Эллен Марш - Великолепие шелка

• Название: Великолепие шелка
• Автор: Эллен Марш
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000317-4

Уютный мир, в котором прошло детство Чины Уоррик, был грубо разрушен, умер воспитавший девушку дядя, и в доме воцарились наследники – кузены Чины, быстро превратившие уютное поместье в притон пьяниц и игроков. Однажды Чина едва не стала жертвой насилия... Чудом спасшись, она решила бежать и укрылась на корабле, принадлежащем капитану Этану Бладуилу. Женщина на корабле – быть беде! И беда случилась с Этаном немедленно – его сердце, доселе благополучно избегавшее оков страсти, оказалось в плену у прекрасной пассажирки...

---

Дэймон отрицательно покачал головой.

– Она перебралась в Макасар вскоре после твоего отъезда... Ну же, Чина, не выгляди такой расстроенной: Рэйсдал ей приличное вознаграждение!

– А Тан Ри?

– Он умер уже... хм-м... два или три года тому назад. Ты же знаешь, он был очень стар.

– Да, ты прав, пожалуй.

– Ах, Боже мой, как эта наша сердобольная Чина обожает оплакивать своих слуг! – изрек Дэймон, впрочем, не без добродушия. – Ты ни на йоту не изменилась! Между прочим, в том и заключалась одна из причин, почему мама решила отправить тебя отсюда подальше. Ты все больше становилась похожей на этих людей, потому что слишком много времени проводила в их комнатах, слушая трескучую тайскую болтовню о жертвоприношениях, демонах и тому подобной чепухе. Воображаю, сколько хлопот доставила ты своим наставницам в семинарии миссис Крэншау, прежде чем им удалось поставить твою голову на место! – Он хохотнул и заворочался на кресле, чтобы разместиться поудобнее. – В любом случае я чертовски рад, что ты вернулась!

– Я тоже, – сказала Чина с улыбкой и, снова пригубив ароматный арабский кофе, произнесла нерешительно: – Тебе, наверное, было очень трудно, когда умер папа?

– Да, нам всем пришлось изрядно потрудиться, – ответил Дэймон, пожимая плечами. – И смею заверить, сейчас уже не так тяжело, как было вначале. Может, расскажешь что-нибудь об Англии?

Но Чина не успела что-либо сказать, ибо в этот момент послышался стук деревяшек по каменному полу, и в комнату, передвигаясь на костылях, вошла маленькая шестилетняя девочка с выражением крайнего волнения на лице. Поверх платья на ней красовался накрахмаленный белый передник, золотые локоны ниспадали на плечи, а маленький вздернутый носик был усеян веснушками.

– О, Брэндон, я была права! – закричал ребенок, обращаясь к мальчику. – Она похожа на настоящую сказочную принцессу!

– Привет, Филиппа! – произнесла Чина радостно и, вскочив с кушетки, заключила девочку в объятия.

Не привыкшая к подобному выражению чувств, Филиппа застыла на месте, но через мгновение снова улыбнулась, ибо объятия Чины были нежными и сердечными. От платья Чины струился тонкий аромат роз, и Филиппа, робко прижимаясь теснее к сестре, старалась как можно глубже дышать.

– Ведь ты не собираешься больше никуда уезжать?

– Нет, не собираюсь, – молвила Чина твердо, и у нее защемило сердце, когда она услышала удовлетворенный вздох Филиппы.

– Скажи-ка, неужели и вправду в Англии все так ужасно? – обратился к Чине Дэймон, откидываясь на подушки.

– Вовсе нет, – ответила она, с удовольствием вспоминая ухоженные розы и изящные гостиные Бродхерста.

Брэндон и Филиппа с круглыми глазами слушали рассказ Чины о дядюшке – родном брате ее деда, о величественной родовой усадьбе, о Лидии Бройлз, Вестоне и дорогом, любимом Чонси. Фрэдди и Кэсси удостоились в ее повествовании самого мимолетного упоминания, ибо девушка решила, что поведает обо всем одному лишь Дэймону. Когда она останется с ним один на один, он узнает от нее, почему ей пришлось бежать из Англии, отчего так получилось, что у нее не было иного выхода, кроме как отправиться в плавание на корабле Этана Бладуила. Для всего этого впереди еще будет много времени. Уйма времени. В данный же момент ей хотелось только сполна насладиться возвращением домой и радостью общения с семьей... И забыть о том, что ее подлые кузены вообще существуют.

Все настолько заслушались Чину, что появление слуги, объявившего, что завтрак готов, вызвало у всех собравшихся некое подобие удивления. В семье Уорриков издавна существовала традиция начинать день с легких индийских закусок, подаваемых на веранде. Дарвин, несмотря на загруженность делами, решил все же принять участие в утренней трапезе и лишь после того проведать рабочих, которых, считал он, нельзя долго оставлять без надзора.

– Мы съездим на плантацию завтра поутру, пока не начнется жара, – сказал он Чине. Потом подошел к Филиппе, помог ей подняться на ноги и повел всех, как пастух свое стадо, на веранду, где в прохладной, наполненной цветочными благоуханиями тени уже был накрыт изысканный стол.

