Эрнест Цветков - Великий менеджер или Мастер влияния

• Название: Великий менеджер или Мастер влияния
• Автор: Эрнест Цветков
• Жанр: Психология

---

- А ты вспомни знаменитое положение психоанализа: 'Сознание размышляет, Бессознательное управляет'.

- Арчибальдушка в задумчивости понурился, на что Змей участливо отозвался:

- Вот видишь, правильно было сказано, что познание приумножает печаль. Но ты не печалься особо, потому что познание также приумножает и радость. Хочешь ли ты познания, Арчибальдушка?

- Хочу, - тихо вымолвил Арчибальдушка.

- Ну что ж, тогда пойдем.

- Куда?

- Я тебе открою дверцу, через которую ты сможешь выйти в Сад Познания. Но тебе необходимо строго соблюдать технику безопасности.

- Но я с ней не знаком.

- Она проста и содержит три правила: первое - в саду ничего не трогай, особенно яблоки, и ни в коем случае не пробуй их, это строжайше запрещено, второе - возвращайся немедленно, как только услышишь мой свист. Ясно?

- Но почему?

- И никаких вопросов - правило третье. К нему же относится и запрет с кем либо заговаривать.

Змей изящно завис в пространстве и поплыл сквозь дымчатую зыбкую пелену, а за ним легко и плавно последовало арчибальдушкино астральное тело. Они безмолвно и монотонно продолжали свое скольжение через унылые пейзажи виртуальных территорий, пока не приблизились к некоему подобию стены, у основания которой расплывчатом пятнышком чернела дверца. Здесь, наконец, Змей замедлил движение и замер. Остановился и Арчибальдушка, ощущая всем телом неподвижную тишину. Змей осторожно, почти трепетно приоткрыл дверцу и знаком подозвал Вострикова.

Тот приблизился ко входу, и едва слышно Бормотун прошептал ему на ухо: 'Ну что ж давай, иди, но помни о техники безопасности'. Арчибальдушка скользнул в дверной проем и очутился в саду.

Глава 4 САД ПОЗНАНИЯ. БЕСЕДА МАСТЕРА И УЧЕНИКА

Вокруг него простирались густые своды зарослей, в глубину которых уходили бесчисленные тропинки и аллейки. Арчибальдушка некоторое время постоял в тихой созерцательности, да и двинулся наугад по одной из дорожек. Над ним пели птицы, а вокруг загадочно шелестели ветви магических кустарников и деревьев. Иногда у него возникало ощущение, будто все то, что его окружает, начинает расплываться, становится зыбким, туманным и вот-вот исчезнет, превратившись в зияние, пустоту, некую ловушку, из которой ему никогда не выбраться. И тогда легкая волна испуга быстрым трепетом пробегала по телу. И вот теряющийся Арчибальдушка, спасая ускользающую реальность, чуть было не схватился за веточку причудливо разросшегося кустарника, который вдруг стал прямо-таки таять на глазах, но, вспомнив строгое наставление Змея по технике безопасности, проворно убрал руку. В ту же секунду куст исчез. Арчибальдушка вздрогнул и двинулся дальше, ощупью пробираясь сквозь мерцающие разводы текучих форм, стараясь ни к чему не прикасаться. Вскоре, однако, заросли поредели, и он выбрался на поляну, которую, если бы она была земной, можно было бы описать, как залитую ярким солнечным светом. Идти было удивительно легко, и мягкая поступь Арчибальдушки непроизвольно направила почти невесомое, неосязаемое тело к нескольким яблоням, которые словно распространяли вокруг себя некую таинственную силу, излучением которой Востриков и пленился. И тут истома усталости одолела его. 'Эх, вкусить бы яблочка!' - мечтательно подумал Арчибальдушка, неохотно припоминая змеев завет.

- Ну что с того? - коварно нашептывал беззвучный голосок -провокатор. И душа Арчибальдушки воспылала, и он понял, что внутри его происходит самые настоящие борения, и что опасно это, и, зажмурив глаза, прошел мимо румянобокого, налитого свежестью соблазна, томящийся и исполненный противоречий.

И скоро взору его открылась тенистая аллея, которая заканчивалась белокаменной беседкой. 'Может быть хоть среди мраморных колонн найду я отдых и успокоение'? Однако, приблизившись к вожделенному месту, взалкавший Востриков обнаружил к великому огорчению для себя, что оно отнюдь не пусто. Оно было занято двумя собеседниками и, по-видимому, весьма увлеченными предметом своего разговора. Арчибальдушка притаился за одним из кустиков, да и подслушал все то, о чем они говорили. А говорили они вещи на первый взгляд странные и во всяком случае сильно отличающиеся от того, к чему привыкло в земной жизни арчибальдушкино ухо.

Причем один из них был вылитый Мафусаил Сабашников , в то время как другой таил в себе нечто неуловимо птичье, не то ворона напоминающее, не то грача, хотя и имел облик человечий, в котором явственно угадывались его собственные, арчибальдушкины, черты.

Прислушавшись к репликам этого довольно занятного разговора, он понял, что перед ним беседа Мастера и Ученика. Почему он так понял, неизвестно, но это была действительно

БЕСЕДА МАСТЕРА И УЧЕНИКА

БЕСЕДА ПЕРВАЯ

Одиночество - удел человека. - Даже самые близкие люди далеки друг от друга. - В силу вступает действие Закона. - Путь освобождения из изоляции одиночества. - Человек любит не другого человека, а себя в нем. - Динамика супружеской жизни. - Если ты будешь учиться у многих, то научишься малому. Парадокс о необходимости и принципиальной невозможности любить людей. Главная ошибка человека в поведении - личностный подход. - Формула 'шесть девять'. - Несколько эффективных правил для того, чтобы не попасть в ловушку манипулятора и самого его выбить из колеи. - 'Для чего нужно любить врагов своих? Для того, чтобы их победить'. - Любовь N1 и Любовь N2. - Один простой принцип семейного благополучия. - Формула первого шага к тому, чтобы стать Великим Менеджером.

- Увы, никто из нас не способен понять другого - никогда и ни при каких обстоятельствах, а потом удел человека - одиночество, хотим мы того или нет.

- Но почему, Мастер?

- Да на самом деле все очень просто, тут даже и мудрить не надо. Во-первых, достаточно взять сон, дабы понять, что эта целая треть жизни скрыта от меня самого, и я не знаю, где и как я провожу ее, не говоря уже о другом. Во-вторых, я, запертый границами собственного тела, уже никак не смогу одновременно пребывать в теле ином. А значит, мне неизвестны его проявления. Поэтому можешь считать, что и вторая треть для меня представляет неведомое и закрытое. Ну и, наконец, подсознание - самые потаенные мысли человека. Иногда мне удается угадывать их, но отнюдь не постоянно, и это очевидно. Прибавь сюда последнюю треть. И что получается?

- И получается то, что даже очень близкие люди, прожившие бок о бок не один десяток лет, супруги, отметившие совместное бытие в самых разнообразных годовщинах, включая и серебряные и золотые, на самом деле так же далеки друг от друга, как новорожденные в разных концах света?

- Вот именно! И когда эти близкие утверждают, что знают друг друга идеально, они ошибаются, продолжая пребывать в глухой изоляции, стенами которой являются их собственные иллюзии.

- Но это же страшно, Мастер?

- Такова природа, такова Вселенная, и ее не волнует страшно тебе или нет. Нам, как правило, бывает страшно ночью в горах, но заметь при этом, что продолжают существовать горы и продолжает существовать ночь. И даже если мы очень попросим их, чтобы они ушли, они останутся. Таков Закон. И человеку остается либо принять этот Закон, подчиниться ему и перестать соответственно бояться, либо, не принимая Закона, продолжать свою жизнь в череде кошмаров и мучающих страхов. И тот же Закон распорядился так: человек одинок. Он приходит в этот мир в одиночку, и также в одиночку через этот мир проходит.

- И я страдаю от того, что не принимаю этот Закон?

- И не только ты от этого страдаешь.

- Но люди ведь бояться одиночества.

- Разумеется. И чем больше бояться, тем глубже погружаются в него.

- А если я приму этот Закон?

- Тогда, как ни парадоксально это звучит, ты выйдешь из своей изолированности, и одиночество рассеется. Как только ты скажешь себе: 'Да, я одинок, и я принимаю свое одиночество как проявление неведомого мне, но непостижимо мудрого Закона', ты обретешь свободу. Потому что в этом случае тебе открывается новое понимание - осознав вокруг себя и других стены, выбраться из которых не представляется никакой возможности, ты увидишь свободный путь, который ведет наверх. И тогда ты скажешь: 'Да ведь я, оказывается, не одинок! Я вижу свободный путь. И этот путь ведет наверх. И я МОГУ пойти по этому пути'. И ты действительно сможешь пойти поэтому Пути. И ты обретешь тогда Свободу и Силу.

- Путь наверх, Мастер, я понимаю - метафора?

- Ты можешь это понимать как угодно. Не важно понимание, важно переживание.

- И все-таки, путь наверх - не путь ли это к тому, что люди называют Богом, или Высшим разумом?

- А почем знаю?

И после короткой паузы вновь Ученик спросил Мастера:

- Но как же с дружбой, любовью, преданностью, если ты, Мастер, говоришь об одиночестве, в заточении которого пребывает человек? Ведь мы же знаем немало случаев самопожертвований и жертвоприношений, ситуаций, где люди проявляли беззаветную преданность и совершали поступки, которые называли потом героическими те, чья благодарность оставшихся являлась лучшим памятником ушедшим - во имя жизни остающихся.