Г Дьяченко - Наследники Нестерова

• Название: Наследники Нестерова
• Автор: Г Дьяченко
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Начальник авиации 5-й армии, тепло поздоровавшись с командиром и со всеми летчиками и мотористами, пожелал им успеха в предстоящих боевых действиях. Он тут же отдал распоряжение о разгрузке эшелона, а затем пригласил Павлова в штаб для получения боевой задачи.

Во второй половине дня, когда командир группы возвратился из штаба, эшелон был уже разгружен. Технический состав занимался сборкой самолетов. Вокруг Павлова собрались летчики Н. Г. Стомбровский, Ф. А. Ингаунис, Г. С. Сапожников, А. И. .Ефимов, Е. И. Гвайта, Б. К. Былинкин, В. И. Мальцев, Н. И. Логинов. Разложив на коленях карту города Казани, командир группы ознакомил подчиненных с обстановкой, рассказал о ближайших боевых задачах:

- Нам приказано завтра, 16 августа, в 16.00 произвести налет на казарму и штаб белых. Расположены они вот здесь. Используем десятифунтовые бомбы. Я покажу, как надо бомбить с истребителей, а потом сами потренируетесь...

- А куда класть бомбы? - спросил Сапожников.

- На колени... По две штуки.

На следующий день, точно в назначенное время, десять самолетов "ныопор" поднялись в воздух и взяли курс на Казань.

На аэродроме сразу стало тихо. К мотористам подошел комиссар авиагруппы Михаил Васильев. Он поздравил мотористов эскадрильи с первым боевым вылетом, поблагодарил их за быструю подготовку самолетов. Мотористы Владислав Новицкий и Федор Силантьев попросили комиссара рассказать о положении на фронтах.

- Тяжелое... На севере англо-американские интервенты и белогвардейцы, захватив Мурманск и Архангельск, угрожают Петрограду... Немецкие оккупанты заняли Украину... Войска белогвардейского генерала Краснова подошли к Царицыну... Не хватает оружия, боеприпасов, хлеба...

Комиссар рассказывал просто, и каждое его слово западало в души бойцов, вызывало гнев против врагов народа, желание скорее очистить землю от контрреволюционной нечисти.

Но вот чуткие уши авиаторов уловили гул моторов возвращающихся с задания самолетов. Все вскочили, словно подброшенные пружиной, и стали следить за посадкой истребителей. Приземлился один, второй, третий...

- Девять... А где десятый?? - недоумевали мотористы.

- Наверное, пошел на вынужденную посадку, - высказал кто-то из них свое предположение.

- А может быть, он намеренно перелетел к белым?

Никто из личного состава группы не хотел примириться с мыслью о том, что один из летчиков изменил революции, стал предателем. Но летчик не вернулся на аэродром ни в этот день, ни в последующие дни. Не было никаких сведений и о том, что он произвел вынужденную посадку в расположении своих войск. Это насторожило и вместе с тем встревожило весь личный состав группы. Сгоряча Павлов решил в ближайшее время никого не выпускать в воздух и доложил о своем решении штабу. Комиссар Главвоздухфлота тактично разъяснил командиру группы, что нельзя из-за одного подлеца лишать доверия всех летчиков.

- Вам как командиру дано право принимать решения. Но советую не горячиться, спокойно все обдумать, поговорить с подчиненными. Сообщите им, что вылет в целом прошел удачно: паники в городе наделали много. Теперь белые спокойно спать не смогут.

Передайте, что за успешный вылет всем летчикам и мотористам командование 5-й армии объявляет благодарность.

Павлов медленно шел вдоль стоянки самолетов. Около них не было ни одного человека.

"Где же люди?"

Со стороны лощины донесся запах дыма. Командир направился туда. В лощине ярко горели два костра. Павлов подошел к ближнему. Вокруг него сидели только мотористы. Один из них выгреб из золы картофелину и протянул командиру:

- Поужинайте с нами. Картошка что надо!..

Павлов присел к костру.

- Почему вы не пригласили летчиков?

- Видите ли, так получилось: мы свой костер разожгли, а они - свой...

Поблагодарив мотористов за угощение, командир направился к костру летчиков. До него долетели слова Сапожникова:

- Упрекает меня за отца... Точно! Батя мой - большой мироед. Но при чем тут я? Ведь порвал я с ним окончательно, бесповоротно. Для меня, братцы, летать - это жить! На земле еле двигаюсь: флегма одолевает. А только взлечу - и в душу точно бес вселяется, начинает дразнить: "Крутни-ка "бочку", еще, еще!.. А ну пару петель... А ну, Георгий, еще одну!.." И верите - забываю обо всем... Нет, не могу не летать. А теперь...

Заметив подошедшего командира. Сапожников замолчал.