Сквозь нежно-зеленую листву хлебных деревьев видна была искрящаяся поверхность моря, свежий ветерок разогнал тяжелые дождевые облака, которые начали было собираться на севере, и Чина невольно помедлила минуту на ступеньках лестницы, вбирая в себя красоту окружающей природы. Радовали глаз и сад с громадными священными смоковницами, и цветущие орхидеи, и заботливо ухоженные дорожки, посыпанные ракушками.

– Ты не хотела бы прокатиться вместе со мной до деревни после завтрака? – спросила она Филиппу, совершенно забыв от счастья, что этому предприятию может помешать ее рана.

Нежное личико Филиппы погрустнело.

– Я не могу, – сказала она.

– Почему? Уж не из-за этих ли палок?

– У нее просто нет собственного пони, – объяснил вместо нее Брэндон. – У нас в конюшне остался только Сераб, а он слишком большой и дикий.

Чина встревожено взглянула на своего сводного брата, сидевшего во главе стола.

– Что случилось с отцовскими лошадьми?

– Я их продал.

– Продал? Но почему? Дэймон пожал плечами.

– Потому что не видел необходимости держать их и дальше. Только ты да Рэйс любили кататься верхом. На их же содержание уходила бездна денег.

– Неужто нельзя было оставить пони? – выразила недоумение Чина. – Как же быть теперь с Брэндоном и Филиппой? Ведь для них чрезвычайно важно научиться ездить верхом. Не скажешь, сколько может стоить сейчас пара лошадей?

Дэймон нахмурился, и на его лице появилось выражение такого же упрямства, какое отличало и его мать.

– Боюсь, что немало. Ты не должна забывать, что здесь тебе не Англия, а Индонезия. Ты не можешь послать слугу в ближайший город, чтобы он закупил там все, что тебе только заблагорассудится. Пони нужно выписывать из Калькутты, а то и еще откуда подальше – из Омана или Адена. Перевозка же оттуда лошадей обойдется в кругленькую сумму.

Когда был жив отец, такие вещи, как цена, не принимали во внимание, и Чину неприятно поразил тот факт, что теперь, когда умер Рэйс, плантация столкнулась с финансовыми трудностями. Может быть, именно это имел в виду американский капитан, когда говорил о неблагополучном положении на Бадаяне?

Чина положила в рот кусочек засахаренного фрукта, но едва почувствовала его вкус. Если все это действительно правда, то что скажет Дэймон, когда узнает, что она задолжала капитану Этану Бладуилу две сотни фунтов?

– Нет причин так хмуриться, милая, – улыбнулся Дэймон, взглянув на ее лицо. – Если пони для тебя значат так много, я поговорю об этом с мамой.

– Это будет очень мило с твоей стороны, – сказала Чина не очень-то весело, прекрасно понимая, что все деньги, Koi.ibie могли бы быть выделены на пони, пойдут скорее всего на погашение долга Этану Бладуилу. О, как все это мучительно! И зачем только она пообещала этому гнусному капитану столь много за проезд?

Вернувшись на следующее утро из Джакарты, Мальвина Уоррик была весьма удивлена, узнав, что старшая дочь ее уже здесь, и разочарована, одновременно удостоверившись, что та ни на йоту не изменилась и продолжает выкидывать свои излюбленные штучки: с удовольствием водит дружбу со слугами.

Торопливо поднявшись наверх, Мальвина застала свою дочь весело беседующей с тремя темноволосыми малайзийскими девушками, которые гладили и упаковывали в шкафы теплые зимние платья Чины, привезенные ею из Англии.

Обладая врожденной способностью занимательно рассказывать всякие истории и используя для этого богатый словарный запас, имевшийся у нее еще с детства, Чина живо описывала своей хихикающей аудитории западный обычай до боли стягивать тело корсетом, сделанным из китового уса, и сама от души веселилась, разбирая шуршащее море кринолинов и нижних юбок, брошенных небрежно на кровать. Вдоль стен просторной спальни выстроились в ряд высокие окна, одни из которых выходили в прохладный внутренней двор, в то время как другие открывали замечательный вид на море.

Мальвина, вступив внутрь через задрапированный тканью арочный вход, была просто потрясена видом четырех молодых женщин – трех коричневых и одной белой, – которые все вместе беззаботно смеялись и звенели серебряными браслетами.

– Я должна была это предвидеть! – воскликнула она патетично, резко обрывая шумное веселье. – Я должна была это предвидеть! Кто, кроме тебя, Чина, может столь самозабвенно принимать участие в подобном унизительном фарсе?

Прищелкнув пальцами, Мальвина немедленно отослала вон притихших служанок и остановилась посреди комнаты, оглядывая дочь со смешанным чувством радости и осуждения. Несмотря на беспросветную мрачность ее темно-зеленого тафтяного платья, всем с первого же взгляда становилось ясно, что она очаровательная женщина. Ее густые темно-каштановые волосы были убраны в высокий шиньон, шея была стройной и длинной. Сама высокая и несколько манерная в обращении, Мальвина Уоррик обладала сердцевидной формы лицом ошеломляющей красоты, хотя время уже успело проложить свои борозды от гордо подрагивающих ноздрей к упрямому рту.