты будешь просто неотразима. Поэтому позаботься о том, куда ты в ней выйдешь.

— Я думаю… вот прихвачу ружьецо и выйду… а вот куда именно — на болото или в поле, — будет зависеть от того, в какой сезон ты закончишь шить.

— Если меня посетит вдохновение, то…

— Прошу тебя, не позднее конца лета.

— Правда? Что-то будет в конце лета?

— В конце лета начнется северная осень. Вот что будет. А в юбке из шелка, даже плотного, — Ульяна подошла к гардеробу черного цвета и взяла с нижней полки кусок ткани, — не походишь.

— Хорошо, — кивнула Надюша. — Я запомню.

Девушка прошлась пятерней по волосам, пытаясь пальцами расчесать свалявшиеся за ночь волосы, и усмехнулась. Неужели Надежда сошьет ей юбку? Этот материал ей подарил отец, когда приезжал сюда в последний раз. Он честно признался, что жена его высмеяла за такой подарок — он привез ей ткань из Индии. «Но что с нее возьмешь, — ухмылялся отец, — оперная дива».

— Как насчет бадейки кофе? — Ульяна посмотрела на Надюшу. — У меня отличные зерна. Венской обжарки. Не слишком темный цвет, но аромат — мертвого поднимет.

Надюша повела носом.

— Я знаю твое пристрастие к запахам.

— Ты снова о приваде на волков? — Ульяна поморщилась, потому что эту приваду она раскладывала в респираторе, иначе ее просто тошнило.

У нее на самом деле очень чуткий нос, звериный нюх, как говорил отец. «Да она по запаху стреляного рябчика находит!» — хвастался он перед друзьями. И впрямь был такой случай, в этой же тайге. Тогда она еще училась в школе, и отец взял ее с собой на охоту. Сбитый рябчик упал в глубокий снег, и она нашла его, но не по запаху птицы, конечно, а по запаху горелого пороха среди зимнего запаха свежести.

— Очень соблазни-ительно, — протянула Надюша. — Но здравый голос утверждает, что печень моя не обрадуется перебору с кофе. Так что, дорогая, пока. — Она, словно быстрая зверюшка ласка, юркнула в дверь — и нет ее.

Ульяна стояла и смотрела, как Надюша пробежала, словно протанцевала, через двор и оказалась уже на дорожке, отделяющей их дворы друг от друга.

Ульяна пошла в ванную. Всякий раз, когда переступала через порог, она испытывала гордость — она сделала то, что хотела. Она хотела здесь, в глухой северной тайге, жить с комфортом, поэтому превратила этот обыкновенный деревенский дом в настоящий западный коттедж: отопление, вода, газ, свет — но при том она оставила и печь, и колодец во дворе. Ванную Ульяна облицевала зеленоватой плиткой, полотенца на блестящей изогнутой трубе тоже были в тон, но цвет зелени гуще. Занавеска для ванны изысканного сочетания цветов — зелень с оранжевыми тонкими полосками, но одинаковой насыщенности тона. Отсюда не хотелось уходить. Стиральная машина стояла в отдельном закутке; когда строили этот дом, то там предполагалась кладовка. Но Ульяна посвоевольничала, довела работяг, которые ей делали все это, до белого каления, но добилась от них всего, чего хотела.

Ульяна сбросила пижаму и встала под душ. Вздрогнула от первых капель — они были холодные, а потом кожа расправилась, ощутив нежащие струи горячей воды.

Воду Ульяна любила всегда, наверное, потому ее повело связаться с прудом и карпами.

Она включила душ посильнее, струи кололи тело, долбили, словно хотели вытолкнуть мысль, не дающую покоя и саднящую, как незаживающая рана от ожога. Стоит разбередить, как все снова — боль и угроза заражения. Потому что кожа еще слишком тонкая, молодая и потому ненадежная.