Нина Нефедова - Дневник матери

• Название: Дневник матери
• Автор: Нина Нефедова
• Издательство: Просвящение
• Жанр: Прочее домоводство
• Год: 1966

Автор книги – мать, воспитавшая вдумчиво и педагогически целенаправленно пятерых детей.

В дневнике матери освещается многолетний опыт семейного воспитания детей, успехи и заблуждения, удачи и ошибки в этом очень важном и ответственном деле. В очерковой форме автор ведёт неторопливый рассказ о материнском счастье, трудностях, с которыми сталкивается мать при воспитании детей, о сложных вопросах, возникающих перед родителями в процессе формирования у детей трудовых навыков, морально-этических понятий и убеждений.

---

Но учительница отнеслась к делу иначе.

– Это ты сделала?! – строго спросила она меня, указывая пальцем на злополучную «пятёрку».

– Я…

– Стыдно! А ещё девочка…

Учительница резко захлопнула тетрадь, а я, униженная, давясь слезами, поплелась на свою парту. Весь день я проплакала. Было обидно, что меня не поняли, ведь переписала я сочинение, чтобы порадовать учительницу… Но ещё больше меня терзала мысль, что учительница забыла о своей «пятёрке» и решила, что я «подделала» её…

О КУЛЬТУРЕ ПОВЕДЕНИЯ

Я требую от своих ребят вежливости и предупредительности по отношению к другим. Как я добиваюсь этого? Очень просто: не оставляю без внимания ни малейшего промаха в их поведении. Вот вбежал в комнату Валя. Он чем-то взбудоражен. Не замечая, что в комнате есть посторонние, он обращается прямо ко мне:

– Эх, мама! И дал же я сейчас этому Владьке! Я перебиваю:

– Валя! Поздоровайся! Ты видишь Евгению Петровну?

Валя вспыхивает и подчёркнуто любезно к гостье:

– Здрасте!

Сейчас мне не приходится напоминать ему об этом. Только иногда, опять-таки увлечённый чем-то своим, он здоровается с гостьей довольно небрежно, как бы мимоходом. Мне это тоже не нравится и я говорю многозначительно:

– Валя-я!

Валя уже знает, чего я хочу от него – соответствующий разговор у нас с ним уже был, – и повторяет своё приветствие более любезно.

Многие презрительно скажут: «Натаскивание! Тренировка! Что, ребёнок – собачка?!» Да, натаскивание, тренировка. Но стоит ли пугаться этих слов? Если мы не боимся тренировать мускулы наших детей, то разве менее важно натренировать их в навыках вежливого обращения? «Автомат вежливости» не такая уж плохая вещь, если за ней стоит не душевная пустота, не лицемерие, а искренность и уважение к человеку. Зато как приятно бывает, когда мальчики любезно предлагают гостю сесть и считают своим долгом занять его разговором. Бывает, что приятели Вали, впервые входя в наш дом, не здороваются. Или забывают сделать это, или вообще считают подобную формальность не обязательной для своего возраста. В таких случаях я прихожу на помощь:

– Здравствуй, Валерик! – говорю я как можно деликатнее. – Мы с тобой сегодня ещё не виделись…

Валерик оторопело моргает глазами и спешит исправить оплошность. Валя же мучительно краснеет за товарища и после его ухода говорит мне:

– Надеюсь, мама, теперь он всегда будет здороваться! Ты его здорово проучила!

И верно. Редко приходилось давать урок вторично. Тем же, на кого Валя не надеялся, он говорил, прежде чем войти в дом:

– Ты смотри, не забудь сказать: «Здравствуйте!» А то мама опять первая поздоровается. Тебе же будет стыдно!

Я помню, как в детстве меня обучали вежливости. Училась я в первом классе так называемой коммерческой школы. Директором был представительный мужчина с роскошной бородой и густым голосом. При встрече с ним мы должны были останавливаться и здороваться. Однажды в середине урока мне разрешили выйти из класса. Я шла по длинному коридору и встретилась с директором. Я хотела пройти мимо, не поздоровавшись, так как ещё утром имела удовольствие приветствовать его. Но директор остановил меня и сказал:

– При встрече с директором надо здороваться!

– А мы с вами сегодня уже виделись! – пропищала я.

Директор внимательнее взглянул на меня, провёл по моей вихрастой голове своей тяжёлой рукой, на одном из пальцев которой сверкал перстень, и сказал:

– Запомни, девочка, сколько бы раз в день ты ни встретила меня, ты каждый раз должна сказать: «Здравствуйте!»

Я поплелась в конец коридора, уныло размышляя над проблемой: надо ли мне поздороваться с директором, если я увижу его, возвращаясь в класс?

Есть у Юры товарищ. Очень хороший мальчик: скромный, тихий, круглый отличник. Я была рада, когда они подружились. Оба они увлекались спортом. Это их и сблизило. Купили они себе майки перед каким-то соревнованием. Майки оказались велики. Юрину я ушила, а так как у мальчика в доме не было швейной машины, то мне пришлось и его майку переделать.

– Ну, как, Серёжа, майка? Впору ли? – спросила я, когда он натянул её на себя.

