Ольга Ланская - Инженю, или В тихом омуте

• Название: Инженю, или В тихом омуте
• Автор: Ольга Ланская
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021718-8, 5-9578-0614-5

…Инженю. «Хорошенькая дура», «сексапильная телка», «Мэрилин Монро» — так называют ее многие, уверенно полагая, что для белокурой красотки ум — излишняя роскошь. И она честно «пытается соответствовать», и сама-то в себе ничего, кроме женственности, не замечая!

Но однажды возникает НАСТОЯЩАЯ ОПАСНОСТЬ, и «хорошенькой дуре» приходится НАЧИНАТЬ ДУМАТЬ. Потому что впервые мужчины не обожают и не защищают ее, а пытаются убить. Потому что теперь придется доказывать, что порой ИНЖЕНЮ — смелее, отчаяннее, УМНЕЕ любого мужчины!..

---

Кажется, Мыльников вел ее до камеры под руку — она не могла идти, ей хотелось лечь, и он ее буквально тащил, и шептал ей что-то успокаивающее, и оправдывался перед орущим на него дежурным. А потом он ушел — а она осталась. И снова легла, повторяя про себя слова Виктора, медленно осознавая все, постепенно все больше погружаясь в себя — и никого не видя и не слыша, не обращая внимания на звуки и запахи вокруг. Не реагируя вообще ни на что.

Не уйди так быстро хамелеон, она бы точно рассказала ему все, что ему нужно, — все, что он от нее хотел. Не прогони дежурный Мыльникова, возможно, она рассказала бы все ему или по крайней мере попросила бы вызвать хамелеона. Но они ушли, оставив ее одну, — а она ушла в себя. Можно сказать, впала в кому — в полный вакуум, лишенный цветов, звуков и запахов, в котором ничего не было страшно и не было поводов для нервов и прочих отрицательных эмоций.

Наверное, она даже поспала — было ощущение, что она выпадала периодически из действительности. Кажется, к ней кто-то подходил, что-то говорил ей, вроде бы даже спрашивал, нужно ли ей что-нибудь типа сигарет или еды, — она не реагировала, она молчала. Пила только, когда тот, кто ее проведывал, приносил воду — сам приносил, по собственной инициативе, видимо, имея строгие указания хамелеона о ней заботиться и всем обеспечивать. И вышла в туалет, когда ее вывели. Но при этом пребывала в себе — а вовсе не там, где была.

Так что она была спокойна — так тупо и безразлично спокойна, как человек, попрощавшийся с жизнью, знающий, что все кончено, и выхода нет, и никто не поможет, и никому нельзя верить, и дергаться бессмысленно, да и надоело уже. Она качала головой, когда очередной дежурный интересовался, не вызвать ли начальника, — и молчала в ответ на в тысячный раз делаемое, но неизменно неискренне звучащее предложение рассказать все побыстрее и уехать домой.

Она ничего не просила и ничего не хотела. Она даже не интересовалась, сколько времени, — и хотя знала, что ночь прошла и наступил следующий день, это не имело значения. Она настолько абстрагировалась, что даже не запомнила ни обстановку, ни людей, ни общую атмосферу, состоящую из отвратительных запахов, звуков и холода.

Наверное, поэтому она полностью проигнорировала лязг ключей и последовавшие за ним слова, сообщавшие, что она может идти. И еще какую-то непонятную фразу — что-то вроде того, что у нее, оказывается, серьезные заступники. И еще что-то про какого-то шефа, который просил передать, что еще как-нибудь с ней побеседует. Но слова не застревали в голове — они влетали в уши и кружились в пустоте и улетали обратно, — и она продолжала лежать. Начав возвращаться в реальность, только когда ее подняли и куда-то повели, и раскладывали перед ней содержимое ее сумочки, и пересчитывали деньги.

Она все еще не верила, что это правда, — и когда тот, кто отдавал ей все, отвернулся, потеряв к ней интерес, она еще постояла перед ним несколько минут, глядя непонимающе на его спину. И только когда он повернулся, заметив ее, и поинтересовался язвительно, не хочет ли она обратно в камеру, она медленно покачала головой, чувствуя, как ее начинает колотить. И неуверенно пошла туда, куда он показывал рукой. К двери, которая не должна была ее выпустить — но почему-то выпустила.

И вот сейчас она стояла в двух шагах от входа, щурясь от солнца, и на ощупь отыскивала в сумочке очки — и никак не могла их найти, хотя сумочка была небольшой. И нервно стискивала каждый обнаруженный предмет, долго его ощупывая и пытаясь понять, то ли это, что она ищет, — хотя ни ключи, ни зажигалка, ни помада, ни пудреница не соответствовали предъявляемым к очкам требованиям.

Они чисто нервными были, эти судорожные, дерганые движения — равно как и желание отыскать два темных стеклышка, соединенных черной перекладинкой, без которых она вполне могла обойтись. Которые ей нужны были просто как какой-то фетиш — без обладания которым она не могла сдвинуться с места.

Она чуть не выколола себе глаз, найдя наконец то, что ей было надо, вытаскивая рывком и надевая, царапая дужкой лицо. Вздрагивая, когда сзади хлопнула, дребезжа, дверь, — почему-то думая, что это за ней. Передергиваясь, когда-то кто-то коснулся ее руки.

