Виль Липатов - Стрежень

• Название: Стрежень
• Автор: Виль Липатов
• Жанр: Классическая проза

---

Над Обью серо и холодно, дождь льет, словно нанялся и старается на совесть; в тальниках журчат ручьи, корни подмыты, выпирают, под осокорями глубокие лужи; песок на берегу перемешан с водой — подави его, потечет грязная жижа. Спецовки на рыбаках сделались черными, с зюйдвесток падают крупные капли. Виталий Анисимов и Стрельников зашли глубоко в воду, Степка и Наталья тянут невод у береговой кромки, Ульян Тихий помогает им.

Обстановка на промысле обычная, а Виктории думалось, что после случая с карчой ее, Степку и Ульяна бросятся поздравлять, пожмут им руку со словами горячей благодарности. Но ничего не произошло — рыбаки ведут себя так, словно и не было карчи, словно Виктория, Степка и Ульян не боролись со стихией, не рисковали жизнью. Когда они вывели карчу и вернулись на берег, рыбаки не обратили на них внимания, а Стрельников чертыхнулся, что в лодке оказалась вода. «Перевертывать надо загодя! — рассердился он. — Мало ли что может случиться!» Лодку перевернули вверх дном, чтобы не заливал дождь. Вот и все, если не считать, что дядя Истигней велел Степке надеть сухую спецовку, а Ульян сделал это сам.

Странные люди!

Невод движется тяжело, рывками, выборочная машина воет надсадно. Виктория нахлобучивает зюйдвестку, запахивается, быстро подходит к неводу, берется за тетиву, тянет. Рыбаки теснятся, дают ей место, и опять никто ничего не говорит, хотя в обязанности Виктории не входит выборка невода: она только приемщица рыбы. Они же ее помощь принимают как должное. Странные люди!

Виктория работает вместе со всеми; ей тепло, радостно от движений, тело освобождается от скованности. Она тянет невод сильно, усердно и смело думает: «Во время обеда дам бой!»

Ульян переодевается в сухое белье. Оно у него теперь есть — чистое, выглаженное… Два дня назад Наталья пришла в общежитие, выгнала Ульяна из комнаты, пробыла там несколько минут, но когда разрешила войти, он увидел, что пол выметен, грязное белье аккуратно связано. Ульян запротестовал, но Наталья закричала: «Замолчи, изверг несчастный!», взяла сверток и сердито удалилась. Потом белье невесть какими путями оказалось у тетки Анисьи, которая сегодняшним утром передала его Ульяну, жалостливо сказав: «Штопала уж штопала! Совсем дрянное бельишко! Надоть новое заводить!» Ульян покраснел, растерялся и сделал ошибку — попытался тайком сунуть поварихе несколько смятых ассигнаций1. Она подняла крик на весь песок: «Шаромыжник! Черт! Ты это кому суешь деньгу?» На счастье Ульяна, никого поблизости не оказалось.

Переодевшись, Ульян берется за кол. Ему тепло, уютно. Кол кажется легким. Ульян охотно работает и думает о приятном.. Славная баба эта Наталья! Представляется сердитой, злой, насмешливой, а сама добрая и хорошая. На днях он встретил ее с сестренками-подростками. Они уцепились за нее, кричали что-то веселое, разнобойное, махали какими-то свертками. Наталья сердито сказала: «Привязались — купи ботинки. Пришлось…» Сестренки запищали: «Никто к ней не привязывался — сама повела в магазин!» Чудная эта Наталья! Честное слово, он побаивается ее: как представит, что опять напился, пробивает пот. Страшно не то, что Наталья закричит: «Пьянчужка несчастный!», страшно другое — глаза у нее станут тоскующими, опустошенными. Невозможно представить, что он еще раз может напиться. На днях Ульян проходил мимо чайной, хватил расширенными ноздрями запах лука и пива, услышал нестройный гул — ноги сами повернули к высокому крыльцу. Ясно представилось, как волнующе закружится голова, в груди откроется теплая пустотка, мир распахнется голубым и розовым. Левая нога уже стояла на крыльце, когда он вспомнил о Наталье. Ногу пришлось снять, отставить назад, а на правой ноге повернуться, чтобы уйти от чайной. Казалось, что на ногах пудовые гири… Хорошая девушка Наталья! А Степка Верхоланцев дурак: бегает за своей Викторией, похоже» на дорогую заводную куклу. Нет, Степка, конечно, хороший, но дурной, шалый: как не видеть, что его любит Наталья? Все на песке знают об этом, а он… Впрочем, все ли знают, видят? Может быть, только он, Ульян, стал за последнее время таким глазастым, приметливым. Дядя Истигней, пожалуй, тоже знает о любви Натальи к Степке… Дядя Истигней замечательный! К нему хочется притулиться, всегда быть рядом, чтобы видеть его улыбку, неторопливые движения, понимающие глаза. Ульян отчего-то уверен — для дяди Истигнея нет невозможного. Если дядя Истигней захочет, Ульян вернется на пароход.

