Полина Маслова - Как заполучить чужого мужа

• Название: Как заполучить чужого мужа
• Автор: Полина Маслова
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-019584-2

Провинциальная Золушка, приехавшая покорять Москву…

Простая девчонка, в общем-то, не лучше и не хуже других…

Но — может, все-таки ЛУЧШЕ?!

Москва, как известно, «слезам не верит» и пробиться здесь — ТЯЖКО. Особенно — девушке, которая НЕ УМЕЕТ И НЕ ЖЕЛАЕТ идти на компромиссы — и хочет ВСЕГО И СРАЗУ!

Девушке, решившей стать знаменитой писательницей и найти при этом НАСТОЯЩУЮ ЛЮБОВЬ!

---

Зина поднялась, выключила свет и осторожно, стараясь не шуметь, направилась в свою комнату. Там она глотнула теплого коньяку и легла.

Все было ясно: Феликс собирается писать книгу о новых русских, она должна собирать для него материал, и будет делать это, что бы ни происходило с ней в этом доме. Ясность принесла Зине успокоение и, как следствие, долгожданный сон.

Раз в неделю Зину отпускали на выходной. Феликс, как любящий муж, ждал ее на своей иномарке, дальше следовала культурная программа — всегда разная: парк, колесо обозрения, ближайший лес, — но всегда одинаково кончавшаяся: исполнением супружеских обязанностей на месте проведения культурной программы: в парке, на колесе обозрения, в ближайшем лесу.

Больше не ревнуя Феликса, я из чистого интереса пыталась представить себе занятия любовью на колесе обозрения.

— Но ведь это неудобно! — однажды заметила я. — И, наверное, страшно!

— Тем лучше, — невозмутимо отозвался Феликс.

— У тебя… какие-то проблемы?..

Я спросила и сжалась, ожидая очередной отповеди в форме урока этики. Но Феликс ответил неожиданно спокойно:

— Есть кое-какие. Но не физиологического порядка.

— Понятно.

— Что тебе понятно? — насмешливо спросил Феликс.

Он по-прежнему считал меня не более, чем расчетливой провинциалкой, к тому же заточенной в четырех стенах. Провинциалка, конечно, что-то прочла в своей жизни, что-то услышала и намотала на ус, но ей, конечно, не сравниться с таким знатоком человеческих душ, как имиджмейкер, и уж, разумеется, не понять его самого… Я все еще была обидчива и потому ответила прямо:

— Мне понятно, что у тебя проблемы с Зиной… Что экстремальные ситуации возбуждают, в отличие от нее… Тебе неохота спать с ней в постели, вот что…

Феликс на секунду отвернулся и снова посмотрел на меня. У него были глаза волка, который холодно размышляет, что сделать в следующую секунду: перегрызть глотку или уйти.

— Все? — уточнил он, помолчав. — Это все, что тебе понятно?

Мне было понятно еще и другое. Зина устраивала Феликса тем, что была безопасна: он никогда не смог бы полюбить ее. Именно любви и, как следствие, своей зависимости больше всего боялся Феликс. Как бесстрашный волк все же боится огня. Это была самая главная причина, по которой он выбрал именно Зину. Существовали, конечно, поводы и помельче: крыша над головой, возможность сдавать свою квартиру, Зинина безропотность, — но все это было не так важно…

Инстинкт самосохранения подсказал мне, что пора остановиться. Феликс любил сам вникать в суть вещей и ненавидел тех, кто тоже умел это делать. Такие люди мешали ему, его ходам.

— Все, — ответила я. — Не угадала? Волчий взгляд за очками смягчился.

— Умница, — холодно бросил он вместо ответа и как ни в чем не бывало, продолжил пересказывать сведения, которые, словно крошки со стола, собирала для нас Зина.

Эти сведения мало касались Вадима. Он редко бывал дома, приезжая лишь переночевать. Алена терпеливо дожидалась его, чтобы составить мужу компанию за ужином. Они почти ни о чем не говорили. Лишь обменивались короткими репликами: он — о делах («все в порядке» или «сплошная суета»), она — о детях («Петя кашляет» или «меня беспокоит Настина резкость»). По воскресеньям сразу после завтрака они уезжали куда-нибудь всей семьей. Воскресную программу всегда придумывала Алена. Вадим, ничего не обсуждая, покорялся ей: воскресенье было днем семьи.

Все самое интересное и увлекательное в сведениях, собранных Зиной, касалось самой Алены. По крайней мере для меня.

У нее были две ближайшие подруги: Инга и Катя. Обе учились в школе вместе с Вадимом и достались Алене от него. Обе казались полной ее противоположностью: раскованные, острые на язык, громкие, как все коренные москвички. На их фоне провинциальное происхождение Алены становилось особенно заметным. Она испуганно ахала в ответ на их фривольные шутки, осуждающе молчала, когда Катя пускалась в рассуждения о прелестях развода, смущенно улыбалась, когда Инга делилась интимными подробностями своей семейной жизни. И все же Алена тянулась к ним.