– Ничего! Сойдёт! – бодрячески ответил Серёжа. Несколько уязвлённая, я вышла из комнаты. Юрка выбежал за мной красный от возмущения:

– Хоть бы спасибо сказал! Вот свинья-то!

Я не перестаю твердить своим ребятам, что «ничто так дёшево не стоит, как вежливость, и ничто так не ценится, как она».

Порой мы ещё боимся быть чересчур вежливыми: «А! Чего там антимонии разводить! И без того ясно!» По этой причине мы порой забываем сказать: «будьте добры», «пожалуйста», «спасибо». А насколько было бы легче жить и работать, если бы взаимная вежливость сопутствовала нам на каждом шагу. Когда мы говорим о культуре поведения человека, мы разумеем при этом не «правила хорошего тона», когда-то обязательные для человека «высшего общества» и прикрывающие порой нравственное убожество, не внешний лоск, за которым ничего нет, а умение держать себя в коллективе, в общественном месте, уважать людей, с которыми сталкивает жизнь.

Тяжело видеть, когда подростки идут вразвалку, небрежно нахлобучив кепку или берет, плюют на тротуар, всем своим видом показывая, что они ни с кем не считаются.

Мне хочется привести письмо одной женщины-матери, серьёзно обеспокоенной тем, что не все ещё благополучно у нас с поведением детей в школе, дома, на улице, в общественных местах.

– Стоят взрослые девочки. Сзади подходит мальчик лет шестнадцати-семнадцати, закрывает ладонью глаза одной из девочек, гнёт её из стороны в сторону, как вербочку, перегибает через спину. Девочка визжит, но, кажется, довольна его шуткой. На замечание: «Ай-ай!» – юноша кидает: «А что особенного?»

Может быть, правда, ничего «особенного» в этом нет? Может быть, это предрассудки стареющей женщины? Но ведь некрасиво!

Встречаются мальчик с девочкой. «Здорово!» – подаёт руку мальчик. «Здорово!» – отвечает девочка. Тоже ничего «особенного». Но мне кажется, что это приветствие звучит грубо, особенно в устах девочки.

Сын держит за обедом неправильно ложку. На мой вопрос: «Почему ты держишь ложку, как лопату?» – тоже отвечает: «А что особенного?» Выясняется, что, по его мнению, всё равно, как есть, лишь бы поесть.

Захожу в столовую и обращаю внимание, как едят молодые люди. Прихожу к выводу, что, по их мнению, тоже, очевидно, всё равно, как есть. Они не обращают внимания на то, что из ложки у них льётся и в тарелку, и даже мимо, что на скатерти полно крошек, что мокрой ложкой они лезут в солонку и т. п.

Да, все эти недостатки верно подмечены матерью. Не все нам нравится в своих детях. С тем большей настойчивостью мы должны бороться с пренебрежением к культуре поведения.

Чтобы приучить детей к опрятности в еде, я убрала со стола клеёнку. Дети ели на белоснежной скатерти. Правда, мне то и дело приходилось её стирать, и свекровь, жалея меня, говорила не раз:

– Маша! Да постели ты клеёнку! Чего ты маешься?! Вырастут большие и на скатёрке будут есть…

Но я была твёрдо убеждена, что именно скатерть приучит ребёнка есть опрятно. Ведь на скатерть не бросишь кость, не капнешь киселя, не плеснёшь чай. Если и случается это, то грязное пятно на белоснежной скатерти, выстиранной руками матери, выглядит укором.

Не помню точно, но по правилам «хорошего тона», кажется, не полагается «вылизывать» тарелки, а положено хоть немножко да оставлять еды на донышке.

У нас нет колебаний, следовать этому правилу или нет? Всё, что подаётся детям, они обязаны съесть до последней ложки супа, до последней крошки хлеба.

Во-первых, этим не поощряется пренебрежительное отношение к пище – продукту человеческого труда. Ведь у нас в хозяйстве нет и курицы, следовательно, все отходы шли бы в помойку. А во-вторых, мы не настолько обеспечены, чтобы позволить детям разбрасываться кусками. И дети знают это и бережно относятся к хлебу.

Да и могут ли они относиться к нему иначе? Ведь в их памяти живы ещё годы войны и эвакуации, когда в иные горькие дни они мечтали о корочке хлеба.

Обедаем мы в одно время, я не поощряю еды «на ходу» по пословице: «Семь раз ели – за столом не сидели», не поощряю «таскания кусков» и уж совсем не терплю, когда дети начинают ковырять вилкой или вылавливать в супе то, что им больше нравится.

Мыть руки перед едой у нас закон. И Иван Николаевич, и я беспощадно изгоняем из-за стола провинившегося. Впрочем, эту привычку выработать у детей куда легче, чем иные думают. Надо только последить какое-то время за детьми и напоминать им, если они забыли вымыть руки. Я обязала детей мыть руки и тогда, когда они вернутся с с улицы. Мало ли какая грязь может пристать к рукам, когда цепляешься за поручни трамвая, берёшься за ручку двери, касаешься перил.

И ребята настолько привыкли мыть руки, возвратясь с улицы, что очень скоро это стало для них потребностью. Я уже не говорю о девочках, но даже Юра, иной раз придя домой и забыв это сделать, некоторое время ходит как потерянный: