Тим О`Брайен - На Лесном озере

• Название: На Лесном озере
• Автор: Тим О`Брайен
• Издательство: Б.С.Г.-Пресс, Иностранка
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-94145-083-4,5-93381-093-2

Тема романа «На лесном озере» – психологическое эхо вьетнамской войны. Как действует на человека скрываемое много лет соучастие в военном преступлении? В какой мере мы можем его судить и осуждать? Обо всем этом автор говорит языком поэтическим, жестким и человечным – в лучших традициях американской литературы.

---

30

Дэвид Копперфилд (род в 1956 г.; настоящая фамилия Коткин) – знаменитый американский иллюзионист.

31

Одинокий объездчик – популярный герой вестернов.

32

Б.Травен – псевдоним немецкого писателя американского происхождения Травена Торсвана (1890—1969).

33

Почему нас так волнует Лиззи Борден, или судья Крейтер, или Ли Харви Освальд, или побоище при Литл-Биг-Хорн? Тайна! – вот почему. По причине всего, чего мы не знаем и узнать не можем. А что, если бы мы знали? Что, если бы было доказано – абсолютно и неопровержимо, – что Лиззи Борден бралась за топор? Что Освальд действовал в одиночку? Что судья Крейтер попал в руки мафии? Исчезла бы приманка, что томит нас и дразнит воображение. В случае с Литл-Биг-Хорн главное для нас вот что: ни одного уцелевшего. Отсюда – вечное сомнение и угнетающее, и завораживающее нас Здесь – равновесие, мертвая точка. Наше стремление к определенности наталкивается на нашу же любовь к таинственному. И вот я теряю сон из-за немых фактов, оборванных концов, отсутствующих очевидцев. Видит Бог – я честно старался. Кипы материалов, мили магнитной ленты, но даже самая элементарная жажда ясности остается неудовлетворенной. И я все ворочаюсь, ворочаюсь в постели. В два часа ночи поглощаю горы мороженого. Поможет ли мне это верно поставить вопрос? Воззвать к человеческому пониманию? Доказать, что ответы лишь принижают величие нашего неведения? Объяснить, что абсолютное знание есть абсолютный тупик? Напомнить, что сама смерть есть растворение в неизвестности, из которой рождаются великие храмы и легенды о спасении? Я хожу взад-вперед, курю сигарету за сигаретой. Перебираю свои записи. Истина проста и в то же время загадочна: Джон Уэйд был фокусник высокого класса. Он творил свои чудеса, а потом ушел. Все остальное – домыслы. Ответа не найти, но сама тайна заставляет продолжать поиски.

34

В силу самого факта (лат.).

35

Письмо Амброза Бирса цитируется в книге Нэша «Пропавшие без вести». Писатель исчез в Мексике бесследно. Его последнее письмо датировано 26 декабря 1913 года

36

Намек на «Токийскую розу» – прозвище дикторш японского радио, вешавшего на США во время Второй мировой войны.

37

Упустить свою жизнь – тут она права. Но как быть со стремлением знать то, что познано быть не может? О наших детях, отцах, женах, мужьях. Разве мы их знаем по-настоящему? В какой степени их облик есть маска? В какой – наша догадка? Как часто они нам лгали, когда, о чем? Как часто мы говорим – или думаем – «Господи, я же никогда ее не знал»? Как часто мы лежим ночью без сна и гадаем – ищем какую-то скрытую правду? Да, я действительно бьюсь над всем этим. У меня есть свои тайны, свои разверзающиеся люки. Я кое-что знаю об обмане. Слишком много знаю. О том, как он разъедает и развращает. Мне кажется, что Руг Расмусссн в своей мягкой манере пыталась внушить мне нечто простое и суровое. Мы находим правду внутри себя – или не находим вообще.

38

Хлопает мух – это да. Возможно. И все же странно, как велика способность сознания стирать память об ужасах. Все материалы говорят о том, что Джону Уэйду почти два десятилетия удавался виртуозный фокус с забыванием, удавалось отгонять страшные мысли, и личный опыт меня убеждает, что он действительно мог все похоронить, действительно мог поставить заслон и даже не вспоминать бойню в Тхуангиен. В моей памяти спустя четверть века не так уж много осталось от той безобразной войны. Всего лишь несколько блеклых картин. Мой ротный командир, склонившийся над убитым солдатом, вытирающий его лицо полотенцем. Лейтенант, перекинувший через плечо завернутый во что-то труп, словно огромный мешок с птичьим кормом. Мои руки. Ошеломленные глаза товарища. Парнишка по имени Чип Меррикс, взлетающий к ветвям дерева. Затопленное рисовое поле, вскипающее от пулеметного огня. Помимо этого – мутная мешанина изгородей, дорог, противопехотных мин, снайперов и смертей. Мы шли, как лунатики, через пустые деревни, по пятам преследуемые врагом, которого никогда не могли обнаружить; мы вызывали санитарные вертолеты, грузили на них убитых и раненых и двигались дальше, к следующей вымершей деревушке. За нами тянулся шлейф огня и дыма. Мы направляли удары авиации и судовой артиллерии. Мы зверствовали. Мы опустошали землю. Мы щелкали бичами пистолетных выстрелов. Мы засоряли колодцы. Мы били людей руками и ногами. Мы жгли все, что горело. Вот наши преступления, вот грязные тайны, до сих пор живущие в каждом из нас. У меня есть свой рядовой Уэзерби. У меня есть свой старик с мотыгой. И все же способность мозга к абстрагированию делает реальность нереальной. Все эти годы я, как Джон Уэйд, мало что вспоминал, мало что чувствовал. Может быть, стирание необходима Может быть, человеческая душа защищается так же, как тело, атакуя инфекцию, обволакивая и разрушая все то зловредное, что иначе погубит нас. И все же странно. Временами, особенно когда я один, мне чудится, что эти старые клочковатые воспоминания взяты из чужой, не моей, жизни или из книги, которую я читал или про которую слышал. Моя личная война мне не принадлежит. Странно, но сейчас, в этот вот миг, страдания Джона Уэйда, долгие десятилетия молчания, лжи и скрытности – все это обладает во мне ясностью и остротой самой жизни, является истиной в гораздо большей степени, чем мой собственный далекий опыт. Потому-то, может быть, я и пишу эту книгу. Чтобы напомнить себе. Чтобы вернуть свою пропавшую жизнь.

39

Это тоже, конечно, гипотеза, но разве тут есть что-нибудь, кроме гипотез? См. цитату из Кроссана.

40

См. главу 10.

41

См. цитату из Парриша: «Чудо, как было сказано, есть результат действия неизвестных нам причин».

42

Это, в конечном счете, дело вкуса или эстетических принципов, и подобное убийство я должен отвергнуть в силу его отвратительности. Помимо прочего, ведь есть материалы, свидетельства. Он безумно ее любил.

43

Потому что, с другой стороны, вкусы у всех разные. Это как проклятие Может быть, вы слышите ее крик Может быть, вы видите пар, поднимающийся от ее глазниц.

44

Сердце велит мне здесь остановиться, дать некое тихое благословение и поставить точку. Но истина не позволяет этого сделать. Потому что развязки не бывает – ни счастливой, ни несчастлив вой. Ничто не определено, ничто не решено. Факты, сколько их есть, под конец тонут в водовороте неизвестных величин, в незавершенности завершения. Тайна под конец захлестывает нас самих. Кто мы? Куда мы идем? Двойственность не приносит удовлетворения, даже раздражает, но ведь это история любви. Благолепия тут быть не может. Вините, если хотите, человеческое сердце. Мы все, каждый по-своему, делаем фокусы с исчезновением, переиначиваем события, прячем наши жизни за семью замками и скользим день за днем в густеющие сумерки. Наше местонахождение неизвестно. Все тайны ведут во тьму, а за тьмой – только «может быть».