— Ну что же вы, Марина, деньгами разбрасываетесь? — Голос был спокойным, мягким, хотя и не особо теплым. — Вот, держите — подумают ведь еще, что вы их подкупить собираетесь…

Она обернулась резко, ожидая увидеть кого угодно — только не этого высокого респектабельного мужчину лет сорока в темном костюме, белой рубашке и галстуке, протягивающего ей несколько зеленых бумажек.

— Да вы не волнуйтесь, Марина. К сожалению, задержался у местного начальства. Думал, что вас без меня не отпустят, — а они вот перестарались. Любопытный народ — то забирают без повода, то за дверь выставляют в спешке…

Она смотрела на него с испугом и подозрением — и он почувствовал, хотя и не видел ее глаз.

— Да, забыл представиться — я, между прочим, ваш адвокат. — Мужчина улыбнулся спокойной дежурной улыбкой. — Так что будем знакомы. Скажите — они вам все отдали, вы проверили? Не то знаете — тут все, что угодно, пропасть может, а потом не найдешь…

— Адвокат? — переспросила удивленно, разглядывая его, такого неуместного здесь со своей респектабельностью. — А вы… вы от Виктора, да? Это же он, да? А он где — он тут?

— Увы, Марина, я не имею чести знать того Виктора, о котором вы говорите. — Он продолжал улыбаться, несколько раз быстро оглянувшись назад, на дверь. — Но ведь это не важно — важно, что вы свободны, правда? И если вы не против, может быть, мы пойдем?

— Да, да, конечно, — произнесла разочарованно, тут же окрылясь новой надеждой. — Конечно, я поняла — вы от Вики, из банка!

— Вы успокойтесь, Марина. — Он взял ее под локоть, осторожно подталкивая вперед, явно не желая стоять тут и беседовать, явно не желая отвечать на ее вопрос, явно не желая называть свое имя и вообще с ней общаться. — Все позади, теперь все в порядке. Пойдемте, прошу вас, — у меня за углом машина…

— Вы не от Виктора — и не от Вики? — переспросила тупо, чувствуя, как гаснет вспыхнувшая радость. — Но…

— Я не думаю, что пребывание здесь доставило вам массу положительных эмоций, правда? — Рука его сильнее сжала ее локоть, он буквально тащил ее за собой. — И давайте не искушать судьбу. Прошу вас…

Она шла покорно рядом с ним, не понимая ничего, все пытаясь понять, кто же он тогда. Так ничего не успев придумать, когда он распахнул перед ней дверь темно-синей «БМВ», приглашая жестом забраться внутрь, на заднее сиденье.

— А куда мы?..

— Вы, Марина, вы — у меня своя машина и свои дела. — Он кивнул в сторону стоявшего рядом серебристого «мерседеса», в котором кто-то сидел за рулем. — А вас ребята отвезут.

— Но… я не понимаю…

— Марина, вы устали. — Он был все еще вежлив, он, наверное, не умел быть другим, но, кажется, начал уже раздражаться от ее вопросов. — Сейчас вас отвезут — и все будет в порядке. Ну давайте, садитесь…

Она не понимала абсолютно ничего — кроме того, что ее отпустили. Отпустили благодаря этому импозантному мужчине, назвавшемуся ее адвокатом. И покорно села на желтоватое кожаное сиденье, принявшее ее комфортно, заставившее обмякнуть. И посмотрела в обернувшиеся к ней лица двух сидевших спереди парней.

— У нас порядок! — бросил один из них в трубку мобильного, поворачиваясь ко второму. — Ждут — поехали.

— А куда?.. — спросила тихо, когда оба уже отвернулись, так ничего ей и не сказав. — Куда мы едем?

— Недалеко — скоро увидишь. — Тот, кто говорил по телефону, снова повернулся к ней подмигивая. — Не в Бутырку. Устраивает вариант?

Машина плавно тронулась с места, бесшумно набирая скорость, направляясь куда-то. Она не знала куда — все еще веря, что это сюрприз, приготовленный ей Виктором, а может быть, и Викой. Сюрприз, о котором она узнает очень скоро. Но даже если это не так, по крайней мере она едет отсюда — что уже хорошо. Даже очень…

— А ведь я тебя видел где-то. — Черные глаза, большие, умные, рассматривали ее с интересом. — Точно видел. Мы не знакомы с тобой?

Она покачала головой. Она боялась напоминать ему о недавнем заочном знакомстве — и искренне надеялась, что он ее не узнает. Когда несколько минут назад он вошел в комнату, где она сидела, — в отдельный кабинет маленького ресторанчика, непонятно где находящегося и непонятно как называющегося, — она узнала его сразу. И сначала жутко обрадовалась — потому что поняла наконец, по чьей инициативе она здесь. А потом испугалась, что он ее вспомнит и все поймет и…

Не так, конечно, испугалась, как вчера, когда ее арестовали, — с тем ощущением ничто не могло сравниться. Даже тот вечер, когда напротив нее стоял длинный с пистолетом в руках, был по эмоциям несравненно слабее. Но все же это было ни к чему — чтобы он ее узнал. И она напряглась, тут же вспоминая, как выглядит сейчас, после суток с лишним без душа, столько пережившая, до сих пор полумертвая какая-то и снаружи, и внутри, кое-как подкрасившаяся в машине — совсем непохожая на ту, которую он видел тогда.