Жан-Франсуа Намьяс - Дитя Всех святых. Перстень с волком

• Название: Дитя Всех святых. Перстень с волком
• Автор: Жан-Франсуа Намьяс
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-13546-4

XIV век, Франция. Герою романа, рожденному в последний час ночи Всех святых, предсказано, что он проживет сто лет. И все эти сто лет по пятам за ним будет идти смерть. Она будет преследовать его во Франции и Англии, которые ведут войну, в Италии, где он отстаивает честь семьи на «божьем суде», и чуть не настигнет его, когда он попадет в плен к сарацинам.

---

Он покачал головой.

— Не могу. Это моя тайна.

— Многовато у тебя тайн. Я не настаиваю, храни их. Это естественно в твоем возрасте.

Рено по-прежнему был погружен в мечты.

— Я никогда ее не видел, но знаю, что она существует. И однажды я ее встречу, я уверен в этом!.. Теперь красное!

Гильом де Танкарвиль наполнил его кубок в третий раз. Вино Меркюре и в самом деле имело превосходный цвет рубина. Протягивая кубок крестнику, Танкарвиль торжественно произнес.

— Зеркало позволит тебе как следует рассмотреть себя самого. Это бывает больно и мучительно. Ты можешь отказаться.

— Нет. Давайте!

На этот раз Рено осушил свой кубок залпом. Наступила долгая тишина.

— Ты что-нибудь видишь?

— Ту, которой нет.

— Зеркало часто показывает ту, которой нет. Кто она?

Рено де Моллен разрыдался.

— Та, которую я никогда не знал и которая ушла из этого мира, когда в нем появился я, — моя мать. Ее мне так не хватает!..

Рено упал головой на стол, а Танкарвиль глубоко вздохнул, разглядывая своего смертельно пьяного крестника.

— Вот… Вино зеркала — это грустное вино, ибо оно выдает главную тайну: человек несчастлив.

Сам он решил, что уже достаточно выпил «черного принца» и теперь самое время переходить к белому вину. Танкарвиль ополоснул свой бокал из кувшина с водой, который был принесен для Рено, налил себе реймского вина и выпил его медленными глотками.

Рено, по-прежнему лежащий на столе без сил, не спал. Он чувствовал, как пьянеет, но прилагал все усилия, чтобы сознание оставалось ясным. Он хотел слушать, что говорит ему крестный, хотел знать, кто он на самом деле.

И тот действительно вновь заговорил после небольшой паузы:

— Мой разум молчит. Что-то я сегодня расчувствовался!.. Знаешь ли, Рено, несмотря на разницу во внешности, я ведь очень похож на твоего отца. Я тоже потерял свою жену. Я тоже безутешный вдовец. Род Танкарвилей угаснет вместе со мной. У меня одна-единственная дочь, которая выйдет замуж за того, за кого захочет, и мое имя исчезнет вместе с ее «да» во время венчания.

Управляющий винными погребами выпил еще довольно много бокалов белого вина, ибо одного ему было недостаточно. Рено по-прежнему в изнеможении лежал на столе. Наконец Танкарвиль опять начал откровенничать:

— Я опытный пьяница. Теперь переходим к красному!.. Как давно я не пил этого вина? Должно быть, уже много лет… Я слишком хорошо знаю, что там, в зеркале! Ну так пора выпить!

Наступила тишина, и вскоре вновь раздался его голос, на этот раз едва узнаваемый, дрожащий.

— Вот ты и передо мной, Гильом, граф де Танкарвиль, виконт де Мелен, сеньор де Монтрей-Белле, главный управляющий королевскими винными погребами, коннетабль и наследственный шамбеллан Нормандии! Ты не хочешь жениться вновь отнюдь не из любви к умершей женщине, а из гордости! Ты предпочитаешь, чтобы дом Танкарвиля исчез вместе с тобой. Быть последним в роду — какая судьба! Мои предки были всего-навсего номерами, они уходили, им на смену приходили другие, заменяя умерших. А я унесу свой герб в могилу, и никто на свете не сможет больше его увидеть! О, я умру не от вина, вино — это мой друг. Я погибну в бою. Я напьюсь допьяна и под конец выпью бокал вина зеркала, я брошусь в атаку на себя самого… Спи, Рено, ты — сын, которого у меня никогда не было. Я последний представитель большого семейства, я сделаю все, чтобы ты стал первым представителем твоего большого семейства…

Быть может, в тот вечер Гильом де Танкарвиль и дальше продолжал свою речь, но Рено де Моллен его больше не слышал: опьянение овладело им окончательно. После краткого, как вспышка, видения единорога, он погрузился в сон без сновидений.

***

Путешествие в Париж позволило Рено де Моллену как следует узнать Гильома де Танкарвиля, который и в самом деле в определенном смысле стал для него вторым отцом.

Гильом де Танкарвиль рассказывал молодому человеку о должности управляющего королевскими погребами, и должность эта была отнюдь не просто почетной. В обязанности управляющего входило покупать вино для королевского стола. Но вышло так, что самые лучшие марки вина производились на враждебных Франции территориях: разумеется, в Бургундии, но также и в регионе Бордоле, который принадлежал англичанам, и в окрестностях Авиньона, между тем как король находился с Папой в конфликте.

В подобных условиях покупка вина становилась в какой-то мере актом политическим и могла вступить в противоречие с внешней политикой, в тайны которой управляющий королевскими погребами не был посвящен. Чтобы как-то сгладить все эти противоречия и неудобства, приходилось использовать подставных лиц. Сам королевский дом никогда не участвовал в коммерческих сделках в открытую, за что все были управляющему благодарны. Кроме того, при дворе ценили хороший вкус, с которым тот умел выбирать вина в зависимости от обстоятельств и особенностей подаваемых блюд. В общем, со дня вступления в должность он получал одни лишь благодарности.

Впрочем, в данный момент Танкарвиля гораздо больше интересовал крестник, чем собственные обязанности. Чуть позже Гильом вдруг неожиданно спросил у Рено де Моллена:

— Ты сумел бы красиво умереть?

Рено попытался ответить искренне и без особой скромности произнес:

— Думаю, что да, монсеньор.

— Я тоже так думаю. Но боюсь, что это единственное, что ты умеешь.

Рено внимательно взглянул на своего крестного. Тот попытался объяснить свою мысль:

— Твой отец — самый честный и самый благородный из людей, но он не завершил твоего воспитания. Он сделал лишь половину дела. Рауль научил тебя умирать, но забыл научить жить.

— А разве жить труднее, чем умереть?

— Гораздо труднее. Каким же нужно быть молодым и наивным, чтобы задать подобный вопрос!..

И, по-прежнему держась берега Сены, Танкарвиль стал давать своему юному спутнику первые жизненные уроки. Он говорил серьезным тоном, делая скупые жесты, умные глаза его блестели от волнения.

— Прежде всего, тебе следует научиться ездить на лошади.

— Едить на лошади? Но меня никто не может победить на скачках, и ни один жеребец не сбросит меня с седла. Я прекрасно езжу верхом!

— Да уж, сидишь, будто аршин проглотил. А забираешься на лошадь так, будто ты — на ристалище и собираешься биться с противником на копьях или находишься на поле боя и ждешь, когда начнется атака. А умеешь ли ты скакать легко и радостно, изящно галопировать, пускать лошадь благородным шагом?

Увидев недоверчивое и удивленное лицо молодого человека, Танкарвиль рассмеялся.

— Ты даже ходить не умеешь. Ты двигаешься, как марионетка, как часовой в дозоре. Ты хоть представляешь себе, что такое легкость, изящество? Знаешь ли ты, как показать другим собственное тело, чтобы оно лучше смотрелось?

— А зачем все это?

— Разве ты сам не говорил мне, что ждешь некую таинственную женщину? Ты мне про нее ничего не рассказывал, но полагаю, она благородного происхождения.

— О да! Самого благородного!

— В таком случае, как ты думаешь, зачем ей понадобится неотесанный деревенщина, солдафон, от которого воняет потом и дымом? Если она — самая благородная из женщин, то ты должен стать самым благородным из рыцарей.

***

Гильом де Танкарвиль и Рено де Моллен прибыли во дворец Сент-Поль 9 октября 1412 года, в День святого Дионисия. Для Рено потрясение оказалось тем более огромным, что тем же самым вечером во дворце в честь святого покровителя Франции был дан бал, необыкновенно роскошный и представительный.

Танкарвиль велел подогнать костюм крестника по размеру, приказал выкупать юношу, причесать и надушить его. Управляющий винными погребами оценил результат с видом знатока. Никогда еще преображение не было столь впечатляющим. Нормандский мужлан превратился в самого обворожительного молодого человека при дворе.

Танкарвиль приказал Рено следовать за собой, и вместе они прибыли в зал.

Бал только что начался, по залу кружили пары, и в глазах рябило от ярких красок. Рено был так ослеплен, что едва не потерял сознание. Он споткнулся, и Танкарвилю пришлось поддержать его под локоть.

— Все вполне естественно. Ты сейчас похож на заключенного, который вышел из своей темницы на свежий воздух. Ты никогда прежде не видел женщин, достойных этого звания, и вдруг у тебя перед глазами оказались сразу все самые благородные и самые красивые женщины Франции. Ты ни разу не слышал, ни одной музыкальной ноты, а тут для тебя играет королевский оркестр…

Главный управляющий погребами был серьезен, хотя речь шла о вещах скорее забавных.

— Рассматривай туалеты, украшения, прически, вслушивайся в акцент. Это и есть жизнь!

Он увлек крестника в сторону, чтобы его не смяли толпы танцующих.

— Потрогай свой камзол, ты должен почувствовать мягкость и нежность бархата. Не правда ли, ласкать его приятнее, чем головку эфеса шпаги или рукоять боевого цепа? А теперь представь себе, что это ничто по сравнению с нежной женской кожей!