Розалинда Лейкер - Розы во льдах

• Название: Розы во льдах
• Автор: Розалинда Лейкер
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-88590-665-3

Элизабет Стюарт, юная красавица-художница, приезжает на родину своих предков, собираясь заняться рисованием пейзажей и заодно навестить родственников. Но совершенно неожиданно девушка оказывается в самом центре загадочных событий, в которых причудливо переплелись любовь, ревность, интриги и вековые предрассудки.

---

Бет хотела задать еще много вопросов, но сдержалась. Гувернантка иногда отставала на пару шагов, если тропинка сужалась. Бет говорила через плечо.

– У меня были большие трудности с тем, чтобы найти место для жилья. Теперь, когда мой домик сгорел, я просто не знаю, где можно найти другое пристанище. Думала, что в вашем магазине могут помочь, но, возможно, вы мне что-нибудь посоветуете?

Ответ женщины был далеко не утешительным.

– Сомневаюсь, что вам удастся что-нибудь найти. Я уже говорила, что люди здесь живут очень замкнуто; в любом случае, они слишком заняты своми фермами, чтобы предоставить иностранной гостье те условия, на которые она вправе рассчитывать. Вы, наверное, заметили, что женщины работают в поле наравне с мужчинами и даже детям даются посильные задания. – Она взглянула на свои карманные часы. – У вас есть два часа до отхода парохода. Но даже если бы в вашем распоряжении был целый день, вы бы ничего не добились. Советую вернуться в Рипдал и обосноваться там. Тордендаль не оказывает гостеприимства чужакам.

Бет остановилась и резко повернулась к фрекен Ларсен – так, что та даже испугалась.

– Почему вы так говорите? Вы ведь сами приехали из Бергена, разве вы не чужая для них?

Фрекен Ларсен виновато улыбнулась:

– Я не хотела вас обидеть. Вы совершенно правы, но я уже давно живу здесь в большом доме Нилсгаард и привыкла пользоваться местным диалектом. Слова о чужаках вырвались сами собой. Извините.

– Значит, эта фраза здесь в ходу, не так ли?

Бет не припоминала, чтобы мать когда-либо употребляла ее, но Астрид Стюарт любила больше рассказывать о тех сторонах жизни в долине, которые ей были приятны, и старалась выбросить из памяти все горестное и мрачное. Это часто бывает с людьми, отчаянно скучающими по дому.

– Ну, что ж, раз вы заговорили об этом, могу сказать, что вы правы. Местные жители повторяют ее каждый раз, когда с гостем приключается какая-нибудь неприятность. Только на днях я слышала ее, когда приезжий торговец поскользнулся, спускаясь с лестницы нашего магазина, и повредил лодыжку. Мне кажется, что здесь нет никакой связи, но не спрашивайте, как получилось, что эта фраза вошла в употребление, потому что этого я не знаю. – Она указала рукой вперед. – Пойдем вместе? Умоляю, не подумайте, что я имею что-нибудь против вас лично. Просто оговорилась, у меня не было никаких задних мыслей, уверяю вас!

Желание женщины загладить свою вину было абсолютно искренним, чувствовалось, что она не имела в виду ничего плохого и искренне сожалела о допущенной оплошности.

– Понимаю, – сказала Бет. – Однако я хочу остановиться в Тордендале, а не где-нибудь, и даже если мне придется жить в амбаре или хлеву, я не изменю своего решения.

Это заявление было сделано почти веселым тоном, но в нем чувствовалась твердая решимость.

– Кстати, если речь зашла об амбарах и хлевах, где находится ферма Холстейнов?

– Ее можно увидеть отсюда. Она расположена на противоположном берегу озера.

Теперь они вышли на дорогу, которая делила деревушку на две части и вела мимо магазина и домов прямо к причалу, где стоял на якоре пароход. Фрекен Ларсен указала на длинный двухэтажный дом с черепичной крышей, который был виден за деревьями на другом берегу озера. Бет почувствовала такое волнение, что вынуждена была замедлить шаг. Там родилась ее мать. Три поколения ее предков обрабатывали землю в Тордендале.

Гувернантка неправильно поняла вопрос Бет о Холстейнгаарде.

– Не рекомендую искать приюта в этом доие, – пыталась она отговорить Бет. – Холстейны всегда были очень зажиточным семейством, по крайней мере, мне так говорили, и большая часть земли по ту сторону принадлежит им. А на этой стороне правит Нилсгаард. Но я, кажется, придумала, кто может помочь вам! Лицо ее радостно сияло. – Пойдемте со мной в Нилсгаард, спросим у фру Серензен, экономки. Она знает всех в Тордендале.

– Очень любезно с вашей стороны! Охотно принимаю приглашение, – сказала Бет.

Дорога в Нилсгаард лежала через сосновый лес, усеянный дикими цветами, они росли даже в тенистых уголках. Бет внимательно рассматривала растения, но не пропускала ничего, что говорила фрекен Ларсен. Гувернантка болтала без умолку, не давая Бет возможности продолжить расспросы о Холстейнгаарде, но она не особенно огорчалась, надеясь со временем узнать все, что ее интересовало.

