Жан-Франсуа Намьяс - Дитя Всех святых. Перстень со львом

• Название: Дитя Всех святых. Перстень со львом
• Автор: Жан-Франсуа Намьяс
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-14713-6

Европа, XIV век. Под вой волков в последний час ночи Всех святых в одном из французских замков рождается мальчик. По поверьям, дети, рожденные в этот час, перед самой заутреней, получают благословение Всех святых и живут сто лет… В этот же день, 1 ноября 1337 года, в Париже посланец английского короля объявляет войну Франции. Эта война продлится сто лет и войдет в легенды…

---

Как только удаление внутренностей было завершено, второго августа состоялась торжественная месса в кафедральном соборе. Франсуа едва держался на ногах, так его лихорадило, но при этом больше всего страдало его сердце. Два месяца назад именно здесь он молился Черной Деве. Коннетабль стоял в первом ряду, а Франсуа де Флёрен — с ним рядом. Теперь коннетабль стал зловонным трупом, а Франсуа, его сын, умер. Франсуа де Вивре чувствовал себя бесконечно хрупким, зависящим от малейшего удара…

Выйдя из собора, он направился в свою палатку с намерением лечь в постель, но на пороге его ждал какой-то человек. Он узнал одного из стражников замка Вивре, который при виде сеньора поклонился и протянул ему два пакета:

— Это письмо от вашего сына, монсеньор. Он просит, чтобы вы прочли его первым.

Франсуа вздрогнул, но не от лихорадки. Он вошел в палатку, оставив стражника на пороге, и вскрыл письмо. Оно было от Луи, но, конечно, написано не им самим, — Франсуа узнал почерк Изабеллы.

От Луи де Вивре Франсуа, сиру де Вивре,

владетелю Куссона.

Досточтимый отец!

На мне лежит тяжкий долг сообщить вам самую горестную из вестей: наша матушка, ваша супруга, скончалась 2 июля, в день посещения Богородицей святой Елизаветы, родив мертвого мальчика…

Франсуа вдруг похолодел — словно все зимние снега обрушились на него, словно вся его кровь оледенела и застыла у него в жилах… Он не испытал боли — он оцепенел.

Обстоятельства того злосчастного дня навсегда останутся запечатленными у нас в сердце. Первые схватки начались в терцию, а роды случились около полудня. Дама-родовспомогательница громко закричала, призывая нас. Мы находились в часовне вместе с врачом и священником. Священник не смог окрестить младенца, ибо тот родился уже бездыханным. Врач не сумел остановить кровотечение, из-за которого наша матушка быстро теряла силы. Предвидя свой скорый конец, она попросила исповедать ее и причастить святых тайн. Позже священник объявил мне, что сознание не покидало ее на протяжении всего обряда. Мы оставались с матушкой до самой ноны, и все это время она пребывала в молчании. Вскоре после того, как прозвонили нону, она открыла глаза и тихонько произнесла: «Прощайте, мессир Лев». Это были ее последние слова. Несколько мгновений спустя она отдала Богу душу.

Согласно вашей воле, матушка была положена во гроб в платье Французской Мадам вместе с ребенком. После заупокойной службы в часовне она была погребена в усыпальнице, в месте, выбранном вами. Согласно вашим же пожеланиям, ее гроб был накрыт лазоревым плащом с лилиями.

Досточтимый отец, я пересылаю вам письмо от вашего брата, отправленное им из Рима. Оно было доставлено в Вивре в последнее воскресенье июня. Поскольку ничто не указывало, что оно предназначено исключительно для вас, наша матушка вскрыла его и прочла нам. Его содержание весьма важно и срочно, и мы с сестрой умоляем вас не считаться с нами в решении, которое вам надлежит принять.

Изабелла поручила мне добавить, что в начале мая приезжал к нам в замок Рауль де Моллен. Он теперь рыцарь и изъявляет желание взять ее в жены. Она добавляет от себя, что это также и ее самое заветное желание.

Досточтимый отец, я прошу вас отправить ответ с тем же гонцом. Если ваша воля состоит в том, чтобы вернуться домой, то да приведет вас Бог как можно скорее. Если же она в том, чтобы откликнуться на призыв вашего брата, то да хранит Он вас среди опасностей, которые встретятся на вашем пути. Если вы пожелаете отдать мне какие-либо приказания, то не сомневайтесь: они будут исполнены точно и неукоснительно.

Ваш очень преданный, очень послушный и очень любящий сын

Луи.

Франсуа по-прежнему не испытывал боли. Ему было холодно, и все. В голову ему пришла лишь одна мысль: он ложно истолковал предсказание Тифании; четвертая беременность должна была закончиться не только смертью ребенка, но и смертью матери. Он лихорадочно вскрыл второй конверт, сломав печать с папским гербом. В сущности, Франсуа не отдал себя боли только потому, что имелось еще это второе письмо, содержащее нечто «важное и срочное»… Что-то оно ему скажет? Нужно узнать.

И Франсуа прочел:

Дорогой мой братец!

Помнишь ли ты Берзениуса? Вообрази себе, что я, прикончив его, не извел всю эту породу: тот, кого мы знали, имел брата. Он-то и стал причиной моих нынешних мелких забот.

Я нахожусь в Риме, при Папе Урбане VI, которого спровадил из Авиньона Папа Клемент VII. Как бы мало ни был ты осведомлен в делах веры, ты все-таки не мог не слышать, что у нас теперь целых два Папы: один в Авиньоне, другой в Риме, что, как понимаешь, немного осложняет жизнь христианского мира…

Франсуа было довольно трудно продолжать. Находясь в драматической ситуации, Жан ради изящества слога придал письму несколько игривый тон. Разумеется, он не мог себе и представить, в каком состоянии духа брат будет читать его послание.

Итак, Жан находился в Авиньоне, когда летом 1378 года случился раскол, порожденный избранием сразу двух соперничающих Пап. Как все французы, Жан принял сторону Авиньонского Папы, который и поручил ему некую миссию к Папе Римскому. Посольство, возможно, закончилось бы успешно, не окажись в Риме среди советников Урбана VI некоего Иоахима Берзениуса.

Означенный Иоахим Берзениус не мог себе позволить упустить случай отомстить. Ссылаясь на слухи, ходившие в Парижском университете, он обвинил Жана в безбожии и убедил в этом Папу и его трибунал. Но Жан, поскольку имел на то право, воззвал к Божьему Суду, требуя разрешить спор поединком, и избрал своего брата в качестве бойца. Поединок был назначен на День всех святых 1380 года. Если Франсуа не явится к этому сроку, Жана сожгут на костре…

В уме и в сердце Франсуа все смешалось. Сколько ударов сразу! Сколько решений необходимо принять! Он пытался подавить смятение и смог, наконец, увидеть вещи ясно. Он не может бросить Жана на произвол судьбы; надо срочно ехать в Рим. Тем более что во Франции его ничто не удерживает… Что ждет его в Вивре? Напоминание об Ариетте на каждом шагу? Изабелла, которая вот-вот выйдет замуж и уедет? Молчаливый Луи со своей культей?

Стараниями Карла V и дю Геклена освобождена вся Франция. Англия удерживает теперь только Кале, Шербур, Бордо и Байонну. Даже в качестве рыцаря его присутствие здесь необязательно.

Франсуа решил немедленно ответить Луи — без обиняков, четко, властно.

Сын мой!

Я уезжаю в Рим. До моего возвращения управлять Вивре будешь ты. Я не даю тебе на сей счет каких-то особых распоряжений. Я знаю, что, несмотря на твой юный возраст, ты наделен для этого достаточным благоразумием.

Я ничего не имею против брака Изабеллы и Рауля де Моллена, более того, я даю им свое согласие и благословение. Единственно, я прошу Изабеллу соблюсти год траура со дня смерти ее матери. Если я не вернусь к этому сроку, ты сам устроишь их бракосочетание так, как сочтешь нужным.

Если я погибну во время поединка, папские службы тебя известят. Я попрошу их передать тебе вместе с письмом, сообщающим новость о моей смерти, перстень со львом. Ты заботливо сохранишь его и вручишь своему старшему сыну, когда тот будет посвящен в рыцари.

Может статься, что я умру по дороге, в каком-нибудь глухом месте, и ты не сможешь об этом узнать. На этот случай запомни: если в течение пяти лет от меня не будет никаких известий, ты должен будешь считать носителем титула де Вивре самого себя.

Сын мой, если нам больше не доведется увидеть друг друга, заклинаю тебя с честью носить твое имя. Раз уж ты не можешь быть рыцарем, исполни свой долг как можно лучше. Я знаю, что ты верно будешь служить своему королю и что все твои поступки будут отмечены строгостью и справедливостью. Мне бы хотелось также, чтобы они не были лишены, меры и сердца.

Франсуа поставил дату, пометил, что письмо написано в Пюи, и подписался своим полным титулом, включая и звание испанского гранда. Затем кликнул стражника и вручил ему пакет. Тот поклонился и исчез.

Оставшись один, Франсуа услышал голос — голос Ариетты. Он звучал где-то совсем рядом, все с тем же легким, очаровательным акцентом.

— Прощайте, мессир Лев…

Франсуа бросился наружу. И не увидел ничего, кроме белых птиц, исчезающих в небе. Но это единственное видение исторгло у него слезы. Голубка! Она улетала от него. Он закричал:

— Вернись!..

Небеса были пусты. Франсуа закашлялся, его сотряс приступ озноба, гораздо более сильный, чем все прочие. Он вернулся в палатку и рухнул на походную кровать. Некоторое время спустя солдаты, заметив его состояние, перенесли его на постоялый двор, где больному предоставили комнату. Франсуа погрузился в тяжелый сон…