Джулиан Мэй - Кольцо Стрельца

• Название: Кольцо Стрельца
• Автор: Джулиан Мэй
• Издательство: АСТ, Ермак
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-020248-2, 5-9577-0681-7

Поглядите только на этого человечка, коматозника в дистатическом резервуаре, подключенного к психотронному аппарату, навевающему сладкие сны. Над парнем работает генная инженерия.

Это все, что ему известно, так как он уже порядком проторчал в одной из треклятых коробок – знать бы, где и когда! Но подробности неизвестны. Он дрейфует в своем стеклянном гробу, в кислородсодержащей пузырящейся жидкости, слишком отупев от наркотиков и от снопрограммирующей РЕМори-вакцины, чтобы реагировать адекватно хотя бы в краткие периоды полусознательного пробуждения.

Кусочки реальности, которые ему удается перехватить в периоды бодрствования, близоруко таращась из вязкой прозрачной жидкости, кажутся нереальными и смутными. Вспоминаются только страх и бессильная злоба. Во время такого перерыва в памяти плавающего в тягучем месиве человека всплывает яркая картинка из прошлого...

---

– Они обрушатся на нас войной, – подытожил я, – если мы не предотвратим этого в самом начале. Нужно заставить их допустить людей на свои планеты под угрозой полного запрещения торговли.

– Заставить их? – воскликнул Чарли Уайт. – Господи Иисусе, но как?

– Я над этим работаю, – ответил я.

– А халуки об этом знают?

– Возможно, – кивнул я.

– Может быть, поэтому они пытались вас похитить, – сказал Чарли.

Я и сам пришел к подобному заключению.

– Ну да. Но будь я проклят, если понимаю, почему они просто не прикончили меня. Зачем брать меня живым? Я не ношу с собой ценных свидетельств против них. У меня и вовсе нет свидетельств, они все у Ефрема Сонтага, и он так запаролил данные сразу по получении, что их все равно никто не добудет, даже я. Для нас в этой игре еще не пришел срок обнародовать свою антихалукскую стратегию, так что вряд ли можно рассчитывать, что я выдам особенно важные секреты под психотронным давлением. А уж зачем похищать кроме меня моего брата Дана и сестру Вифи?

Чарли только покачал головой.

Снаружи сгущались ночные тени. В дождевой мороси блестели огни патио и отражались в гладких боках хоппера Карла. Я доел последний кусок шоколадного пирога. Чарли заварил свежий кофе, и мы сидели за столом, попивая его в ожидании, почти без разговоров.

Наконец, около девяти часов вечера, появился хоппер Беа Манган и припарковался рядом с Карловым. Беа вошла через заднюю дверь, на вид усталая, но довольная собой, и бросила диск-носитель на стол передо мной.

– Вот отчет, Адик. Я уже послала копию делегату Сонтагу. Чарли помог жене снять пальто, подогрел воду и положил в чашку китайского фарфора пару пакетиков чая с перечной мятой. Я подвинул для Беа еще один стул и извинился, что мы съели весь пирог. Она сказала, что отлично поужинала в кафетерии в башне Коммерции. Когда она немного отдохнула и попила мятного успокаивающего чаю, я задал свой главный вопрос.

– Что показало исследование? Говори свободно, Чарли теперь все знает.

Беа испытующе взглянула на меня.

– Адик, я думала, мы…

– Твой супруг увяз в этой истории по горло, как и все мы, – ответил я. – Он заслуживает полного знания, что на самом деле происходит.

– Это к лучшему, – сказал жене Чарли. – По крайней мере теперь я знаю, насколько важен труп, валявшийся в моем морге под чужим именем.

– Так что, он полуклон? – нетерпеливо спросил я.

– Да, – отозвалась Беа. – Если, конечно, данные, полученные от Лорна Буханана, верны. Так называемый маркер, изобретенный Эмили Кенигсберг, не что иное, как уникальный набор интронов, не несущих информации частиц ДНК. Он заключается в четырех разных хромосомах плюс единственный мутант-экзон из комбинированного управления теломерных протеинов. Генетический профиль индивидуума, которого ты называешь Шерстяной, содержит как интронную часть, так и мутант-экзон, типичные для полуклонов.

– Что такое теломерные протеины? – спросил я. Доктор Чарли ответил:

– Теломеры – это лентовидные придатки на концах хромосом. Каждый раз, когда клетка делится – а это происходит в нормальном человеческом теле примерно около 70 раз перед тем, как откинуть копыта, – теломер чуть-чуть уменьшается. У клеток молодого организма теломеры длинные. У старых, изношенных клеток – покороче. Медицинские работы с генами, которые влияют на теломерные протеины, – это один из главнейших способов, применяемых дистатической терапией для омоложения и исцеления клеток. На эту тему написаны горы научной литературы.

Беа добавила:

– Теломеры Шерстяного оказались соответствующей длины для человеческого мужчины примерно его лет. Вполне возможно, что эффект экзонов-мутантов незначителен.

Я нахмурился.

– Тогда зачем бы Кенигсберг возиться и вводить их в группу идентификации полуклонов? Неужели комплекта интронов было бы недостаточно, чтобы отличить фальшивых людей от настоящих?

– Интронов было бы достаточно, – кивнула Беа. – Эмили вынудили ввести экзон – по очень странной причине, о которой я вам сейчас расскажу.

– Какова функция этой мутантской штуки? – спросил Карл.

– Практически никакая, – сказала Беа, – по крайней мере, если судить по Шерстяному. В биообразце, который я наскоро изучила, теломерные протеины выглядят совершенно обычно.

– А как-нибудь поподробнее это изучить нельзя? – поинтересовался я.

– Кому-то придется заняться этим долговременным исследованием, – ответила она, – чтобы определить, повлиял ли как-нибудь добавочный экзон на процесс старения специфических функций тела в целом. Может быть, этот экзон – протоген, и остается бездейственным при обычных обстоятельствах, но подключается при воздействии какого-то внешнего фактора. В таком случае исследователь не раскроет эффекта мутации, пока не даст ей толчок к действию. Возможно, халукские ученые уже обнаружили этот хитрый экзон и исследовали его. Однако, исходя из заторможенного развития их молекулярной биологии, я бы усомнилась.

– Я тоже, – кивнул я.

Вся эта информация казалась куда более генетической, чем я способен был сейчас воспринять – хотя и подозревал, что это важно.

Беа сделала долгий глоток чая и вздохнула.

– Перейдем к следующему интересному – и очень странному – открытию, которое я сделала сегодня. Помните труп халука, который был отправлен в Токийский университет «Оплотом»? Это случилось несколько лет назад, как раз перед самым похищением Евы, сестры Адика.

Мы с Карлом закивали. Я объяснил Чарли:

– Это было грацильное тело. Выглядело как нормальный алломорф, но таковым не являлось. У него человеческие ДНК мешались с халукскими. За долгий период вражды наши ученые почти не имели возможностей изучать халукский геном. Так что, когда «Оплот» захватил пиратское судно квасттов, на борту которого был покончивший с собой халук, тело было продано Токийскому университету за кругленькую сумму. Этот труп неожиданно стал первым доказательством, что халукский алломорфизм преодолевался с помощью запретной генной терапии.

– Также вы, возможно, помните, что токийский труп был возвращен халукам в залог нового торгового договора, – продолжала Беа. – Якобы для религиозного погребения. Данные, добытые японскими исследователями, конфисковал и опечатал СМД из политических соображений, которые остались неясными для научного сообщества… Может, вы не знаете, что официально халукский геном остается нацеленным на преодоление предалломорфного синдрома. Новые человеческие исследования в халукской биологии сейчас могут проводиться только с разрешения СМД. А разрешений не было получено ни одного.

Я цинично усмехнулся.

– Точно. Халуки – и наше проклятое правительство вместе с ними – не желают обнародовать факт, что для преодоления алломорфизма были нелегально использованы человеческие гены. Вот почему токийские исследования никогда не публиковались. Мой отец добился хоть какой-то информации, выкручивая руки академикам, а полный отчет был аннулирован.

– Тем не менее, – торжественно сказала Беа, – мне удалось раздобыть его копию пару лет назад, как сделали и многие другие специалисты моего профиля. Сегодня, закончив с исследованиями Шерстяного, я сравнила результаты с геномом токийского халука. Я сделала это по техническим причинам, чтобы посмотреть, что из избыточных человеческих ДНК токийского трупа могло сохраниться в полуклоне. Конечно же, токийский халук не содержит в себе интронного набора, характерного для полуклонов… но в теле обнаружился тот самый теломерный мутант-экзон.

– Что это значит, черт возьми? – пораженно воскликнул я. Что-то я совсем запутался. От всей этой науки меня начинало мутить – а может, я просто переел шоколадного торта.

Беа ответила:

– Я думаю, можно предположить, что каждый не алломорфный халук содержит в себе эту маленькую экзонную мутацию. Прежние исследования халукской генетики утверждают, что в алломорфном халукском теле ее совершенно точно нет. В человеческих ДНК такой мутации тоже не обнаружено. Невольно приходишь к заключению, что этот экзон – искусственного происхождения. Его создала Эмили Кенигсберг.

Густые брови Карла поползли на лоб.

– Она добавила что-то совершенно новое как к процедуре преодоления синдрома, так и к инженерии полуклонирования?

– Похоже на то, – сообщила Беа. – Но в ее исследовательских материалах это никак не задокументировано. Конечно же, я не могла прочесть все секретные файлы «Галафармы». Но все, что касалось преодоления алломорфного синдрома, я изучила очень подробно. Там не было ни одного указания на добавление мутанта-экзона. Кенигсберг, должно быть, скрыла его, проведя в рамках генной процедуры повторного упорядочения, и оставила это в секрете как от халукских властей, так и от специалистов из «Галафармы». Позже, когда была установлена процедура полуклонирования, ее заставили ввести мутантный экзон в число идентификаторов. Его могли определить, понимаете ли, когда «Гала» проверяла ДНК своих работников на предмет, не халукские ли они шпионы.