Морис Леблан - Последние похождения Арсена Люпэна. Часть I: Двойная жизнь Арсена Люпэна

• Название: Последние похождения Арсена Люпэна. Часть I: Двойная жизнь Арсена Люпэна
• Автор: Морис Леблан
• Издательство: Янтарный сказ
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1993

Известный во всем мире роман Мориса Леблана “Последние похождения Арсена Люпэна, взломщика-джентльмена”, состоящий из двух книг, в настоящее время приходит к нашему читателю. Написанный в начале века, он достойно выдержал испытание временем. Острый, держащий все время в напряжении читателя сюжет, добротный стиль, а главное создание образа героя — Арсена Люпэна — вот его основные преимущества. Герой этого романа благородный разбойник, отстаивающий честь, выступающий защитником преследуемых и униженных. Обе представленные части романа связаны единой фабулой — в них предстает запутанное и полное различных острых поворотов дело Кессельбаха.

Необыкновенные преображения главного героя, предстающего то шефом полиции, то русским князем, его непредсказуемые ходы, поиски таинственного убийцы — все это представлено на самом высшем уровне детективного жанра. До последних страниц читатель, следящий за острым сюжетом, не сможет предположить — кто же является главным злодеем. Благородство главного героя, его истинно джентльменские поступки, его борьба со злом, симпатия к нему — безусловно порождают в душе читателя светлые чувства, а следовательно, данный детективный роман являет собой не просто увлекательное чтиво, но и несет воспитательные функции.

---

— Ага, ага! — воскликнул господин Формери, — значит, был сообщник! И вы слышали его имя… Вы говорите — Марко… Это очень важно. Когда в наших руках окажется сообщник, поиск быстро продвинется вперед…

— Да, но его нет у нас в руках, — заметил господин Ленорман.

— Посмотрим… Каждому овощу — свой сезон… И тогда, господин Чемпэн, этот Марко ушел сразу же после звонка господина Гуреля?

— Да, мы услышали, как он ушел.

— А после его ухода вы ничего не слышали?

— Да… Время от времени, но очень смутно… Дверь была закрыта…

— И что это было?

— Голоса… Эта личность…

— Называйте его по имени Арсен Люпэн.

— Арсен Люпэн, по-видимому, куда-то звонил.

— Прекрасно. Мы допросим служащую отеля, обеспечивающую телефонную связь с городом. Позднее вы услышали, как он, в свою очередь, ушел?

— Он убедился, что мы по-прежнему крепко связаны, и четверть часа спустя ушел, захлопнув за собой входную дверь.

— Да, тотчас после того, как совершил свое злодеяние. Отлично, отлично… Все складывается в единую цепь. А после?

— После этого мы уже ничего больше не слышали… Настала ночь, усталость навела на меня дремоту… То же самое было с Эдвардсом… И только сегодня утром…

— Да, я уже знаю… Ну что ж, дело движется неплохо. Все складывается в цепь…

И, отмечая этапы расследования таким тоном, словно каждый был важной победой над неизвестным преступником, он задумчиво перечислил:

— Сообщник… Телефон… Время преступления… Услышанные звуки… Хорошо… Очень хорошо… Остается установить мотивы преступления. В сущности, поскольку речь идет о Люпэне, мотивы тоже ясны. Господин Ленорман, не заметили ли вы следов взлома?

— Ни единого.

— Следовательно, похищено что-то, находившееся при жертве. Бумажник его нашли?

— Я оставил его в кармане жилета, — сказал Гурель.

Они перешли в гостиную, где господин Формери убедился, что в бумажнике были только визитные карточки и документы, удостоверяющие личность.

— Очень странно. Господин Чемпэн, не могли бы вы сказать, имел ли вчера при себе господин Кессельбах какую-либо сумму денег?

— Да. Накануне, то есть позавчера, в понедельник, мы побывали в Лионском кредитном банке, где господин Кессельбах арендовал сейф…

— Сейф в Лионском кредитном банке? Хорошо… Надо поискать и в этом направлении.

— И, уходя, господин Кессельбах открыл на себя счет, сняв с него пять тысяч франков кредитными билетами.

— Отлично. Теперь все ясно.

Чемпэн, однако, продолжал:

— Есть еще одно обстоятельство, господин следователь. Господин Кессельбах, в течение нескольких дней пребывавший в большой тревоге, — я говорил вам о ее причине, о проекте, которому он придавал исключительное значение, — господин Кессельбах особенно заботился о сохранности двух предметов; во-первых — шкатулки из черного дерева, которую он для верности положил в банковский сейф, а затем — небольшого конверта из черной кожи, в котором держал некоторые бумаги.

— И этот конверт?

— Перед приходом Люпэна он в моем присутствии положил его в эту дорожную сумку.

Господин Формери взял сумку; конверта в ней не оказалось. Он потер руки.

— Итак, все складывается в цепь… Нам известен виновник, условия и мотив преступления; дело не будет сложным. Мы с вами во всем согласны, не так ли, мсье Ленорман?

— Ни в чем.

Несколько минут в гостиной царило полное недоумение. Комиссар полиции прибыл, и за его спиной, несмотря на полицейских, охранявших дверь, толпа журналистов и гостиничного персонала ворвалась в вестибюль и не желала его покидать. Как ни была известна резкость шефа Сюрте, его суровость, порой доходившая до грубости, что послужило поводом для нескольких головомоек в высоких инстанциях, — неожиданный ответ Ленормана сбил всех с толку. Господин Формери выглядел особенно озадаченным.

