Жан-Франсуа Намьяс - Дитя Всех святых. Перстень с волком

• Название: Дитя Всех святых. Перстень с волком
• Автор: Жан-Франсуа Намьяс
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-13546-4

XIV век, Франция. Герою романа, рожденному в последний час ночи Всех святых, предсказано, что он проживет сто лет. И все эти сто лет по пятам за ним будет идти смерть. Она будет преследовать его во Франции и Англии, которые ведут войну, в Италии, где он отстаивает честь семьи на «божьем суде», и чуть не настигнет его, когда он попадет в плен к сарацинам.

---

Луи попытался посмотреть на себя со стороны. Самой характерной его чертой была немногословность. Разве не получил он прозвища Луи Молчаливый? Еще он все время грустил: после смерти Маргариты он не снимал траура. Он был скуп в движениях, всегда спокойный и уравновешенный. Наконец, свой ум он считал методичным и глубоким.

И вот так, постепенно, начал вырисовываться некий персонаж, рожденный по принципу контраста, его антидвойник, в которого ему предстояло вдохнуть жизнь. Этот тип должен был болтать без умолку, постоянно хохотать, кстати и некстати, одеваться ярко и даже кричаще, бурно жестикулировать и вести себя так возбужденно, что у собеседника должно было зародиться сомнение в его нормальности… Какое-то время Луи пытался поразмышлять, на кого похож нарисованный им портрет, и, наконец, понял: на комедианта, ярмарочного фигляра.

Ну да, конечно, десятки этаких шутов кривлялись на ярмарках в парижских балаганах! И Луи предстояло стать одним из них. Кто узнает Луи де Вивре в этом загримированном человеке, одетом в яркое платье с блестками и перьями, кривляющемся и юродствующем? Того самого Луи де Вивре, незаметную тень дворца Сент-Поль, безутешного вдовца, избегающего празднеств и светских увеселений, тайного советника герцога Орлеанского?

Перья!.. Молниеносная вспышка пронзила его сознание. Он исполнит пророчество отца, подчинится уготованной ему судьбе, станет белой птицей ценой лжи! Этот лжебургундец, этот фальшивый проповедник взглядов противника примет обличье птицы. Ведь в Париже Луи был довольно известен, и было важно, чтобы никто не смог увидеть его лица. Теперь он постоянно будет носить маску птицы с острым клювом. А две когтистые лапы отныне скроют отсутствие правой руки…

Среди тайных агентов у Луи имелся один ярмарочный шут, некий Тассен. Лет тридцати, внешне ничем не примечательный, этот Тассен был талантливым артистом и умелым музыкантом. Кроме того, он являлся ревностным сторонником герцога Орлеанского и действовал скорее из убеждений, чем из любви к деньгам.

Именно это последнее обстоятельство и заставило Луи открыться ему. Сир де Вивре пришел на одно из представлений Тассена и сумел, не привлекая ничьего внимания, подойти к шуту. Луи спросил его, готов ли он все бросить, чтобы последовать за ним. Тассен без колебаний согласился, и 9 января 1408 года, через неделю после отъезда из столицы Валентины, Луи во всеуслышание объявил во дворце Сент-Поль о своем намерении присоединиться к ней в Блуа.

К месту назначения он прибыл незадолго до полуночи. Ехать и в самом деле было недалеко — в Пантене, что находился в нескольких лье к северо-востоку от Парижа. Они встретились в условленном месте, в уединенном домике, стоявшем чуть поодаль от деревни.

В последующие дни Тассен намеревался дать Луи несколько уроков своего ремесла, но довольно быстро понял, что в этом нет нужды: сир де Вивре оказался прирожденным актером. Впрочем, разве на протяжении всей своей предыдущей жизни он не играл роль?

Луи поручил Тассену набрать труппу. Тот пустился в путь и ближе к лету вернулся с тремя актерами: двумя женщинами и мужчиной. Первой, Амели, не было и двадцати, она была белокурой, хрупкой и хорошенькой. Вторая, Мишалетта, оказалась пышной брюнеткой лет тридцати. Луи требовал для одной из актрис определенного типа внешности, что было необходимо для предназначенной ей роли, и таковой как раз и стала Мишалетта. Третий комедиант, мужчина по имени Николе, был толстым краснолицым парнем, сильным, как бык.

Луи принял их, спрятав лицо под капюшоном, а руки — под плотными повязками. Ему пришлось объяснить, что некая болезнь оставила страшные следы на его коже, и он не хочет, чтобы их видели. Трое комедиантов проявили некоторое беспокойство, но когда их заверили, что им предстоит действовать по поручению герцога Бургундского и получить за это много золота, всякая настороженность исчезла. В ожидании приезда Иоанна Бесстрашного в Париж все дружно принялись репетировать только что написанную Луи пьесу…

Получив известие о его прибытии в столицу 28 ноября, Луи, Тассен, Амели, Мишалетта и Николе спешить не стали. Они дождались следующего воскресенья, 2 декабря, и только тогда отправились в Париж и расположились на паперти собора Парижской Богоматери. Луи было неизвестно, чем именно занимается герцог, но одно не вызывало сомнений: в воскресенье он будет присутствовать на мессе в соборе.

***

Труппа едва отыскала место для своего балагана. Паперть здесь была не больше двора, совсем не такой, как в других городах. Собор был окружен со всех сторон: справа стоял неприступной стеной огромный приют Отель-Дье с темными стенами и узкими окнами, с других сторон возвышались разнообразные строения, как религиозные, так и светские. Имелась даже небольшая церквушка, Сен-Жан-ле-Рон, — пристроенная с левой стороны собора, она образовала странноватый нарост.

Кроме того, здесь постоянно толпился народ. Паперть была законной вотчиной продавцов птиц. Здесь можно было купить цапель, журавлей, лебедей, павлинов… Вертелись там и торговцы всякими снадобьями и пряностями, которые предлагали чемерицу, гуммитрагант, гвоздику, корицу и укроп в коробочках, что висели у них на шее. Артистам пришлось изрядно поработать локтями, чтобы отвоевать себе пространство.

Около одиннадцати часов утра появился Иоанн Бесстрашный в сопровождении свиты, в которую входили университетские профессора, оруженосцы и пажи в ливреях. Зазвучал торжественный хор похвал и приветствий. Луи со своими комедиантами появились попозже. Представление должно было состояться по окончании мессы.

Некоторое время спустя герцог со своей свитой вышел из собора Парижской Богоматери. В толпе раздались удивленные возгласы, потому что артисты уже поднялись на подмостки и картина, которую они явили взорам, не могла не вызвать изумления.

Комедиантов было пятеро. Впереди стоял человек с головой птицы, с птичьими лапами вместо рук, весьма пышно разодетый: на нем был белоснежный широкий плащ с вышитыми золотом цветками крапивы и изображениями дикобразов. Длинные рукава в перьях развевались, как крылья.

За ним находилась «волчица» — в маске и с волчьими лапами, с короной на голове. Это была Мишалетта. Ее обличье тоже не могло не привлечь внимания: темно-синее, до предела декольтированное платье открывало пышную грудь до самых сосков. В толпе раздался дружный хохот: все признали карикатуру на Изабо Баварскую.

Николе и Амели, одетые в жалкие лохмотья, дырявые, кое-как заштопанные, скорчились в другом углу помоста. Чуть дальше сидел укутанный в львиную шкуру Тассен. На коленях он держал виолу.

При виде этой группы все, включая самого Иоанна Бесстрашного и его свиту, застыли на месте. Герцог восседал на лошади, следовательно, находился вровень с артистами на помосте. Его хитрая лисья мордочка напряглась. Тассен принялся играть на виоле кароль, и птица с волчицей начали танцевать.

В публике не прекращался смех: ряженые танцоры кружились по помосту, держась за лапы и потешно задирая ноги. Теперь птица очень смешно обнимала свою партнершу, приблизив клюв к ее морде и пытаясь пощекотать ей грудь, в то время как волчица хихикала от удовольствия, время от времени взывая:

— Людовик! Людовик!

Человек в обличье белой птицы заметил, наконец, двух скорчившихся бедняков. Он подал знак музыканту, и мелодия стихла. Покинув свою партнершу, он приблизился к мужчине и женщине и угрожающим тоном потребовал:

— Налоги! Заплатите мне налоги!

Женщина и мужчина бросились перед ним на колени, простирая руки.

— Помилуйте, монсеньор! У нас ничего нет. Мы так бедны!

Тогда птица вынула из-под плаща суковатую палку и принялась безжалостно колотить их, приговаривая:

— Налоги! Мои налоги!

В конце концов, Николе протянул ему несколько мелких монеток, спрашивая дрожащим от слез голосом:

— Но почему такие большие налоги, монсеньор?

— Конечно, чтобы воевать с англичанами, черт возьми!

Тут к нему приблизилась волчица в короне. Луи поцеловал ее в морду и передал ей деньги:

— Это — для вас, моя королева!

Они вновь принялись танцевать и смеяться. И тут раздался страшный рев. Отбросив виолу, Тассен в своей львиной шкуре поднялся во весь рост. В руках он держал лопату. При виде его птица и волчица, бросив монеты, убежали. А Тассен поднял деньги и вернул беднякам со словами:

— Я не заставлю вас платить налоги и даже дам выпить!

На подмостки втащили бочонок. Лев открыл его и протянул мужчине и женщине стаканы с вином.

Все дружно закричали:

— Да здравствует герцог Бургундский!

Толпа подхватила этот крик, публика разразилась овациями и бурными воплями «браво!». Сам Иоанн Бесстрашный скромно выразил удовлетворение. Он улыбнулся, слегка кивнул головой в сторону комедиантов и удалился.

Луи уже спустился с подмостков, когда к нему приблизился огромного роста пузатый человек, одетый в дорогое черное платье, отделанное горностаем. Луи преклонил колени перед важным сеньором, который взирал на него весьма благосклонно.