Конни Мейсон - Нежная ярость

• Название: Нежная ярость
• Автор: Конни Мейсон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997

Юную Габби насильно выдают замуж за молодого плантатора с Мартиники. Яростная страсть мужа открывает ей мир чувственных восторгов. Она жаждет любви, не ведая о тайне, заставляющей его избегать глубокого чувства. Разлученные превратностями судьбы, они пытаются забыть друг друга, но над своими сердцами они уже не властны.

---

Внезапно конь оступился, и Филип почувствовал, что летит в пустоту. Он падал, переворачиваясь, катился все ниже и ниже. Сверху доносилось испуганное ржание коня. Ему тоже хотелось закричать. В этот момент он упал в воду.

Он попытался пошевелиться и ощутил сильную боль в голове. Цепляясь за камни, Филип с трудом выбрался на берег. Посмотрев вверх, он понял, что пролетел не менее двадцати пяти футов, и подивился своему чудесному спасению. Еще одно чудо предстало его взору: Филип увидел своего коня, который спокойно щипал траву на другом берегу реки.

Подождав несколько минут, пока не прошло головокружение, Филип встал, подошел к реке и бросился в воду. Он знал, что только верхом может вовремя попасть в Сен-Пьер, чтобы спасти Габби и сына. Филип сильными взмахами плыл наперерез течению. Река была неширокой, но недавние дожди подняли уровень воды, и течение было сильным. Но Филип был хорошим пловцом, и его сила и решимость позволили ему переплыть реку. Отдышавшись, он выбрался на берег и несколько минут лежал на траве, прежде чем встать и подойти к коню.

Вернувшись на дорогу, Филип увидел, что она засыпана таким горячим пеплом, что жар чувствовался сквозь подошвы сапог. Деревья вокруг уже не были зелеными, и сломанные стволы лежали на земле, лишенные листьев, покрытые грязью и пеплом. С каждым поворотом дороги Филип вглядывался вперед, стараясь увидеть Сен-Пьер, но города не было видно. Когда он доехал до маленькой деревушки, стоявшей выше Сен-Пьера, сердце его упало. То, что было когда-то живописным маленьким селением, стоявшим там, где горный поток впадал в реку Рокселен, теперь представляло собой груды разбитых черепиц, покореженного железа и обугленных обломков мебели. Деревья были вырваны с корнем, и даже дома из камня и цемента были разрушены.

Начиная с этого момента Филиппу стали попадаться беженцы. Их лица, волосы и одежда были покрыты густым слоем пепла. Он попытался расспросить их, но они проходили мимо, не отвечая. Наконец Филип закричал:

– Что случилось с Сен-Пьером? Лава дошла до города?

Какой-то мужчина с мрачными глазами, измазанный пеплом, обернулся на голос.

– Нет, не лава, – ответил он.

Филип почувствовал некоторое облегчение.

– Слава Богу, что лава не дошла до города! – воскликнул он.

– Облако пара, месье, – пояснил мужчина. – От Сен-Пьера ничего не осталось.

Филип изо всех сил старался сохранить самообладание.

– А кто-нибудь остался в живых, кроме вас? Я ищу женщину, молодую, красивую, с маленьким ребенком.

– Я таких много видел, месье. Все мертвые. Неожиданно мужчина остановился, обернулся через плечо и крикнул Филиппу:

– Возвращайтесь! Вы не сможете подойти к городу. Кого бы вы ни искали, их уже нет.

Но Филип не хотел отступать. С мрачным лицом он пришпорил коня и поскакал вперед. Габби и его сын должны быть живы! Когда наконец он доехал до города, то понял, почему мужчина на дороге пытался остановить его. Разрушения были невероятными.

Поля сахарного тростника, окружавшие город, превратились в стену пламени, и корабли, оставшиеся в гавани, горели. Бросив беглый взгляд на гавань, Филип убедился, что его судов там нет. Прибрежная линия являла собой груду обломков, среди которых плавали мертвые тела. Сен-Пьер превратился в руины. Повсюду пылали пожары.

Когда Филип увидел первые трупы, обожженные и почерневшие, ему сделалось дурно. Но он скакал вперед, пока конь не отказался двигаться дальше. Филип спешился и пошел пешком. Очень скоро он понял, что не сможет начать поиски Габби, пока лава не остынет. Отступив на окраину города, Филип приготовился ждать.

Только через два дня дымящиеся руины Сен-Пьера остыли настолько, что он смог войти. Пробираясь по уничтоженным улицам, Филип сначала пошел к тому месту, где жил Марсель. От городского дома не осталось и следа. Вокруг лежали груды обрушившихся стен. Дороги были усеяны трупами людей. Удрученный Филип походил вокруг мертвых тел, но не обнаружил тех, кого искал. Теперь ему оставалось лишь надеяться, что Марселю каким-то образом удалось вовремя вывезти Габби и Жана из города.

Хотя глаза Филиппа слезились от едкого дыма и жары, он продолжал бродить по развалинам в поисках знакомых примет. Исчезли две башни главного собора, от военного госпиталя осталась лишь стена, даже крепостные стены были разрушены.

