Петти Мессмен - Богатые мужчины, одинокие женщины

• Название: Богатые мужчины, одинокие женщины
• Автор: Петти Мессмен
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-081-6

Вы помните, как бедная Золушка из сказки Ш. Перро мечтала попасть на бал в королевский дворец? С помощью волшебства она попала туда и стала невестой принца.

Но, оказывается, не только в прекрасных волшебных сказках к Золушкам приходит счастье. Прочитав роман, вы с тремя очаровательными Золушками не только окунетесь в чарующий мир Беверли Хиллз, с его шикарными приемами с рок– и кинозвездами, с роскошными ресторанами и богатыми домами, но и убедитесь, что мечты не всегда остаются только мечтами.

---

«Что за свинский мир, в котором все влюбляются не в того, в кого надо!» – высказалась Пейдж, когда Тори вернулась домой после вечера, проведенного с Ричардом, после того, как она побывала у него дома, совершенно бестолково занималась с ним любовью, все время поглощенная мыслями о Тревисе, со жгучим ощущением того, что изменяет ему, находясь в постели с Ричардом.

Все ее существо жаждало Тревиса, это была властная необходимость, завладевшая ею без остатка так, что любая мысль в конечном счете возвращалась к нему. Образ Тревиса преследовал ее неотступно. Он был наркотиком, отсутствие которого наполняло ее болью, транквилизатором, который требовался ей, чтобы чувствовать себя живой, чтобы вообще чувствовать. То, что она находилась в постели с Ричардом, только усугубляло ее горе, ее страстное желание, а присутствие его голого тела лишь усиливало разочарование по мере осознания того, что ей было необходимо и чего у нее не было.

Будь он проклят! Добродетельная Тори, которая курила травку лишь изредка и никогда не экспериментировала ни с кокаином, ни с чем-либо покруче, чувствовала себя как наркоманка, которая пристрастилась к наркотику гораздо худшему, определенно, более опустошительному. Пагубная привычка постоянно держала ее в напряжении, заставляя неистово желать свою дозу и быть готовой уступить во всем, чтобы заполучить его. Рядом с обнаженным Ричардом в его громадной роскошной постели, стонущим от ее прикосновений, пытаясь настроиться на удовольствие, она все же находилась очень далеко отсюда, заключив договор сама с собой на унизительные усилия, чтобы предотвратить более тяжелую травму. Ей необходимо было оторваться от земли и унестись на волнах освобождающего разум оргазма и пообещать себе что-нибудь.

И она действительно пообещала себе, что – провались все к черту – завтра она позвонит Тревису. Может быть, сегодня. Она собиралась прокрасться в ванную Ричарда размером с футбольное поле, когда все закончится, и позвонить Тревису, чтобы сказать ему все, что она чувствовала, как он нужен ей и как она тоже ему нужна. Черт с ним, с этим браком, с ее гордостью, детьми и со всем остальным, то она себе напридумывала. Она больше не в состоянии это переносить. Ее сердце в тысячный раз останавливалось, нанося смертельный удар здравому смыслу. Ей потребовалось два месяца ежедневных встреч с Тревисом, чтобы почувствовать себя достаточно готовой заняться с ним любовью. А сейчас, на первом же свидании с Ричардом, она оказалась с ним в постели, переживая что-то вроде извращенного торжества над Тревисом и чувствуя себя так, как будто это обернулось против нее же самой. Все, что она хотела, это вернуться обратно домой, в Атланту, к Тревису, в их квартиру, которую он пытался продать. Он может оставить свой благосклонный брак и жену, которую не видел годами. Он может выкидывать любые штучки, какие только заблагорассудится. Она никогда больше не букет говорить с ним о браке, никогда даже не вспомнит об этом.

Она преобразилась.

Все это время Ричард пытался разогреть ее предварительными ласками, подготовить к своему нетерпеливому страстному желанию войти в нее, но его голос каждый раз возвращал ее на землю, обратно в его постель.

– Ты такая влажная, – хрипло произнес он голосом, звучавшим так же обессилено, как и ее мысли, голосом, преодолевавшим на своем пути препятствие, которое называлось «Тревис», и с трудом доходившим до ее сознания.

Тело Ричарда с золотистой кожей, золотистыми волосами было совсем чужим, телом «золотого» мальчика, тогда как она привыкла к темному энергичному мужчине, принадлежащему к среднему классу.

– Ты готова? – спросил он заботливо, мягко целуя ее плечо и прижимаясь к ней длинным атлетическим телом.

Они оба лежали на боку, лицом друг к другу, их ноги переплетались, он нежно сжимал рукой ее маленькую упругую грудь, а ее пальцы прокладывали извилистые пути по его коже, бронзовой от загара и шелковистой на ощупь.

– Ты – совершенство, – произнес Ричард, перемещаясь так, чтобы прикоснуться губами к ее груди, и испуская стон наслаждения.

Он опустил руку вниз, лаская ее живот и заставляя ее стонать. Она действительно была влажной и желала близости так же, как и он, держа его твердый, как камень, пенис между ладонями и создавая двойное трение, что заставляло его кричать.

