Петти Мессмен - Богатые мужчины, одинокие женщины

• Название: Богатые мужчины, одинокие женщины
• Автор: Петти Мессмен
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-081-6

Вы помните, как бедная Золушка из сказки Ш. Перро мечтала попасть на бал в королевский дворец? С помощью волшебства она попала туда и стала невестой принца.

Но, оказывается, не только в прекрасных волшебных сказках к Золушкам приходит счастье. Прочитав роман, вы с тремя очаровательными Золушками не только окунетесь в чарующий мир Беверли Хиллз, с его шикарными приемами с рок– и кинозвездами, с роскошными ресторанами и богатыми домами, но и убедитесь, что мечты не всегда остаются только мечтами.

---

– Привет! Это Дастин Брент.

Пейдж никак не ожидала услышать его снова, так как они уже обговорили все детали их приезда, и она задержала дыхание, думая, как будет странно, если он звонит все отменить. Что если он решил не совершать восхождение и его предложение насчет присмотра за домом отменяется?

Уже в самом начале его записи Пейдж поняла, как ее это расстроит, и подтянула колени к груди. Она с тревогой слушала дальше, моля Бога, чтобы не сглазить везение и не попасть в черную полосу.

Достаточно было одного голоса Дастина, чтобы она захотела отказаться от пробы на телевидении и отправиться в Калифорнию, ни о чем больше не думая. Это не имело никакого отношения к Сьюзен. Зато имело отношение к пальмам, превосходной погоде и притягательной силе богатых и влиятельных людей – таких, как Дастин Брент. Беспокойство, возникшее где-то глубоко внутри, вновь оживило то, что она чувствовала, когда ее осенила идея переехать, и она облегченно вздохнула, поняв, что он звонит не за тем, чтобы отменить свое предложение.

О чем, черт побери, она думала?

Пейдж оберегала себя, не желая признаться в том, что шансы добиться чего-то в театре минимальны, опуская годы в щель этакого гигантского автомата и ожидая от него хоть какой-нибудь отдачи. Маленькие победы, как раз в тот момент, когда она решилась уйти, могли бы помешать ей сделать это. Разбитые надежды грозили склеиться вновь. Но теперь появились шрамы, и она поняла, что пришло время достойно откланяться, пока она достаточно молода, чтобы сделать еще что-то со своей жизнью.

Допустим, она получит эту роль. Разве что-то изменится? Это была действительно хорошая роль в относительно популярном сериале. Но она не сделает ее звездой.

А Пейдж вовсе и не хотела больше быть звездой.

Она хотела, чтобы ее жизнь была подобна жизни Кит.

– Я полагаю, завтра знаменательный день. – От голоса Дастина довеяло свежестью. – Если ты сообщишь мне, каким рейсом собираешься лететь, я организую встречу в аэропорту.

С радостной решимостью Пейдж еще раз прослушала запись, теперь у Сьюзен Кендел Браун снова была соседка по комнате.

Как говорил Деймон Раньон: «Если долго иметь дело с деньгами, то часть их блеска может перейти на тебя».

Пейдж вспомнила эту фразу, в аэропорту Кеннеди, поднимаясь на борт самолета компании «Трансуорлд Эйр Лайн» и уверяя себя, что этот полет изменит ее жизнь.

Она прекрасно себя чувствовала, проснувшись утром, несмотря на то, что проспала всего несколько часов. Она освободилась от мечты, в которую больше не верила, и была счастлива от того, что наконец-то совершенно честна перед собой.

Она чувствовала себя на миллион долларов, который как раз предвкушала очень скоро заиметь на своем банковском счету.

Стройная брюнетка, очень похожая на Тори, стремительно подошла к стойке регистрации, она держала под руку своего спутника. Они над чем-то смеялись, восторженно глядя друг на друга. Конечно, это была не Тори. Настоящая Тори находилась в Атланте и, возможно, тоже выглядела восторженно.

Пейдж позвонила Тори рано утром, чтобы поздравить ее с помолвкой. Она постаралась, чтобы в голосе звучала радость, но Тори рассмеялась и сказала, что когда дело касается реальной жизни, то она играет неубедительно. После чего обе развеселились, чувствуя удивительную, если принять во внимание их недолгое знакомство, привязанность друг к другу.

– Эй, я надеюсь, этот парень в состоянии оценить, какой персик ему достался, – пошутила Пейдж, думая, что без Тори все будет по-другому.

– Я надеюсь. Спасибо… – протянула Тори ей в тон.

Затем неловко помолчала, и когда заговорила снова, в ее голосе появились серьезные нотки:

– Пейдж, я не знаю как тебя благодарить…

– Назови своего первого ребенка в мою честь. Как тебе такая идея? – снова отшутилась Пейдж.

Еще несколько нежных подтруниваний, и разговор иссяк, закончившись взаимными пожеланиями счастья и выражениями надежды на новую встречу.

Было странно, что, прожив всю жизнь в Нью-Йорке, Пейдж сказала грустное «прощай» только своей подруге из Джорджии.