Выборочная машина тарахтит рядом. Ульян отвязывает береговое крыло невода, передает дяде Истигнею. Проходит несколько минут, и живая блестящая мотня летит на песок. Когда рыба рассортирована, уложена в длинные деревянные ящики, Стрельников торжественно объявляет:

— Обед!

Под дощатым навесом сухо, чисто, сбоку — яркий костер, разведенный утром. В костер положили несколько огромных бревен, и он будет полыхать до вечера, пока не придет пора уезжать с песка. Рыбаки обедают долго, основательно, молча и, как всегда, хорошо — съедают по две миски осетрины, по два стакана киселя, неторопливо пьют чай. Неплохо ест и Виктория Перелыгина, поработавшая сегодня вместе с рыбаками. Раньше она съедала немного похлебки, картошки, чай не пила, а сегодня ест много, охотно, тянется за добавкой. Анисья, приятно удивившись этому, радостно предлагает:

— Ешь, милая, ешь! Это я люблю, когда хорошо снедают!

Наконец обед кончен.

— Перекур! — объявляет бригадир, начальственно и строго озирая рыбаков. — Разрешается отдохнуть!.. Может, у кого есть вопросы? — после небольшой паузы тоном заботливого руководителя спрашивает он.

Вопросов, видимо, нет, — дядя Истигней уже закрыл глаза, Семен, пожалуй, спит. Степка прячется за Ульяна, а сам Ульян позевывает. Виталий, конечно, лежит рядом со стариком. Очевидно, у них вопросов к бригадиру пока нет. А как обстоят дела у приемщицы рыбы Перелыгиной, которая чаще других ставит вопросы? Нет ли вопросов у товарища Перелыгиной?

Плотно наевшийся Стрельников тяжеловато поворачивается к Виктории, и его круглое бровастое лицо освещается надеждой. У товарища Перелыгиной, кажется, есть вопрос: она беспокойно ворочается, закусывает нижнюю губу, нежные ноздри тоненького носа вздрагивают. Определенно хочет поставить вопрос! Стрельникова не обманешь: посади в зал хоть тысячу людей, он взглянет и сразу скажет, кто желает иметь слово. Такого человека сразу видно-он, если не мнет в руках бумагу, то возится, нервничает, отделяется от соседей этакой отрешенностью в зале, словно уже стоит на открытой взорам трибуне. Только большие начальники умеют не показывать виду, что собираются выступать, — дело привычное, чего волноваться! А товарищу Перелыгиной не обмануть Стрельникова, он ее видит насквозь.

Николай Михайлович согнутыми пальцами стучит по столу.

— Вни-мание, товарищи! Прошу дать тишину! Товарищ Перелыгина, у вас вопрос?

Дядя Истигней открывает глаза; Семен, чуть повернув голову, открывает только один глаз; Ульян чуток отодвигается от Виктории; любопытная Анисья, наоборот, придвигается; Наталья насмешливо кривит губы, а Григорий Пцхлава шумно выдыхает воздух: он чинит вторую рукавицу и опять не может попасть ниткой в иголку.

— Прошу, товарищ Перелыгина! — Стрельников приосанивается, нагоняет на себя суровость, но никак не может унять довольную улыбку, появившуюся на его лице оттого, что Виктория все-таки собирается выступать с вопросом.

На этот раз Виктория не поднимается, не вытягивает руку, как это она делала первый раз, выступая перед рыбаками, а начинает говорить с места:

— Никакого вопроса я ставить не хочу! — Она улыбается бригадиру. — Мне кажется, что случилось недоразумение. Я не принимала участия в установке редуктора, а меня почему-то упомянули в газете. Думаю, что это — недоразумение, — повторяет Виктория, стараясь говорить спокойно, хотя внутри у нее все дрожит от негодования, так как дядя Истигней как-то странно, невидяще рассматривает ее. «Это он назвал мою фамилию, — думает Виктория. — Проявил великодушие! Подачку сунул». Рыбаки молчат.

— Давайте к порядку ведения! — радуется Стрельников. — Прошу разъяснить, товарищ Перелыгина, о какой газете вы докладаете народу? Есть газеты разные… Какую поименуете?

— О нас есть корреспонденция в областной газете! — отвечает Виктория, которой приходит в голову, что рыбаки могли и не читать газету. — Разве вы не знаете?

— Нет, почему же, знаем! — весело отвечает дядя Истигней, вынимая из кармана газету и развертывая. — Не все, наверное, только читали. Прочти-ка вслух, Николай!

Стрельников принимает газету величественным жестом; далеко отнеся от глаз, важно щурится. Ему, по-видимому, не очень интересно то, что написано в газете, — важен самый факт того, что в бригаде читается периодическая печать. При следующем отчете начальству он обязательно упомянет, что на песке проводятся громкие читки газет.