Инга была женой известного адвоката. Сама по образованию юрист, она, как и Алена, давно не работала, но не потому, что считала своим долгом хранить семейный очаг: просто не было нужды каждый день таскаться в какой-нибудь офис. Муж был много старше Инги, его адвокатская контора процветала, обеспечивая молодой жене безбедное существование. Были в этой жизни и минусы, о которых Инга легко рассказывала подругам, заставляя Алену краснеть: муж очень редко интересовался Ингой как женщиной. Понимая, что на то есть много причин (ну, скажем, возраст мужа!), Инга все же страдала оттого, что в семье не было детей. Алена, привыкшая черпать идеи из учебников по психологии, утверждала, что в интимных вопросах претензии и давление на мужчину исключены, и действовать надо тоньше, искусно подогревая интерес к себе стареющего мужа; Катя же считала, что Инге просто надо завести любовника и на том успокоиться.

Катя, единственная из подруг, работала. Она была репортером на телевидении, и вполне преуспела в этой профессии. С недавних пор она вынашивала проект собственного ток-шоу. Злилась, когда продюсер канала, который был, к тому же, и ее близким другом, называл ток-шоу женским. Кате казалось, что тем самым Кирилл (так звали продюсера) загонял ее проект в тесные рамки полового признака.

Катя была в разводе, от ее брака с Игорем — тоже телевизионщиком, работавшим, правда, на городском телеканале, а не на федеральном, как Катя, — остался девятилетний Денис. Катя жила в скромной трехкомнатной квартире с сыном и своей матерью, бывшей учительницей, пожилой дамой — у нее была прямая спина и прописные истины на все случаи жизни. Катя обожала передразнивать ее и в лицах пересказывать подругам свои стычки с «училкой» — так она называла мать… Странно, что подруги ни разу не заметили сходства «училки» с Аленой — возможно, потому, что прописные истины Алены не излагались ею столь агрессивно.

По словам Кати, «училка» обожала своего бывшего зятя, что еще больше осложняло ее отношения с дочерью, которая считала свой развод освобождением. Время от времени Кате приходилось встречаться с Игорем, и тогда они со страстью, достойной, по мнению Алены, лучшего применения, обменивались колкостями. Потом Катя увлеченно пересказывала эти диалоги подругам. Однажды такой пересказ случился в присутствии Зины — она старательно переписала его в блокнот и, стесняясь, показала Феликсу. Он не стал указывать ей на грамматические ошибки, справедливо полагая, что Зина со страху вообще перестанет записывать услышанное в доме. Наоборот, Феликс похвалил ее, а потом показал листочек мне.

Я обрадовалась: впервые я получила информацию не из третьих, а хотя бы из вторых рук. Кроме того, эта сцена, которую я, пользуясь Зининым листочком, переписала по-своему, предшествовала ключевым событиям в моей истории: именно в этот момент мой план относительно Вадима продвинулся на один, но очень существенный шаг.

Катя ждала Дениса на бульваре — был родительский день для Игоря. Ей предстояло забрать сына и отвезти его домой. Как всегда перед встречей с бывшим мужем она нервничала. Ее злило все: ветер, поднявшийся не кстати и портивший прическу, то, что Игорь опаздывал, — никогда не возвращал Дениса вовремя.

Наконец, они оба — Игорь и Денис — появились в конце бульвара. Заметив Катю, Денис бросился к ней.

— Мама!.. Мы с папой были в «Елках-Палках»! — крикнул он, зная, что Катя злится и, желая оправдать отца за опоздание, что разозлило Катю еще больше.

— Отлично! — произнесла она как можно более спокойно. — А теперь мы с тобой пойдем в Баскин-Роббинс.

Подошедший Игорь тонко улыбнулся, обозначая улыбкой, что вызов принят.

— Богатая культурная программа, — подытожил он и, не давая Кате ответить, тут же заметил ей: — Хорошо выглядишь.

— Спасибо, — еле сдерживая раздражение, сказала Катя.

Игорь помолчал, а потом вдруг спросил:

— Как твоя передача?

Этот вопрос значил чрезвычайно много. Для меня — начало движения к цели (почему, станет понятно чуть позже). Для Кати — необъяснимую осведомленность Игоря, поскольку все новые проекты на канале существовали в режиме строгой секретности. Кирилл всегда настаивал на этом.

— Откуда ты знаешь о проекте?.. — помолчав, проговорила Катя.

— Ну… слухи, слухи… — неопределенно ответил Игорь и, наслаждаясь Катиной растерянностью, поинтересовался: — Как дела у Кирилла?

— У какого Кирилла?

— У вашего продюсера…

Катя с трудом сдерживала ярость: больше всего на свете она не любила ложной таинственности, которую сейчас напустил на себя Игорь. Было понятно, что он ждет от нее вопросов, и одно это не позволяло Кате задавать их.

— Думаю, все в порядке… — ответила она и наконец-то почувствовала злорадство: Игорь ждал от нее вопроса, но не дождался, и если уж не растерялся, то хотя бы удивился ее выдержке.