В Нью-Йорке те, кто, казалось, были ее друзьями, на самом деле были коллегами, поэтому для дружбы всегда существовала преграда фальши из-за профессиональной ревности. Даже на последней вечеринке, которую актеры устроили в ее честь, не было слезных прощаний. Не было даже чувства разрыва. Их взаимоотношения имели другую природу. Все знали, что в любой момент обстоятельства могут столкнуть их лицом к лицу. Соревнование было тяжелым испытанием, и часто при этом в них проявлялось самое худшее. Их близость оказывалась «браком поневоле», и хотя они держались вместе, никто из них на самом деле не доверял другому; зависть и обиды были слишком сильны.

Пейдж предвидела, что единственное трудное прощание у нее будет с отцом. Но тот, как обычно, был в пути. Он был коммивояжером и представлял буквально все: от брелоков для ключей до теней для глаз. Сейчас в его жизни период, когда он занимался продажей сексуального кружевного женского белья, и Пейдж предполагала, что половину его он отдавал женщинам, которых соблазнял по пути.

Отец Пейдж, вдовец, был совершенно безответственным мечтателем. И хотя его возраст приближался к семидесяти, он все еще держался молодцом. Ее мать была единственным стабильным кормильцем в семье, и Пейдж всегда знала, что должна быть ей благодарна, но это оказалось нелегко.

Для матери жизнь всегда была серой реальностью, Для отца же она имела психоделический цвет с бесконечным количеством теней и оттенков. Пейдж росла, редко видя отца, потому что он постоянно был в разъездах. Однако все его приезды запоминались надолго, так как укрепляли в ней способность видеть яркую сторону жизни.

Когда Пейдж было одиннадцать, мать умерла от язвенного кровотечения. Отец сказал, что она замучила себя до смерти, беспокоясь о том, чего не могла изменить.

Именно из-за своего отношения к переменам Пейдж считала, что является средним арифметическим их общего генофонда. Она достаточно мечтательна, чтобы верить в свою способность изменить почти все, что угодно, и достаточно практична, чтобы сменить мечту, если та больше не выглядит перспективной.

Как раз сейчас Пейдж верила в перемены. Сомнение вызывало лишь то, что она сама точно не определилась в своих желаниях.

Пока поток пассажиров нес ее на посадку и потом в самолет, Пейдж разглядывала состоятельных пассажиров, в основном мужчин, рассаживающихся в первом классе. Сначала она со знанием дела оценила качество их обуви и портфелей, а затем подняла взгляд, чтобы подвергнуть критическому анализу пошив костюмов. Ей пришла в голову мысль, что если лететь в изысканном обществе первого класса, то можно познакомиться с парнем, который наверняка окажется богатым.

Все слышали о романах в самолете, когда за несколько часов полета можно познакомиться, пофлиртовать, а то и добиться кое-чего большего. Известно, что пять часов в обществе незнакомца создают удивительно интимную обстановку.

Если бы Пейдж купила билет на место у окна или у прохода, все могло бы остаться без изменений. Но так как она занимала среднее сиденье и была зажата между простуженным парнем и болтливой дамой, обладавшей размерами кита, то сочла необходимым предпринять попытку перебраться в первый класс. Неудачное место бросало ей вызов, в котором просматривалась рука судьбы.

Пейдж как раз вычисляла стоимость своего перемещения в другой класс, когда из прохода ее приветствовала хорошенькая блондинка-стюардесса. Она с преувеличенным восторгом похвалила броские, фантастические серьги Пейдж; напоминавшие летающие тарелки.

– Какие милые серьги! Где вы нашли такие? – спросила, стюардесса, когда Пейдж шагнула в сторону, чтобы не загораживать проход, потоку все еще продолжавших заходить пассажиров.

– У Блумингдейла, – ответила Пейдж.

– Боже мой, в Нью-Йорке мне всегда не хватает времени, чтобы ходить по магазинам, – жаловалась стюардесса, разглядывая серьги со страстным интересом, в то время как Пейдж с не меньшим интересом заглядывала за ее спину, в салон первого класса, где пассажирам уже предлагали французское шампанское, журналы и прочий сервис, соответствующий этому классу. – Ах, ладно. Может быть, в другой жизни…

– А что, если в этой? – предложила Пейдж, поворачиваясь к ней и осматриваясь вокруг, чтобы убедиться, что никто их не подслушивает. – Я предлагаю вам сделку. Вы устроите мне место в первом классе, и серьги ваши.

Пейдж наблюдала за тем, как стюардесса удивленно улыбнулась, пытаясь сообразить, серьезное это предложение или нет. Поняв, что Пейдж не шутит, и явно соблазненная, она сказала, что скоро вернется. Салон первого класса обслуживали две другие стюардессы, и можно было наблюдать, как хорошенькая блондинка шептала им что-то, что заставляло их поглядывать в сторону Пейдж. Их улыбки явно говорили: