Линда Ли - Гордая и непреклонная

• Название: Гордая и непреклонная
• Автор: Линда Ли
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-016702-4

Кто, скажите, обратится в огромном Бостоне к женщине-адвокату? К совсем юной, неопытной Элис Кендалл, делающей лишь первые шаги в этой нелегкой профессии?

Только – человек в полном отчаянии. Такой, как богатый наследник Лукас Хоторн, несправедливо обвиненный в нескольких убийствах – и не способный доказать свою невиновность.

Элис и Лукас отправляются на смертельно опасные поиски настоящего убийцы, еще не подозревая, что принимают за «вынужденное сотрудничество» – ЛЮБОВЬ. Страстную, пламенную любовь, способную противостоять силам зла на этом свете…

---

Она с самым невинным видом пожала плечами. Лицо Гастингса выражало отчасти ужас, отчасти уверенность в том, что ее затея может сработать.

– Просто покажите мне путь, мистер Гастингс, а потом поднимите крик на весь дом, словно вы собираетесь позвать полицию.

Набравшись смелости, дворецкий протянул руку. Только когда Элис вышла в широкий коридор, он начал протестовать, да так убедительно, что она чуть было не остановилась.

– Что здесь происходит? – раздался вдруг чей-то властный голос.

Она сама не заметила, как оказалась лицом к лицу с Брэдфордом Хоторном. При ближайшем рассмотрении он оказался даже выше, чем она предполагала, – рослый и широкоплечий, как Лукас. И как только двое людей, столь похожих внешне, могут так отличаться друг от друга по характеру?

– Вы та самая женщина-адвокат, – произнес он обвиняющим тоном.

– Я бы хотела поговорить с вами, сэр.

– Мне нечего вам сказать. – Он повернулся, чтобы уйти.

– Зато мне есть что сказать вам, – заявила она твердо.

Это его остановило. Брэдфорд посмотрел на нее с таким зловещим видом, что по спине ее пробежала дрожь.

– Я терпеть не могу назойливых женщин.

– А я терпеть не могу отцов, которые отворачиваются от собственных детей.

Если этот человек действительно был убийцей, то с ее стороны вряд ли разумно было говорить ему такие вещи. Судя по лицу Брэдфорда, он был просто взбешен. Впрочем, Гастингс находился рядом, решила она, не в состоянии разобраться в собственных мыслях.

– Убирайтесь вон!

– Не раньше, чем мы с вами поговорим, – отрезала она. – Еще немного, и ваш сын окажется в тюрьме за преступление, которого он не совершал.

Брэдфорд ничего не ответил, и Элис поняла, что сейчас ей самая пора высказать свои подозрения вслух.

– Преступление, – добавила она, – которое, как он полагает, совершили вы.

Прошло одно короткое мгновение, равное удару сердца, прежде чем смысл ее слов дошел до него.

– Что?! – разнесся по всему коридору его яростный рев.

Даже Элис не могла отрицать того, что его потрясение выглядело неподдельным. Или же он просто был искусным актером? Она почувствовала пульсирующую боль в голове.

– Лукас не говорил мне ни слова о своих подозрениях, – продолжала она, – но он даже не пытается помочь себе только потому, что хочет оградить вас.

– В жизни не слышал ничего более нелепого!

– В самом деле? – переспросила она многозначительным тоном.

– Что здесь происходит?

Обернувшись, они увидели стоявшую в дверном проеме Эммелин. От внимания Элис не ускользнула внезапная перемена в лице Брэдфорда. Теперь на нем отражались глубокое волнение и даже грусть. Но уже спустя мгновение оно снова превратилось в застывшую маску гнева.

– Занимайся лучше своим делом, мать.

– Для меня нет более важного дела, чем благополучие моего сына. – Эммелин перевела взгляд на Элис: – У меня нет сомнений, что вы здесь для того, чтобы убедить этого упрямца свидетельствовать в суде в пользу Лукаса, и я благодарна вам за это. Кроме того, я без труда могу догадаться, что все ваши усилия ни к чему не привели. Сейчас уже половина девятого, а в девять вам нужно быть в суде. Почему бы вам не отправиться туда немедленно? Я бы хотела поговорить с мистером Хоторном с глазу на глаз.

Элис ничего не оставалось, как удалиться. Гастингс проводил ее до к двери, сокрушенно качая головой.

– Вряд ли она чего-нибудь сумеет добиться от такого непроходимого упрямца.

– Но она, по крайней мере, попытается.

Эммелин почувствовала, как в горле у нее от волнения встал комок. Возвращение в дом, который они с мужем когда-то вместе построили для своей растущей семьи, вызвало к жизни целый поток воспоминаний. Она любила этот дом, любила своих мальчиков, свои обычные повседневные занятия. Однако ей неприятно было вспоминать, как они с Брэдфордом расстались. Горечь переполнила ее сердце при виде изящных колонн и полов из лучшего мрамора. Именно такой дом хотел сейчас подарить ей Лукас. Поймет ли он когда-нибудь, что она любила свою прежнюю жизнь, и всякий раз, стоило ей увидеть Хоторн-Хаус или любой другой дом, похожий на него, это служило для нее лишним напоминанием об ее утрате? Однако прошлое могло вернуться лишь при условии, что они с Брэдфордом сумеют возродить те чувства, которые связывали их в самом начале совместной жизни. А этому не суждено случиться. Брэдфорд Хоторн твердо придерживался своих привычек и не собирался менять их ради кого бы то ни было, тем более ради женщины.

– Я так и знал, что ты вернешься.

– Ты ошибаешься, Брэдфорд.

Лицо его омрачилось, и тут только Эммелин заметила, что ее муж нездоров. Он казался старым, утомленным жизнью человеком, как о том и говорила Элис в суде, и в первый раз Эммелин поняла, что от прежнего энергичного и порывистого юноши не осталось и следа. Эта мысль поразила ее. Брэдфорд Хоторн всегда представлял собой силу, с которой приходилось считаться, воплощение мужественности и властности. Теперь же, в рубашке без рукавов, свитере и мешковатых, плохо выглаженных брюках, он скорее напоминал дедушку, которым и являлся на самом деле. Очевидно, процесс, связанный с сыном, явился для старшего Хоторна суровым испытанием.

– Я пришла, чтобы поговорить с тобой, – добавила Эммелин.

– Нам не о чем говорить, – проворчал в ответ Брэдфорд и, отвернувшись, зашагал прочь.

Эммелин последовала за ним, переступив порог застекленной террасы. За время ее непродолжительного отсутствия дом успел заметно измениться. Хотя в нем по-прежнему царили безукоризненная чистота и порядок, отсутствие некоторых мелочей бросалось в глаза – например, свежих цветов и музыки. Терраса тоже выглядела иначе, чем обычно. Вместо ее корзины с клубками и крючком повсюду были разбросаны груды газет. Гастингс, поравнявшись с ней, произнес:

– Я хотел здесь прибраться, однако он не позволяет никому из слуг, не исключая и меня, даже приближаться к этой комнате. – Дворецкий неловко переминался с ноги на ногу. – Надеюсь, вы не сочтете мои слова излишней бесцеремонностью, если я скажу, что мистеру Хоторну очень вас не хватает.

Эммелин в ответ только добродушно усмехнулась.

– Я говорю это совершенно серьезно, – настаивал Гастингс. – Полагаю, это единственная комната во всем доме, которая напоминает ему о вас.

Она не поверила ему ни на секунду.

– Вы очень добры, Гастингс, и я искренне признательна вам за заботу. Однако в данный момент меня куда больше заботит судьба сына.

Лицо Гастингса прорезали морщины грусти.

– Возможно, я и стар, – фыркнул Брэдфорд, бросив на них взгляд через плечо, – однако у меня еще есть уши. Если вам обоим хочется посплетничать где-нибудь в сторонке, я вам не помеха, но только, пожалуйста, не стойте у меня над душой.

Гастингс покраснел и поспешно покинул террасу.

– По-моему, твое замечание было совершенно неуместным, – укорила его Эммелин.

– Ну ладно, ладно. Зачем ты здесь?

– Я хочу, чтобы ты выступил в суде в пользу Лукаса.

– Черта с два!

Подойдя к огромному креслу с обивкой, украшенной цветочным орнаментом, он опустился в него и положил ноги в домашних тапочках на стоявшую рядом оттоманку, даже не предложив ей сесть, словно не имел ни малейшего понятия о хороших манерах. Эммелин знала, что этим своим поступком он намеренно старался ее оскорбить. Однако оскорбления не задевали и не заботили ее сейчас. Она сделала еще несколько шагов в глубь комнаты, переступая через груды газет на полу, и едва не поскользнулась, задев ногой раскрытый номер «Бостон глоб» за минувший понедельник.

– Я не предлагал тебе войти, – презрительно фыркнул Брэдфорд.

– Нравится это кому-либо из нас или нет, но это все еще мой дом.

– Нет, мой!

– Если ты помнишь, он был оплачен моими деньгами. Лицо Брэдфорда залил густой румянец.

– Но я пришла сюда не для того, чтобы с тобой спорить. Я хочу поговорить о нашем сыне. Он нуждается в тебе.

– Он не нуждается во мне! И никогда не нуждался!

Эммелин вздохнула, уселась на мягкую оттоманку напротив него и слегка подалась вперед.

– Было время, когда он выбегал тебе навстречу с распростертыми объятиями и следовал за тобой повсюду, куда бы ты ни пошел. Он подражал тебе во всем – в манерах, даже в одежде.

Воспоминания овладели ею, унося назад в прошлое. Еще ни разу с тех пор, когда ее сыновья были еще мальчиками, она не чувствовала столько нежности в груди.

– Помню, как он настаивал на том, чтобы иметь точно такую же пижаму, как у тебя – из серого шелка с пейслийским узором. – Эммелин перевела взгляд на мужа и заметила, что его суровое лицо постепенно смягчалось. – Ты помнишь это, Брэдфорд?

Судя по его реакции, он ничего не забыл.

– И еще тапочки. Он хотел такие же тапочки к пижаме…

– Чтобы он мог стоять рядом со мной в ванной, когда я бреюсь, – подхватил Брэдфорд с грубоватой нежностью в голосе.