— Однако, — сказал он, — мне кажется, все очень просто: Люпэн ограбил Кессельбаха…

— Но зачем он его убил? — вставил господин Ленорман.

— Чтобы ограбить.

— Извините, показания свидетелей говорят о том, что ограбление состоялось еще до убийства. Вначале господина Кессельбаха связали, лишили возможности позвать на помощь, а затем уж обчистили. Почему же Люпэн, до сих пор не совершивший ни одного убийства, лишил жизни человека, не способного сопротивляться и уже ограбленного?

Следователь погладил свои длинные светлые бакенбарды жестом, обычным для него в тех случаях, когда перед ним вставал трудноразрешимый вопрос. И задумчиво возразил:

— Здесь может быть несколько ответов…

— Каких же?

— Зависит… Зависит от множества фактов, пока еще не известных… Сомнения, впрочем, могут оставаться только по поводу мотивов. По всему остальному мы согласны.

— Нет.

На сей раз ответ снова прозвучал еще более резко, отчетливо, почти невежливо, так что следователь, совершенно растерянный, не посмел даже протестовать и застыл в недоумении перед своим странным коллегой. Наконец, он произнес:

— У каждого — своя система. Хотелось бы познакомиться с вашей.

— У меня ее нет.

Шеф Сюрте поднялся и сделал несколько шагов вдоль гостиной, опираясь на трость. Вокруг все молчали и странно было видеть, как этот исхудалый, надломленный человек подавлял остальных силой властного нрава, которой уже подчинялись, хотя еще не смирились с нею до конца.

После долгого молчания он наконец произнес.

— Я хотел бы осмотреть помещения, примыкающие к этой квартире.

Директор показал ему план отеля. У комнаты справа, в которой жил сам господин Кессельбах, был единственный выход — через прихожую. Но комната секретаря, которая находилась слева, сообщалась с другим помещением.

— Пройдем туда тоже, — предложил шеф Сюрте.

Господин Формери, не сдержавшись, пожал плечами и пробурчал:

— Но ведь дверь между ними заперта, и окна — тоже.

— Пройдем туда все-таки, — повторил господин Ленорман.

Его провели в первую из пяти комнат, оставленных для госпожи Кессельбах. Потом, по его просьбе, показали ему следующие четыре. Все двери между апартаментами были с обеих сторон заперты на засовы.

Он спросил:

— Ни одна из этих комнат не занята?

— Нет.

— А ключи?

— Они постоянно находятся в конторе.

— Значит, никто не мог сюда пробраться?

— Никто, за исключением дежурного по этажу, обязанного проветривать их и вытирать пыль.

— Позовите его.

Слуга, некий Гюстав Бедо, сообщил, что накануне, согласно полученному им указанию, он запер окна во всех пяти комнатах.

— В котором часу?

— В шесть вечера.

— И вы ничего не заметили?

— Нет, ничего.

— А сегодня утром?

— Сегодня я открыл окна ровно в восемь часов.

— И ничего при этом не нашли?

— Нет… Ничего… Впрочем…

Он явно колебался. Засыпанный вопросами слуга наконец признал:

— Так вот, в комнате номер 420, возле камина, я нашел изящный футляр для сигарет… который собирался сегодня же вечером отнести в контору.

— Этот футляр при вас?

— Нет, он в моей комнате. Это сигаретница из вороненной стали. С одной стороны в нее кладут табак и папиросную бумагу, с другой — спички. На ней инициалы золотом: буквы «Л» и «М».

— Что вы говорите?

Это сказал Чемпэн, выступивший вперед и казавшийся крайне удивленным.

— Вы сказали — футляр из вороненной стали?

— Да.

— С тремя отделениями — для табака, бумаги и спичек… И в нем — русский табак, светлый и тонкий, не так ли? Принесите-ка его… Мне надо на него взглянуть… Хочу убедиться сам…

По знаку начальника Сюрте Гюстав Бедо удалился. Господин Ленорман сел и острым взором стал рассматривать ковры, мебель, занавески. Наконец спросил:

— Мы действительно в номере 420?

— Да.

Следователь усмехнулся:

— Хотелось бы узнать, какая связь видится вам между этим случаем и драмой. Пять запертых дверей отделяют нас от комнаты, где Рудольф Кессельбах был убит.

Господин Ленорман не снизошел до ответа.

Время шло. Гюстав не возвращался.

— Где этот служащий ночует, господин директор? — спросил шеф Сюрте.

— На шестом этаже, над улицей Иудеи, то есть как раз над нами. Странно, что его еще нет.

— Не будете ли вы добры послать кого-нибудь за ним?

Директор отправился сам, сопровождаемый Чемпэном. Несколько минут спустя он вернулся, на сей раз — один. Вернулся бегом, с перекошенным лицом.

— Ну что там?

— Он мертв…

— Убит?

— Да!

— Гром и молния! — воскликнул господин Ленорман. — Этих мерзавцев голыми руками не возьмешь! Вперед, Гурель, галопом: пусть перекроют все выходы из гостиницы… И хорошо охраняют… А вы, господин директор, ведите нас в комнату Гюстава Бедо.

Директор вышел. Но перед тем, как последовать за ним, господин Ленорман нагнулся и поднял крохотный бумажный кружок, к которому был давно прикован его взор.