Джудит Макнот - Каждый твой вздох

• Название: Каждый твой вздох
• Автор: Джудит Макнот
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-039108-0, 5-9713-3618-5, 5-9762-0974-2

Хозяйка ресторана Кейт Донован, собиравшаяся стать женой известного адвоката, неожиданно влюбляется в одного из клиентов своего жениха-легендарного чикагского магната Митчела Уайатта. Однако неожиданная гибель двух родственников Митчела дает полиции основания считать его убийцей.

На его причастность к преступлению указывают все улики — и теперь Кейт предстоит решить, готова ли она, несмотря ни на что, поверить в невиновность любимого мужчины…

---

— Пожалуй, нужно отдать ваше пальто в переделку, — заметила она, потянувшись к своей трости. — Это для вас немного велико.

— Мне очень жаль, мадам.

Сжимая трость правой рукой и вцепившись левой в рукав его пальто, Оливия позволила старику медленно вести ее к двери, где в освещенном проеме уже ждал дворецкий Сесила.

— И попытайтесь больше есть, Грейнджер. Одежда в наше время обходится не меньше, чем когда-то новая машина.

— Да, мадам.

Старики с трудом одолели три каменные ступени крыльца, и Грейнджер, слегка задыхаясь, спросил:

— Как вы дадите мне знать, когда пожелаете уехать?

Оливия мигом остановилась, словно оцепенев, и свирепо уставилась на него.

— Даже не думайте двинуться с места! — предупредила она. — Мы по крайней мере не собираемся потакать капризам мелочного тирана! Припаркуйтесь вон там, под крытыми въездными воротами!

Услышав это, дворецкий протянул руку, чтобы помочь ей снять пальто, и преспокойно попытался отменить приказ.

— Ваша машина должна ждать за воротами, а не в каком-то другом месте, — дерзко сообщил он, когда Грейнджер повернулся и принялся с трудом спускаться вниз. — Пожалуйста, велите вашему водителю…

— И не подумаю! — оборвала она и, почти швырнув ему трость, сама сняла пальто.

Дворецкий чуть поежился под ее уничтожающим взглядом.

— Грейнджер!

Грейнджер, застрявший на второй ступеньке, обернулся и уставился на хозяйку, вопросительно подняв белоснежные брови.

— Повторяю, встаньте под крытыми воротами, и если кто-то посмеет приблизиться к вам, разрешаю сбить его машиной, — отчеканила она и, явно довольная собой, удостоила дворецкого ледяной улыбки. — Кстати, там стоит черный иностранный спортивный автомобиль. Кому он принадлежит?

— Мистеру Митчелу Уайатту, — пояснил дворецкий.

— Я так и знала, — злорадно процедила Оливия, сунув пальто дворецкому и одновременно выхватывая у него трость. — Вижу, он тоже не желает подчиняться капризам старого тирана.

Гордо тряхнув головой, она тяжело оперлась о трость и побрела по неровному, выложенному сланцевыми плитами фойе на звуки голосов, несущихся из гостиной.

— Мистер Сесил велел вам подождать его в кабинете, — бросил ей в спину дворецкий.

Но несмотря на внешнюю браваду, Оливии не слишком хотелось оказаться с глазу на глаз со своим грозным братцем. Он обладал поистине дьявольской способностью предвидеть любые попытки сопротивления еще до того, как и в какой форме оно было оказано. Поэтому, вместо того чтобы прямо направиться в кабинет, она свернула налево, к гостиной. Остановившись под арочным входом, она вытянула шею, пытаясь отыскать взглядом союзника: на редкость высокого темноволосого мужчину, который вопреки приказу Сесила тоже припарковал машину в неположенном месте.

В гостиной было полно людей, но Митчела не оказалось ни там, ни в столовой, где гости толпились уломившихся под тяжестью блюд столов. Она уже собиралась вернуться в гостиную, как Сесил, погруженный в беседу с каким-то человеком, случайно поднял глаза, заметил сестру и воззрился на нее холодным, оценивающим взглядом давнего противника, после чего коротким кивком в сторону кабинета приказал немедленно идти туда. Оливия вызывающе вздернула подбородок, но подчинилась.

Кабинет Сесила был расположен по другой стороне коридора, в глубине дома, за парадной лестницей. Обычно во время нашествия гостей массивные, обшитые панелями двери были плотно закрыты, ограждая кабинет хозяина от любопытных, но сегодня створки были чуть приоткрыты, и оттуда тянулась тонкая полоска желтого света. Сжав ручку двери, Оливия приостановилась передохнуть, расправила уставшие плечи, подняла голову… и оцепенела в изумлении при виде открывшейся ей сцены.

Митчел обнимал жену Уильяма, а голова Кэролайн покоилась на его груди. С руки свисал кружевной носовой платочек.

— Не знаю, сколько еще я смогу продержаться, — всхлипнула она, поднимая лицо. — У меня больше нет сил.

— У нас нет выхода, — спокойно, но с участливыми нотками в голосе ответил он.

Потрясение мгновенно уступило место сочувственному пониманию. Оливия тяжело вздохнула. Бедняжка Кэролайн совсем исхудала и бледна как полотно. Вполне естественно, что ей приходится искать утешение у кого-то из членов семьи, но ее развратник папаша проводит очередной медовый месяц где-то в Европе с пятой женой, а от Сесила ничего не дождешься, кроме сухих наставлений о необходимости быть сильной в тяжкие времена. Четырнадцатилетний сын Кэролайн сам нуждался в материнской поддержке, и Кэролайн изображала при нем храбрую, несгибаемую мать семейства, но самой ей не на кого было опереться… если не считать Митчела.

Привычная благодарность охватила Оливию при мысли о том, что Митчел попал в лоно семьи в тот самый момент, когда от него больше всего требовалось помочь Кэролайн и деду перенести скорбь от утраты мужа и внука. К сожалению, Оливию не покидало ощущение, что будь у Митчела выбор, он не помог бы Сесилу выбраться из горящего дома. Очевидно, у него не было ни малейшего желания поддерживать отношения с родными и их друзьями, и, хуже всего, Оливия была вполне уверена, что он намеревается очень скоро покинуть Чикаго, не предупредив никого, кроме разве Кэролайн.

И Оливия прекрасно его понимала. Уайатты избавились от младенца как от омерзительного комка грязи, случайно запятнавшего их идеальное, безупречно чистое существование. Сама она почти ничего не знала о судьбе нежеланного ребенка Эдварда и ничего не сделала, чтобы ее изменить. Поэтому и воспринимала презрительное отношение Митчела к ней как нечто должное. Но не могла смириться с мыслью о том, что он вот-вот покинет Чикаго. Уж очень она хотела, чтобы он прежде всего узнал ее получше и понял, что ей можно довериться. И страстно мечтала, чтобы он перед отъездом назвал ее «тетя Оливия». Хотя бы только раз. И больше ей ничего не нужно. Но было и еще одно. То, чего Оливия желала гораздо больше. То, что она должна получить от него, пока еще не поздно: прощение за многолетнее равнодушие.

Однако в этот момент ее больше всего тревожило, что Сесил может оказаться за ее спиной, распахнуть двери в кабинет и совершенно неверно истолковать увиденную сцену.

Поэтому, вместо того чтобы ворваться в кабинет, отчего Кэролайн наверняка почувствует себя виноватой, а Митчел будет вынужден давать ненужные объяснения, Оливия решила предупредить о своем появлении: громко стукнула в дверь тростью и одновременно принялась возиться с ручкой, после чего для пущего эффекта вытянула трость перед собой, как слепая, и медленно вплыла в кабинет, ощупывая дубовый пол и внимательно присматриваясь к паркету, словно боялась упасть.

— Вам нужно больше света? — осведомился Митчел. Оливия, словно удивленная его присутствием, вскинула голову, но, если честно сказать, ее неприятно уколола ирония в голосе Митчела. Он, как минутой раньше, стоял перед камином, но Кэролайн успела опуститься в ближайшее кресло. Сердце Оливии сжалось при виде темных кругов под ее прекрасными зеленовато-карими глазами.

— Бедное мое дитя, — прошептала она, кладя руку на золотистые волосы невестки.

Кэролайн чуть откинула голову и прижалась щекой к ее ладони.

— Тетя Оливия, — снова всхлипнула она.

Оливия хотела остаться рядом с ней, но увидела, как Митчел, отступив от камина, лениво изучает висевшие на стенах портреты. Эта большая комната была настоящим святилищем Уайаттов, где находились портреты и фотографии предков всех размеров, от громадных до совсем скромных. На памяти Оливии Митчел впервые проявил хоть какой-то интерес к Уайаттам: по крайней мере ей хотелось так думать.

— Это твой прадед, — объяснила она, показывая на портрет над камином. — Видишь сходство?

— С кем? — издевательски поинтересовался он.

— С тобой, — упрямо стояла на своем Оливия, но он бросил на нее холодный предостерегающий взгляд, до невероятности походивший на те холодные предостерегающие взгляды, которыми славился его прадед, после чего сунул руку в карман брюк и отошел. Оливия вняла предупреждению, но продолжала искоса наблюдать за ним, надеясь на очередную возможность растопить ледяной панцирь, если Митчел выкажет хоть малейший интерес к другому портрету.

Сесил неизменно заставлял себя ждать: по его мнению, это доказывало его превосходство над окружающими. Обычно, если среди окружающих оказывалась Оливия, это невероятно ее раздражало, но сейчас она надеялась, что ожидание продлится не меньше часа.

Митчел остановился перед другим портретом, и Оливия поспешила присоединиться к нему, но тут же изумленно ахнула. Он рассматривал изображение девушки, скромно сидевшей на садовых качелях: в длинные волосы вплетены розовые бутоны, почти такие же, как вышитые шелком на юбке белого платья.

Митчел косо глянул на Оливию.