Тори больше всего хотелось, чтобы Ричард завел ее, чтобы она растворилась в его энергичном напоре и, наконец, потеряла Тревиса. Пусть даже все это – дикая и нелепая скоропалительная ошибка, если таким образом она сможет забыть Тревиса, то какие бы синяки и шишки она не получила, это того стоит.

И когда Ричард перевернул ее на живот и вошел сзади, она поклялась попытаться.

– Господи, ты просто фантастична, я сейчас кончу, – прошептал он секунд через тридцать и сделал это.

«Конечно, не самая романтичная поза для первой близости», – подумала она.

Но зато она не видела его лица.

– Это просто классика, – заметила Пейдж, наблюдя, как Тори выключила уличное освещение. – Сьюзен любит Марка. Марк любит меня. Я люблю какого-то абстрактного богатого развратника, которым Марк никогда не будет. Ричард влюбился в тебя. А ты завязла в любви к Тревису, который, так или иначе, мертв и похоронен на заднем дворике. Кажется, все выбирают неправильный путь.

– Едва ли Ричард влюбился в меня, – поправила ее Тори, проходя в туалетную комнату и захватывая целую коробку «Клинекса». – Он привык получать то, что хочет, и меня он хочет потому, что я ему не принадлежу.

– Мне показалось, ты сказала, что он как раз имел тебя, – пошутила Пейдж, заметив, что макияж Тори, выглядевший безупречно несколько часов назад, теперь вокруг ее очаровательных глаз был размазан и превратился в черную грязь.

Когда Ричард привез ее, она вошла в прихожую и увидела Пейдж, которая ждала ее несмотря на позднее время, чтобы узнать, как все прошло. В этот момент плотина прорвалась, и Тори залилась слезами.

– Только мое тело, но не душу. Мне кажется, он хотел и то, и другое.

– Забавно, – сказала Пейдж. – В юности ты отдаешь душу и оберегаешь тело, а повзрослев – наоборот, отдаешь тело и оберегаешь душу.

– Мне кажется, что когда ты выходишь замуж за богатого человека, которого не любишь, то отдаешь свое тело и продаешь душу, – печально философствовала Тори, вытаскивая стопку салфеток и высмаркиваясь.

– Только не я. Проститутка продает свое тело. Дура продает свою душу. А я ничего не продаю.

– Ты продаешь и тело, и душу.

– Я делюсь своим телом и всегда оберегаю свою душу, – со смехом настаивала Пейдж. Потом она с участием спросила: – Господи, неужели было так плохо?

Тори в течение минуты обдумывала этот вопрос, глядя на Пейдж из-за салфетки, скрывавшей нижнюю часть лица, и поэтому немного похожая на египетскую исполнительницу танца живота. Ее темные глаза улыбались, капитулируя перед истиной:

– Нет. На самом деле он мне очень понравился. Я просто сама напортила, вот и все. В любом случае спасибо тебе за платье. Оно привлекло всеобщее внимание.

Она повернулась спиной к Пейдж, чтобы та помогла ей расстегнуть платье.

– Ладно, давай посмотрим, какую магию оно создаст завтра вечером, – сказала Пейдж, осторожно расстегивая молнию на тонкой расшитой ткани платья.

– Должна тебе напомнить, что вечеринка уже сегодня, – поправила ее Тори, показывая на блестящие золотые часы Пейдж – подделку под «Ролекс».

Тори наклонилась к Пейдж и поцеловала ее в щеку. Пейдж всегда точно знала, чего хотела. Она не путалась. Она была прагматичной до мозга костей, создавала вокруг себя какое-то сияние даже теперь, в середине ночи – с ясной головой, в белом махровом халате, с роскошными медовыми волосами, собранными в хвост.

– Спасибо, что дождалась меня, – поблагодарила ее Тори, – но поднимайся к себе и поспи немного. Действительно, сегодня твое платье было для меня волшебным, – подумав, добавила она. – Я слишком глупа, чтобы оценить это. И в любом случае, ты просто волшебница – с Валентино или без него.

Придерживая расстегнутое платье, чтобы оно не соскользнуло, она слегка подтолкнула Пейдж в сторону лестницы. Заметив, что та медлит, Тори добавила:

– Спасибо. Оно было безупречным. Я знаю, что сегодня вечером оно будет таким же безупречным для тебя. А теперь проваливай отсюда к черту и немного поспи!

Уже воображая прекрасное ощущение того, как ее голова коснется подушки, страстно желая уплыть в сладкие мечты о предстоящем вечере, о свидании с загадочным «мистером «Филадельфия», – Пейдж сонно ухватилась за холодные железные перила лестницы, представляя себя красавицей на балу, новой девочкой в городе, которая вскружит головы; Пейдж Уильямс – чаровница. Используя перила лестницы, как опору, она отправилась наверх.

«Пейдж Паркер», – подумала она, вяло сквозь сон примеряя фамилию своего кавалера и улыбаясь.