- Продолжай, чего испугался, - сказал Павлов, присаживаясь рядом.

- Уже все сказано...

- Нет, не все. Разговор только начался. Случа1 исключительный, и мы за него все в ответе.

- Конечно, это пятно на всю группу, - тихо произнес Ингаунис. - Но мы сумеем смыть его своей боевой работой. Я говорю это не только от себя. Лишь бы нам не перестали доверять в штабе. Об этом сейчас и Сапожников вел речь.

- Увижу эту гадину - своими руками задушу, как крысу, - вступил в разговор Ефимов. - В воздухе встречу - расстреляю в упор...

Павлов молча слушал летчиков. Ему понравилась горячность, с которой все осуждали предателя. И главное, никто не снимал с себя вины за то, что не удалось "раскусить" мелкую душонку изменника раньше.

- До этого разговора было у меня намерение посадить некоторых летчиков на прикол, - сказал в конце беседы Павлов. - Да и сейчас не могу я примириться с мыслью, что никто не мог предупредить этот предательский шаг. Ведь не один день провели вместе. Тут мы все проморгали. И обязаны разобраться, почему это произошло.

Командир помолчал и жестко закончил:

- Будем наводить во всем строгий воинский порядок. Впредь всем запрещаю отлучаться из отрядов без моего разрешения. От летчиков требую: в ближайшие дни установить правильные отношения со своими мотористами. Чтобы впредь этих двух костров я не видел. Должна быть одна семья, один костер, одни мысли...

Но не сразу, как того хотел командир, между летчиками и мотористами установились товарищеские отношения. У мотористов после этого случая усилилось чувство недоверия к летчикам - в большей своей части выходцам из непролетарских слоев населения.

Чтобы устранить этот недостаток, сплотить весь личный состав группы в дружный боевой коллектив защитников революции, потребовалась большая и кропотливая повседневная работа и командира, и комиссара, и коммунистов группы.

Точно так же не мог сразу отрешиться от излишней подозрительности к летчикам и командир. Большинство заданий он старался выполнять сам или в паре с Ингаунисом. Остальным же летчикам под разными предлогами не разрешал вылетать на задания, тщательно присматривался к каждому из них.

Первым не выдержал такого отношения красвоен-лет Сапожников.

- Не дадите задания - самовольно взлечу, - заявил он Павлову. Поймите: не могу я без полетов, не могу!..

Долго разговаривал командир с летчиком, наконец сдался:

- Ладно, сегодня полетишь на разведку. Но помни...

Первым взлетел Сапожников. За ним поднялись Ингаунис и Павлов. Через час Ингаунис возвратился. Несколько позже совершил посадку Павлов. А самолета Сапожникова все не было. Летчики угрюмо ходили вдоль стоянки. Мотористы, окружив командира, требовали в дальнейшем даже к самолетам не допускать тех летчиков, которые не внушают доверия. Павлов, покусывая губу, молча всматривался в синеву неба, прислушивался. Не хотелось верить, что Сапожников, уже не раз смело атаковавший белых, перелетел к ним. В эту тягостную минуту из штаба армии прибежал посыльный.

- Там около Волги аэроплан упал, - доложил он. Мотористы притихли. Подошли летчики. В их глазах появились надежда и одновременно тревога за судьбу товарища. Кто-то тихо обронил:

- Неужели погиб?..

Павлов бросился к своему истребителю, быстро запустил мотор и прямо со стоянки повел машину на взлет.

...Поздним вечером летчики сидели около вагона и слушали рассказ Сапожникова:

- Выполнив задание по разведке, возвращался домой. Вдруг мотор зачихал и остановился. Что делать? Высота небольшая, под крылом враги... Невольно по телу пробежал озноб и, честно говорю, не оттого, что меня убьют... Об этом не думал. Вспомнил вас. Ведь вы могли и меня счесть предателем. Стало страшно, что и мое имя будете произносить с ненавистью. А самолет опускался все ниже и ниже. Уже ясно вижу врагов. В голове лишь одна мысль: "К своим... К своим... Еще сто метров... Еще немного". Кое-как "перетянул" через окопы белых и сел на нейтральной. Через несколько минут я уже находился среди наших бойцов. Началась перестрелка с группой беляков, кинувшихся к самолету. А он беспомощно стоял между двумя линиями окопов. Как его спасти от огня? Вдруг над нами появился "ньюпор". Враги прижались к земле. Этим воспользовалось передовое отделение красноармейцев. Быстро достали веревку, поползли к машине, зацепили ее за ось и перетащили за свои окопы. Конечно, и беляки не дремали: пять из десяти наших храбрецов, поползших к самолету, погибли, "ньюпор" получил много повреждений. Но его все же удалось спасти...