– Я приехала в Нилсгаард из Кристиании, где у меня была работа, – говорила фрекен Ларсен, – но не представляла тогда, что будет так трудно. Джулиана – прелестный ребенок, но живет в своем собственном мире. Если она что-то захотела, переубедить ее непросто, приходится вести постоянные баталии.

– Это и не удивительно, ведь она не может говорить, – заметила Бет.

Фрекен Ларсен поправила прическу.

– Так вы уже знаете о ее недостатке? Многие принимают ее молчание за робость и даже упрямство и реагируют по-своему. Джулиана очень чувствительна, пуглива и обидчива, но я уверена, что с ней нужно обращаться как с нормальным ребенком. Всегда стараюсь быть с ней справедливой, но и требовательность необходима.

Бет подумала, что, несмотря на стремление немного прихвастнуть, фрекен Ларсен весьма неглупа. Она прекрасно разбиралась в том, что нужно ее воспитаннице, понимала психологию ребенка.

– Как разумно вы поступаете, – одобрила Бет.

– Ее учили говорить в детстве, но года полтора назад, когда умерла ее мать – это был нечастный случай, и все произошло на глазах ребенка, – она потеряла дар речи от шока.

– Бедная девочка! – воскликнула Бет сочувственно. – Может быть, со временем это пройдет?..

– Мы все живем надеждой, но в доме стараются на эту тему не говорить. Мы пытались задавать ей вопросы, но создается впечатление, что Джулиана ничего не помнит о случившемся, за что нужно благодарить Бога. У ее отца есть свои причины запрещать даже упоминать об этих событиях в стенах Нилсгаарда, но это уже другая сторона трагедии, о которой, действительно, лучше забыть.

Фрекен Ларсен смутилась, невольно сболтнув лишнее, но ей редко приходилось разговаривать с приятными интеллигентными дамами, она тосковала по обществу и чувствовала себя в Тордендале очень одинокой. Одиночество только изредка нарушалось поездками в Лиллехаммер, чтобы купить все необходимое для занятий.

– Да, самое лучшее – забыть об этом, – повторила она твердо и переключила внимание на дом, появившийся из-за деревьев. – Вот и Нилсгаард. Он был выстроен в середине восемнадцатого века. Не такой величественный, как средневековые постройки в вашей стране, но хороший добротный дом для того времени. В ту пору датский губернатор имел удобную резиденцию во всех местах, куда ему приходилось наведываться для сбора налогов и других дел. Нилсгаард был выстроен на частные средства, а не на деньги из государственной казны, поэтому первый владелец имел право передать его по наследству дочери, когда та вышла замуж за сына местного священника. Так получилось, что дом оказался собственностью Бергсхолмов и с тех пор наследуется из поколения в поколение.

Бет знала об этом по рассказам матери.

– Я припоминаю историю любви местного юноши и дочери датчанина; мне о ней рассказывали когда-то. Но в то время говорили, что домом владела незамужняя дама…

– Совершенно верно. Старая фрекен Бергсхолм дожила до глубокой старости, а когда умерла, оставила дом внучатому племяннику, он-то и есть отец Джулианы.

Беседуя, они подошли к самому дому, который стоял на пригорке, возвышаясь над озером. Гувернантка указала на здание с восхищением:

– Ну разве он не замечательно красив?

Никому бы не пришло в голову отрицать эту истину, и Бет была рада возможности посетить Нилсгаард. Она нетерпеливо проследовала за гувернанткой через белые ворота и по подъездной дороге подошла к особняку. Даже вблизи дом, казалось, органично вписывался в местный ландшафт, ибо линии его были просты и непритязательны, как горы и лес; деревянная облицовка была выкрашена в перламутрово-белый цвет, только фасад напоминал о мощном беспокойном духе старых мастеров, которые украсили искусной, хотя и несколько примитивной, резьбой входную дверь, наличники окон и колонны, обрамлявшие веранду. Бет поднялась за своей спутницей по лестнице, ведущей на веранду, затем они вошли в дом. Ее приятно поразил запах свежей сосны; большой холл занимал почти весь первый этаж, его разделяла на равные части лестница, ведущая наверх.

С замиранием сердца Бет обозревала внутреннее убранство, которое сохранило все черты далекой старины. Расписанные вручную стены создавали великолепный фон для изящной мебели и дорогих безделушек из позолоченной меди и фарфора, которые, словно в зеркале, отражались в полированном полу из гладко выструганных сосновых досок. Стены были сделаны с таким мастерством, что в одних местах напоминали драпировки из экзотического шелка, в других – из атласа и бархата; все это создавало ощущение такой легкости, что казалось, будто складки ткани должны колебаться при малейшем движении воздуха. Подняв глаза вверх, Бет застыла на месте. Это был один из тех розовых потолков, о которых любила вспоминать мать, но которые дочь не надеялась когда-нибудь увидеть. Во всей средневековой красоте перед ней предстали гирлянды роз и листвы, чудесно переплетенные, что свидетельствовало об искусстве древних деревенских умельцев, не виданном доселе. Из-за перемен во вкусах и стилях, привнесенных временем, стали отдавать предпочтение не расписным, а крашеным или оклеенным обоями потолкам, но здесь, в Тордендале, редчайший образец ушедшего мастерства пережил века.