Наконец он оказался в порту. К своему удивлению, он увидел на рейде корабль, от которого отошла шлюпка. Он подождал, пока она причалила. Оказалось, что собственный корабль Филиппа, «Стремительный», прибыл в Фор-де-Франс с известием о разрушениях, и власти отправили корабль с военными моряками, чтобы организовать спасательные работы. Филип присоединился к спасателям.

Остаток этого и весь следующий день спасатели обследовали город в поисках тех, кто выжил. Возле уцелевшей стены военного госпиталя они устроили нечто вроде временного лазарета и к началу второго дня собрали там удручающе малое число людей, и к тому же умирающих. На второй день Филип с удивлением увидел солнце, которое пробилось сквозь дым, окружающий гору. Вершина кратера Монтань-Пеле была снесена, и обнажившийся склон являл красноречивое свидетельство разрушений, причиненных вулканом. Ярко-зеленая растительность джунглей превратилась в серую, прорезанную бороздами пустыню из пепла и грязи. Долина реки Рокселен стала коридором, по которому смерть и разрушения достигли города.

В этот день Филип оказался у развалин дома, чей уцелевший парадный вход показался ему знакомым. Простояв около него несколько минут, Филип повернулся, чтобы продолжать поиски. Тут его внимание привлек тихий стон. Он вернулся, прислушался и снова уловил хриплый, но явно человеческий голос. Филип пошел в этом направлении и наконец нашел то, что искал, под обломком стены. Это была женщина, еле живая, вся почерневшая, с лицом, искаженным гримасой боли. Удивительно было, что она еще дышала и была в сознании. Филип наклонился над нею, и женщина открыла глаза. Звук ее голоса был слабым, но неожиданно Филип узнал его – голос принадлежал Амали.

– Месье Филип, – с трудом произнесла она, хватая его почерневшими руками. – Вы пришли за вашей Амали! Увы, слишком поздно!

– Нет, не поздно, Амали, – сказал Филип, который сейчас ничего не чувствовал, кроме жалости и сострадания.

– Слишком поздно, слишком поздно, – простонала Амали, – прости меня, любовь моя! Прости перед тем, как я умру!

– После, Амали, сейчас тебе трудно разговаривать.

– После для меня не будет. Я не могу предстать перед Богом, не получив от вас прощения.

Филип устало кивнул головой. Ему ничего не оставалось, как выслушать предсмертные слова Амали.

– Я хотела, чтобы ваша жена умерла. Это моя ревность убила ее и ребенка, которого она ждала, когда упала с лестницы. Я думала, что, если она умрет, вы вернетесь за мной. – Она помолчала, сглотнула с усилием, потом продолжила: – Но вы не вернулись, месье Филип. Я ждала, но вы не возвращались. Вы нашли другую на мое место?

– Послушай, Амали, – прошептал Филип, приблизившись к ее уху, – падение с лестницы не убило Габби. У нее начались преждевременные роды, но она осталась жива. И один из близнецов, которых она носила, тоже выжил. Мальчик. Только маленькая девочка не увидела света дня.

– А они... им удалось... пережить вулкан Пеле?

– Я не знаю, – сознался Филип голосом, полным боли. – Я... я не нашел их тел.

С неожиданной силой, которую иногда проявляют умирающие, Амали схватила Филиппа.

– Я давно простила вас за то, что вы меня продали. Теперь вы должны простить меня.

Если Амали нуждалась в его прощении, чтобы облегчить душу, Филип не видел причин отказывать ей. Не испытывая ничего, кроме глубокой печали, он произнес:

– Я прощаю тебя, Амали. Остальное в руках Господа Бога.

Амали немедленно отпустила его и откинулась на землю. Ее желтые кошачьи глаза заблестели странным светом.

– А теперь убейте меня, месье Филип. Убейте меня!.. Ради того, чем мы когда-то... были друг для друга... убейте меня.

Филип присел на корточки, глядя на черное, обожженное лицо и изуродованное тело, которое когда-то доставляло ему столько наслаждений. Он ни на минуту не сомневался, что Амали любила его со всей силой, на какую была способна. Огромная, всепоглощающая печаль охватила его. Было больно видеть ее страдания, ее смерть была неминуемой. И все же, разве он может...

– Убей... меня!.. Умоляю... тебя! – повторила Амали, и ее отчаянная мольба поразила его.

Встав, Филип вытащил пистолет, который дал ему один из военных, чтобы отгонять мародеров, и прицелился Амали прямо в сердце.

– Люблю тебя, – прошептала она за мгновение перед тем, как он спустил курок.

Филип упрямо шагал обратно к наспех сооруженному лазарету. Он сел на землю, прислонившись к большому камню. Кто-то подал ему кружку кофе и тарелку с едой. Филип ел и пил совершенно машинально. Он не нашел никаких следов Габби, Жана и даже Марселя. По всей вероятности, подумал он, тяжело вздохнув, они лежат погребенные под развалинами города. И как будто мало ему было несчастий, он только что застрелил свою любовницу. Филип поставил на землю тарелку и кружку и обхватил голову руками, слишком оцепеневший, чтобы плакать, слишком оглушенный, чтобы думать, слишком удрученный, чтобы жить дальше. Без Габби жизнь лишилась смысла.